Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

— Отдай нам еду, сукин ты сын!

Что-то схватило Маклина за плечо, будто холодная сильная клешня впилась в его кожу.

— Больше ртов — меньше еды, — прошептал Солдат-Тень. — Ты знаешь, как это — голодать. Помнишь яму во Вьетнаме? Помнишь, что ты делал, чтобы получить побольше риса, мистер?

Маклин кивнул. Он помнил. О да, он помнил. Он знал, что умер бы, если бы не забирал себе больше четверти маленького рисового пирожка, который охранники бросали вниз, и знал, что другие — Макги, Рэгсдейл и Миссисипи — тоже готовы были видеть его в гробу. У человека, когда его припирают к стенке и лишают гуманности, бывает определенный взгляд — его лицо меняется, как будто внезапно трескается маска, обнажая настоящее, звериное лицо.

И когда полковник решил, что именно должен сделать, Солдат-Тень объяснил ему, как это сделать.

Рэгсдейл был самым слабым. Это оказалось очень просто — утопить его в грязи, пока все остальные спали.

Но Солдат-Тень сказал, что одной трети риса недостаточно. Маклин задушил Макги, и их осталось двое.

Миссисипи был слишком крепким, и его оказалось труднее всего убить. Он все еще был силен и каждый раз отбивался от Маклина. Но полковник не отставал, нападая снова и снова, когда Миссисипи пытался заснуть. Наконец соперник потерял рассудок и забился в угол, взывая к Иисусу, как истеричный ребенок. Тогда схватить его за подбородок и свернуть ему шею оказалось легко.

Теперь весь рис был его, и Солдат-Тень сказал, что он молодец.

— Вы меня слышите, полковник? — Шорр за баррикадой усмехнулся. — Дайте нам еды — и мы уйдем!

— Дерьмо собачье, — ответил Маклин. Теперь было бессмысленно скрываться. — У нас здесь есть оружие, Шорр. — Он очень хотел, чтобы этот человек поверил, что они располагают большим арсеналом, чем пистолет-пулемет, пара металлических инструментов, топор и несколько булыжников. — Убирайся!

— Мы захватили с собой кое-какие игрушки. Думаю, вам будет не очень приятно узнать, что они собой представляют.

— Вы блефуете.

— Я? Ладно, сэр, позвольте вам кое-что объяснить. Я нашел способ добраться до гаража. Там мало что сохранилось. Все оборудование — металлолом, невозможно даже достать до рукоятки подъемника. Но я нашел то, что мне было нужно, полковник, и мне плевать, сколько у вас там пушек. Так вот, дадите вы нам еду или мы возьмем ее сами?

— Роланд, — быстро произнес Маклин, — приготовься к стрельбе.

Мальчишка прицелился «ингремом» на голос Шорра.

— То, что у нас есть, останется здесь, — ответил незваным гостям Маклин. — Вы можете найти себе пищу сами, как мы нашли свою.

— Там больше ничего нет! — возмутился Шорр. — Ты, сукин сын, не убьешь нас так же, как поубивал всех остальных в этой проклятой…

— Огонь! — скомандовал Маклин.

Роланд без колебаний нажал на спусковой крючок.

Автомат подпрыгивал в его руках, когда пули, как алые кометы, пересекали спортзал. Они ударили по баррикаде и по стене рядом с дверью, безумно хлопая и завывая, отлетая рикошетом.

Короткая внезапная вспышка света позволила увидеть, как человек — не Шорр — пытается перелезть через баррикаду в зазор между кучей мусора и верхом двери. Когда началась стрельба, он начал отступать, но неожиданно вскрикнул, зацепившись за проволоку на стеклах, которые разбросал Роланд. Пули настигли его, и он, дергаясь, все больше запутывался в кабеле. Крик оборвался. Рядом возникли чьи-то руки, схватили тело и потащили обратно в коридор.

Роланд перестал жать на спуск. Его карманы были полны патронов, и полковник научил его, как быстро менять обойму. «Ингрем» затих. Мародеры молчали.

— Они ушли! — закричал Уорнер. — Мы прогнали их!

— Заткнись! — предупредил Маклин.

Он увидел в коридоре короткую вспышку, как будто зажгли спичку. В следующий миг что-то горящее пролетело через баррикады, и зазвенело стекло. У Маклина было две секунды, чтобы почувствовать запах бензина, а потом «коктейль Молотова» расплескался, и через зал протянулась полоса огня. Маклин едва успел отшатнуться под прикрытие булыжника, как во все стороны полетели брызги горящего бензина. Содержимое бутылки миновало его, и когда после взрыва он поднял голову, то в пяти футах от себя увидел огненную лужу.

Роланд тоже быстро пригнулся, но маленький осколок стекла порезал ему щеку и плечо. Он втянул голову и снова выстрелил в дверной проем. Пули рикошетили от верха баррикады, не попадая в цель.

— Как тебе это нравится, Маклин? — поинтересовался Шорр. — В одной из машин мы нашли немного бензина, а еще тряпки и пивные бутылки. Их у нас много. Тебе понравилось?

Огонь пожирал стены спортзала. Но Маклина куда больше беспокоило, что Шорр и другие могли стоять за баррикадой и продолжать метать эту дрянь. Он услышал, как по завалу, блокировавшему дверь, заскребли чем-то металлическим. Несколько булыжников сползло вниз.

Вторая бутылка с бензином и горящей тряпкой влетела в зал и взорвалась возле капитана Уорнера, который укрывался за камнями, искореженной арматурой и поваленными тренажерами. Бензин разбрызгивался, как топленое сало, кипящее на сковороде. Капитан вскрикнул: в него попало стекло. Роланд стрелял из автомата по дверному проему, когда третья бутылка приземлилась между ним и полковником Маклином. Мальчику пришлось отскочить в сторону — горящий бензин попал ему на ногу. Осколки стекла осыпали куртку Маклина, один попал ему чуть выше правой брови, и голова полковника откинулась назад, как от удара кулаком.

Различный хлам, скопившийся в зале, — маты, полотенца, потолочные плитки, разодранное покрытие и деревянные панели — был охвачен огнем. Дым клубился в воздухе, насыщенном парами бензина.

Роланд снова взглянул наверх и увидел неясные силуэты, которые лезли через баррикаду. Он выстрелил, и они отшатнулись назад, в коридор. В ответ взорвалась очередная бутылка с бензином. Языки пламени опалили лицо Роланда, и мальчику стало трудно дышать. Он почувствовал жгучую боль и посмотрел на левую руку — она горела, огненные кольца размером с серебряную монету были разбросаны по всей руке. Он в ужасе закричал и бросился к ведру, наполненному водой из туалета.

Языки пламени распространялись по гимнастическому залу. Большая часть баррикады разрушилась, и Маклин увидел мародеров, входивших в зал. Шорр вел их, держа в руках ручку швабры, заточенную как копье. Окровавленная тряпка обертывала его опухшее лицо с широко раскрытыми дикими глазами. За ним шли трое мужчин и женщина. Все они несли примитивные орудия: камни с острыми гранями и дубинки, сделанные из сломанной мебели.

Пока Роланд отчаянно боролся с горящим бензином, Тедди Уорнер выполз из своего укрытия и упал на колени перед Шорром в позе мольбы о прощении и милосердии.