Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

Она посмотрела на Сван, и ее лицо, казалось, исказилось от боли. В глазах блеснули слезы.

— Боже мой, — прошептала Леона, — вы двое… так много испытали…

— Мы живы, — сказал Джош. — Это главное.

— Да, — кивнула она и опустила глаза. — Извините меня за грубость. Я была воспитана значительно лучше.

— Леона, — раздался дребезжащий мужской голос и снова пропал в приступе кашля.

— Гляну-ка я, как там муж, — сказала миссис Скелтон и вышла из комнаты.

Пока ее не было, Джош осматривал гостиную. Она была скудно обставлена некрашеной сосновой мебелью, напротив камина лежал потертый зеленый коврик. Избегая смотреть в зеркало, висевшее на стене, Хатчинс шагнул к стеклянному буфету. На полках лежали десятки хрустальных шариков различных размеров: самые маленькие были приблизительно с гальку, а самые большие — с два кулака Джоша. В основном они были с бейсбольный мяч и выглядели совершенно прозрачными, хотя попадались бледно-голубые, зеленые или желтые. Дополняли коллекцию разные перья, несколько высохших кукурузных початков с разноцветными зернышками и пара хрупких на вид, почти прозрачных змеиных шкурок.

— Где мы? — спросила Сван, по-прежнему крепко прижимая к себе Коржика. Под глазами у нее от усталости легли темно-лиловые круги, ей очень хотелось пить.

— Это небольшой городок под названием Салливан. Здесь тоже мало что сохранилось. Похоже, все погибли, за исключением этих людей.

Он подошел к каминной полке и стал разглядывать фотографии в рамках. На одной из них Леона Скелтон сидела на крыльце рядом со смеющимся толстым мужчиной средних лет, который мог похвастаться животом значительно больше, чем шевелюрой, но глаза за очками в тонкой оправе были молодыми и веселыми. Он обнимал Леону одной рукой, а другая, казалось, поглаживала ее коленку. Дама смеялась, обнажая сверкающие серебряные зубы, и была лет на пятнадцать моложе, чем сейчас.

На другой фотографии Леона баюкала, как ребенка, белого кота, лапы которого раскачивались в воздухе. На третьей — пузатый мужчина и молодой человек держали удочки и демонстрировали очень большую рыбу.

— Это моя семья, — сказала Леона, входя в комнату. — Моего мужа зовут Дэви, нашего сына — Джо, а кошку — Клеопатра. То есть звали — я похоронила ее около двух недель назад, на заднем дворе. Закопала поглубже, чтобы никто не мог до нее добраться. У вас-то есть имена или вы инкубаторские?

— Я Джош Хатчинс. Это Сью Ванда, но я зову ее Сван.

— Сван, — повторила Леона. — Какое красивое имя. Рада познакомиться с вами обоими.

— Спасибо, — сказала Сван, не забывая о хороших манерах.

— О господи! — воскликнула Леона.

Она повернулась, взяла с кофейного столика несколько журналов по садоводству и интерьерному дизайну, в частности «Прекрасный дом», и убрала их, затем достала из угла щетку и начала сметать пыль к камину.

— Дом — страшная развалюха, — извинилась она, наводя порядок. — Раньше я легко содержала его в чистоте, но те времена уже улетели. У меня довольно давно не было посетителей!

Орудуя щеткой, она загляделась в окно на красную пелену и руины Салливана.

— Это был прекрасный городок, — произнесла она без выражения. — Рядом с нами жило около трехсот человек. Замечательные люди. Бен Маккормик, бывало, говорил, что он достаточно толст и из него бы получилось трое. В том доме, вон там, жили Дрю и Сисси Стиммонс, — показала она. — О, Сисси любила шляпки! У нее их было около тридцати, каждое воскресенье она надевала новую шляпку и каждый день щеголяла в другой, и так тридцать дней, затем начиналось снова. Кайл Досс был владельцем кафе. Дженева Дьюберри заведовала общественной библиотекой, и, боже мой, как она могла говорить о книгах! — Ее голос становился все тише и тише, словно отдаляясь. — Дженева все обещала, что как-нибудь сядет и сама напишет роман. И я всегда верила, что напишет.

Показав рукой в другую сторону, Леона продолжила:

— Норм Баркли жил на том конце улицы. Вы отсюда не увидите его дом. Я едва не вышла замуж за Нормана, когда была молода. Но однажды воскресным вечером Дэви украл меня с помощью розы и поцелуя. Да, сэр.

Она кивнула. Затем, казалось вспомнив, где она, согнулась и поставила щетку обратно в угол, словно отказывая танцевальному партнеру.

— Да, — повторила Леона, — это был наш город.

— Куда все подевались? — спросил Джош.

— На небеса, — ответила она, — или в ад. Кто куда, я так полагаю. Некоторые просто собрались и уехали. — Она пожала плечами. — Куда — не могу сказать. Но большинство осталось здесь, в своих домах и на своей земле. Затем болезнь начала косить людей… пришла смерть. Словно большой кулак стучит в дверь — бум, бум, бум, бум, примерно так. Вы знаете, что не можете не впустить этого гостя, но пытаетесь.

Она облизнула губы, ее глаза выглядели застывшими и отстраненными.

— Конечно, стоит безумная погода для августа. Собачий холод.

— Вы… знаете, что случилось?

Женщина кивнула.

— О да, — сказала она. — Ли Проктер держал радио у себя в хозяйственном магазинчике, а я зашла туда купить гвозди и веревку, чтобы повесить картину. Не знаю, какая станция была включена, но вдруг неожиданно раздался ужасный треск, и чей-то голос очень быстро начал говорить о чрезвычайном положении, бомбах и обо всем таком. Потом что-то зашипело, будто растапливали сало в горячей кастрюле, и радио замолкло. Никто не мог вымолвить ни слова, даже прошептать что-нибудь. Вбежала Вильма Джеймс, кричала, чтобы все посмотрели на небо. Мы вышли — и увидели самолеты, или бомбы, или что-то в этом роде. Они летели над нашими головами, и некоторые сталкивались друг с другом. И Грэйндж Такер сказал: «Началось!» Он залег в канаву у магазина и стал наблюдать за тем, что творилось наверху.

По-прежнему вглядываясь в окно, она продолжила:

— Потом налетел ветер, и пыль, и холод. Солнце стало кроваво-красным. Прошли ураганы, и один из них разрушил ферму Маккормика, не оставив камня на камне. Не осталось ни следа от Бена, Джинни или детей. Конечно, все в городе стали приходить ко мне, желая узнать, что случится в будущем. — Она пожала плечами. — Я не могла признаться им, что вижу черепа там, где раньше были их лица. Как можно сказать подобное друзьям? Да, мистер Лэйни — почтальон округа Рассел — не появлялся, телефон не работал, не было электричества. Мы знали, что-то произошло. Кайл Досс и Эдди Мичем вызвались проехать двадцать миль до Мэтсона и выяснить, что именно. Они уже никогда не вернутся. Я видела черепа на месте их лиц, но что я могла сказать? Знаете, иногда нет смысла говорить человеку, что его время вышло.

Джош не успевал следить за бессвязной речью старухи.

— Как это — вместо лиц были черепа?