Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

Она сзади жалась к нему:

— Ты что-нибудь видишь?

— Попробую-ка высунуть голову наружу, — сказал Джош и протиснулся вперед — рука, потом плечо, — ломая дыру, расширяя ее.

Теперь его рука оказалась почти целиком снаружи, макушка была готова пробиться следом. Он вспоминал рождение сыновей, как их макушки старались выйти в мир. Он чувствовал головокружение и боялся внешнего мира, как, возможно, любой младенец. Сван подталкивала его сзади, помогая ему вырваться наверх.

С треском разбивающегося горшка земля раскололась. Огромным усилием Джош просунул голову в отверстие — и оказался под порывами ураганного ветра.

— Ты уже там? — спросила Сван. — Что ты видишь?

Джош зажмурился и поднял руку, чтобы защититься от летящего песка.

Он видел безлюдный серо-коричневый ландшафт без каких-либо ориентиров, не считая искромсанных остатков своего «понтиака» и «камаро» Дарлин. Над головой висело низкое небо, придавленное толстыми серыми облаками. От одного мертвого горизонта до другого медленно плыли, точно катились, облака, и то тут, то там мелькали блеклые алые вспышки. Джош оглянулся. Примерно в пятнадцати футах позади него влево уходил большой холм, земля которого перемешалась со стеблями кукурузы, кусками дерева и металлическими обломками бензонасосов и машин. Он догадался: вот могила, в которой они были похоронены. В то же время он понимал, что, если бы огромная масса грунта не накрыла их, они были бы сожжены заживо. Вокруг этого холма земля была выскоблена начисто.

Ветер бил ему в лицо. Джош выполз наружу и сел на корточки, разглядывая пустыню вокруг себя.

Из норы вылезла Сван. Холод пронизывал до костей, и глаза девочки в кровавых отеках недоверчиво оглядывали то, что превратилось в пустыню.

— О, — прошептала она, но ветер отнес ее голос, — все исчезло…

Джош не слышал ее. Ему никак не удавалось сориентироваться. Он знал, что ближайший город — или то, что от него осталось, — Салина. Но где запад, где восток? Где солнце? Песок и пыль скрыли все, что находилось дальше чем в двадцати ярдах. Где шоссе?

— Здесь ничего не осталось, — сказал Джош, в основном себе. — Не осталось ни черта!

Сван увидела неподалеку знакомую вещь. Девочка встала и, сопротивляясь ветру, пошла к маленькой фигурке. Почти вся синяя шерсть сгорела, но пластиковые глаза с черными вращающимися зрачками уцелели. Сван наклонилась и подняла игрушку. Со спины куклы свисал шнурок с колечком. Девочка дернула за него и услышала, как Коржик медленным искаженным голосом попросил еще печенья.

Джош поднялся.

«Так, — подумал он, — вот мы и на поверхности. Но что теперь делать? Куда идти?»

Он уныло покачал головой. Возможно, идти некуда и везде все так же, как здесь. Какой смысл покидать их подвал? Он угрюмо посмотрел на нору, из которой они вылезли, и на секунду подумал: а не забраться ли в нее обратно, чтобы провести остаток своих дней, как гигантский суслик, вылизывая банки и справляя нужду в противоположном углу?

«Осторожно!» — предупредил он себя.

Нора вела обратно в подвал — в могилу — и неожиданно стала слишком притягательной. Слишком, слишком притягательной. Он заставил себя шагнуть прочь от отверстия и постарался размышлять более последовательно.

На глаза ему попалась Сван. Она тоже была вся в грязи, разодранная одежда развевалась по ветру. Девочка глядела вдаль, щурясь против ветра, баюкая безответную куклу. Джош долго смотрел на нее.

«Я смогу сделать это, — сказал он себе. — Я смогу заставить себя сделать это, потому что так будет правильно. Может быть… Наверное. Если весь мир похож на этот пейзаж, то ради чего жить?»

Джош разжал руки, затем сжал их снова.

«Я могу сделать это быстро, — подумал он. — Она ничего не почувствует. А потом я покопаюсь на этой свалке, найду хороший металлический осколок с острым краем и покончу с собой. Так будет правильно».

«Сберегите дитя», — вспомнил он, и глубокий, невыносимый стыд охватил его.

«Как же, сбережешь тут, — подумал он. — Господи Исусе, ведь все исчезло! Все разлетелось к чертям собачьим!»

Сван повернула голову, и их взгляды встретились. Она что-то сказала, но Джош не разобрал. Она подошла к нему поближе, дрожа и сгибаясь под ветром, и прокричала:

— Что мы будем делать?

— Не знаю! — крикнул он в ответ.

— Ведь не везде же так? — спросила Сван. — Где-то должны быть другие люди!

— Может быть. А может, и нет. Черт. Как холодно!

Джош дрожал; он одевался для жаркого июльского дня, и теперь на нем были изодранные брюки.

— Мы не можем просто так стоять здесь! — сказала Сван. — Надо куда-нибудь идти!

— Хорошо. Выбирай, куда мы пойдем, юная леди. Мне все направления кажутся одинаковыми.

Сван глядела на него еще несколько секунд, и Джошу снова стало стыдно. Она повернулась поочередно в каждую сторону, словно пытаясь выбрать направление. Неожиданно ее глаза наполнились слезами, которые оказались такими жгучими, что она едва не закричала, но прикусила нижнюю губу почти до крови. В этот момент она ощутила, что мама нужна ей как никогда: подсказать, куда идти, что делать. Это несправедливо, что ее мама погибла. Несправедливо, неправильно!

«Я рассуждаю как маленькая», — решила девочка.

Мама ушла домой, в далекий тихий край, и Сван придется самой принимать решения. Начиная с этой минуты.

Сван подняла руку и показала в том направлении, куда дул ветер.

— Туда, — решила она.

— Для этого есть какая-то причина?

— Да. — Сван обернулась и посмотрела на него так, что он почувствовал себя полным идиотом. — Потому что ветер будет дуть нам в спину, это подтолкнет нас, и идти будет не так тяжело.

— Ого, — негромко сказал Джош.

Там, куда показала девочка, ничего не было видно, кроме пыльных вихрей и полного опустошения. Он не видел причин трогаться с места.

Сван почувствовала, что Джош готов сесть. Если этот великан сядет, она никак не сможет заставить его подняться.

— Когда мы выбирались из-под земли, нам пришлось тяжело! — крикнула она ему против ветра.

Он кивнул.

— Мы доказали, что можем что-то сделать, если действительно захотим, — продолжала она. — Ты и я! Мы команда! Мы хорошо поработали и теперь не должны останавливаться.

Он снова угрюмо кивнул.

— Надо хотя бы попытаться! — призвала его Сван.

Джош оглянулся на нору. В конце концов, там, внизу, было тепло. По крайней мере, у них была пища, и что плохого в том, чтобы остаться… Краем глаза он заметил какое-то движение. Маленькая девочка с Коржиком в руках двинулась в выбранном ею направлении. Ветер подталкивал ее в спину.

— Эй! — крикнул Джош.

Сван не остановилась и не замедлила шаг.

— Эй!

Она продолжала идти.

Джош шагнул следом за ней.