Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

Волк дернул ее так сильно, что нога чуть не выскочила из сустава. С гневным воплем Сестра с размаху ударила хищника сумкой. Он ткнулся мордой в землю и поджал хвост. Через две секунды другой зверь бросился на нее, метя клыками в горло. Сестра выставила вперед руку, и его челюсти вцепились в нее со всей убийственной силой. Волк-собака попытался разодрать ее пальто. Она размахнулась и ударила его кулаком по ребрам. Он зарычал, но не отстал и вырвал клочок свитера. Сестра знала, это животное не остановится до тех пор, пока не попробует свежего мяса. Она ударила еще раз и попыталась встать, но ее снова схватили за лодыжку и потянули в другую сторону. У нее в мыслях возник безумный образ соленой ириски, которую растягивают в разные стороны, пока она не лопнет.

Она услышала резкий треск: «крак!» — и подумала, что это сломалась ее нога. Но зверь, тащивший ее за плечо, взвизгнул, отпрыгнул и кинулся наутек. Вновь прозвучало «крак!» — и еще раз. Волк-собака, вцепившийся в ее лодыжку, задрожал и завизжал, и Сестра увидела окровавленную дыру в боку зверя. Животное отпустило ее и завертелось на месте, кусая свой хвост. Прозвучал четвертый выстрел. Сестра поняла, что волка подстрелили, и услышала страдальческий вой оттуда, где лежал Арти Виско. Другие твари поспешно бросились бежать, поскальзываясь и натыкаясь друг на друга. Через несколько секунд они исчезли.

Раненое животное упало на бок в нескольких шагах от Сестры, корчась в судорогах. Она села, потрясенная и ошарашенная, и увидела Арти, пытавшегося подняться. Ноги не слушались его, и он снова плюхнулся на снег.

Некто в темно-зеленой лыжной маске, коричневой кожаной куртке и джинсах проскользнул мимо Сестры. Он был в снегоступах, зашнурованных вокруг потрепанных ботинок, а на шее у него висели на веревке три пластмассовых кувшина, привязанные за горлышки так, чтобы они не соскальзывали. На спине у него висел темно-зеленый походный рюкзак, немного меньше, чем у Сестры и Арти. Он встал над Сестрой.

— Вы целы? — Голос у него был скрипучий, словно кто-то скреб кастрюлю железной щеткой.

— Вроде бы. — Сестра получила немало синяков, но обошлось без переломов.

Человек опустил винтовку, которую нес за ствол, снял кувшины и поставил их возле еще дергающегося животного. Затем сбросил со спины рюкзак, расстегнул молнию, достал несколько разнокалиберных жестяных посудин с крышками на винтовой резьбе и выстроил их в ряд на снегу перед собой.

Арти поплелся к ним, держась за запястье. Человек быстро взглянул на него и продолжил свою работу.

— Покусали? — спросил он Арти.

— Да. Схватили за руку. Впрочем, все в порядке. Откуда вы?

— Оттуда. — Он мотнул головой в сторону леса и, сняв перчатки, начал отвинчивать крышки кувшинов быстро краснеющими пальцами.

Животное все еще билось на снегу. Человек встал, взял со снега ружье и несколько раз ударил волка прикладом по черепу. Через минуту все было кончено. Зверь издал затихающий вой, задрожал и замер.

— Я не ожидал, что оттуда придет еще кто-нибудь, — сказал мужчина.

Он опустился на колени около туши, достал из сумки на поясе нож с длинным изогнутым лезвием и разрезал серое брюхо. Потекла кровь. Он взял один из кувшинов и подставил его под струю. Кровь весело стекала вниз и постепенно наполняла емкость. Человек закрыл сосуд и отставил в сторону, взял другой. Сестра и Арти наблюдали за ним со смесью некоторой брезгливости и любопытства.

— Я думал, все уже умерли, — продолжал он, не отрываясь от своего занятия. — Откуда вы?

— Э… Из Детройта, — выдавил из себя Арти.

— Мы пришли из Манхэттена, — сказала Сестра. — Мы шли в Детройт.

— У вас кончился бензин? Лопнула шина?

— Нет. Мы идем пешком.

Он хмыкнул, взглянул на нее и вернулся к своему занятию. Струя крови ослабевала.

— Дальняя у вас прогулочка, — сказал он. — Чертовски долгая, к тому же в никуда.

— Что вы имеете в виду?

— Только то, что Детройта больше нет. Он сгорел, так же как и Питсбург, и Индианаполис, и Чикаго, и Филадельфия. Я бы удивился, если какой-нибудь город уцелел. А теперь, полагаю, радиация уничтожила и множество маленьких городов.

Кровь текла уже еле-еле. Он закупорил второй кувшин, наполненный наполовину, затем расширил разрез на животе мертвого зверя и по самые запястья погрузил ладони в кровоточащую рану.

— Вы не знаете! — сказал Арти. — Вы не можете этого знать.

— Знаю, — ответил мужчина, но больше ничего не сказал. — Леди, откройте, пожалуйста, для меня вон те посудины.

Она сделала, как он просил, и мужчина принялся вытаскивать горсти окровавленных кишок, обрезал их и укладывал в жестяные банки.

— Я пристрелил еще одного? — спросил он Арти.

— Что?

— Другой, в которого я попал. Я думаю, вы должны были запомнить того, кто жевал вашу руку.

— Да, конечно. Да. — Арти смотрел, как кишки заполняют разноцветные посудины. — Нет. Я имею в виду… Я думаю, вы ранили его, и он отпустил меня и убежал.

— Живучие, сволочи, — сказал незнакомец и начал разрезать голову животного. — Откройте вон ту большую чашу, леди, — попросил он.

Охотник залез в разрезанную голову, и вскоре мозг оказался в большом кувшине.

— Теперь можете закрыть его крышкой, — сказал он.

Сестра так и сделала, чуть не задохнувшись от медного запаха крови. Человек вытер руки о шерсть зверя и стал связывать веревкой два кувшина. Надел перчатки, сунул нож на место, убрал сосуды и банки в рюкзак и поднялся во весь рост.

— У вас есть оружие?

— Нет, — сказала Сестра.

— А как насчет еды?

— У нас… у нас есть консервированные овощи и фруктовый сок. Немного холодной вырезки.

— Холодной вырезки, — презрительно повторил он. — Леди, в такую погоду вы на этом долго не протянете. Вы сказали, у вас есть овощи? Я надеюсь, это не брокколи? Ненавижу брокколи.

— Нет… У нас есть крупа, фасоль и вареная картошка.

— Звучит очень заманчиво. Моя хижина приблизительно в двух милях отсюда на север по прямой. Если хотите пойти со мной, милости прошу. Если нет, счастливого пути в Детройт.

— Какой здесь ближайший город? — спросила Сестра.

— Сент-Джонс, я думаю. Ближайший населенный пункт — Хэзлтон, это примерно в десяти милях отсюда, южнее Сент-Джонса. Там, быть может, еще остались люди, но после наплыва туда беженцев с востока я удивлюсь, если вы заметите кого-нибудь у восьмидесятого шоссе. Отсюда до Сент-Джонса около четырех-пяти миль. Идти нужно на запад.

Мужчина посмотрел на рану Арти, кровь из которой капала на снег.

— Друг, ты будешь привлекать всех падальщиков в округе, и поверь мне, некоторые из этих сволочей могут чувствовать кровь на большом, очень большом расстоянии, — предупредил он.

— Мы должны пойти с ним, — сказал Арти Сестре. — Я могу истечь кровью и умереть!