Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

Но за окном они обнаружили еще кое-что. Там, во дворе, был припаркован старый пикап «форд» серого защитного цвета, с начавшей облезать краской. Маленькие рыжие точки ржавчины начинали проедать металл.

— У вас есть грузовик? — сказала Сестра возбужденно. — Боже мой! Мы можем выбраться отсюда!

Пол взглянул на грузовик и пожал плечами:

— Забудьте об этом, леди.

— Что? Что значит — забудьте? У вас есть грузовик! Мы можем добраться до цивилизации!

Он взял со стола трубку и, запустив в нее палец, поковырял осадок.

— Да? И где же она сейчас?

— Где-то там! Вдоль шоссе!

— А как далеко, по-вашему? Две мили? Пять? Десять? А может, пятьдесят?

Пол отложил трубку, посмотрел на Сестру и задернул зеленую занавеску, разделявшую комнаты.

— Забудьте, — повторил он. — В этом грузовике наберется от силы чайная ложка горючего, тормоза отказывают, и я сомневаюсь, что она вообще заведется. А аккумулятор был испорчен даже в лучшие времена.

— Но…

Сестра снова взглянула на машину, потом на Арти и, наконец, на Пола Торсона.

— У вас есть машина, — сказала она и услышала, как жалобно это прозвучало.

— А у волков есть зубы, — ответил он. — Очень даже острые. Вы хотите, чтобы эти бедолаги в той комнате узнали, насколько острые? Вы думаете посадить их в грузовик и отправиться в удивительное путешествие через Пенсильванию с чайной ложкой горючего в баке? Конечно же, если сломаемся — не беда, вызовем буксир. Затем найдем бензоколонку, а по дороге будем использовать наши кредитные карточки. — Он помолчал, качая головой. — Пожалуйста, не мучайте себя. Забудьте об этом.

За стенами выли волки. Их голоса летели через леса и замерзшее озеро, и Сестра опасалась, что Пол может оказаться прав.

— Я позвал вас сюда не затем, чтобы разговаривать об испорченном грузовике, — сказал ей Пол.

Он наклонился и вытащил из-под кровати старый деревянный сундук.

— Похоже, вам двоим удалось каким-то образом не свихнуться, — заметил он. — Я не знаю, через что прошли вы, но люди в той комнате с трудом сохраняют шарики в голове.

Сундук был заперт большим навесным замком. Пол выудил из кармана джинсов ключ и открыл его.

— У нас есть игра, — пояснил он. — Возможно, не очень хорошая, но я считаю, она удерживает их, чтобы не впасть в отчаяние. Это что-то вроде ежедневной прогулки к почтовому ящику, когда вы ожидаете любовное письмо или чек. — И он приподнял крышку сундука.

Внутри, проложенные газетами и тряпьем, лежали три бутылки виски «Джонни Уокер» — «Рэд лейбл», револьвер девятимиллиметрового калибра, коробка-другая патронов, несколько заплесневелых рукописей, перетянутых резиночками, и что-то еще, завернутое в пластик. Пол начал разворачивать упаковочную пленку.

— Это чертовски смешно. В самом деле, — сказал он. — Я приехал сюда, чтобы скрыться от людей. Не выношу их породу. И никогда не был добрым самаритянином. А потом вдруг шоссе покрывается машинами и трупами, люди несутся сломя голову, а я оказываюсь посреди этой гонки… Да к чертям собачьим! Мы заслужили все, что получили!

Он развернул последний слой — и показался радиоприемник с замысловатыми циферблатами и кнопками. Пол вытащил его из сундука и взял в ящике стола восемь батареек.

— Коротковолновик, — сказал он, вставляя батарейки в отсек задней панели. — Раньше я, бывало, любил в середине ночи слушать концерты из Швейцарии.

Он закрыл сундук и повесил на него замок.

— Не понимаю, — ответила Сестра.

— Поймете. Только не принимайте слишком близко к сердцу то, что будет сейчас происходить в соседней комнате. Все это только игра, хотя они сегодня довольно раздражительны. Я просто хотел вас подготовить.

Пол знаком велел следовать за ним, и они вернулись в переднюю комнату.

— Сегодня моя очередь! — со сверкающими глазами выкрикнул старичок, встав на колени.

— Твоя очередь была вчера, — спокойно сказал Пол. — Сегодня очередь Кевина.

Он передал приемник молодому человеку. Кевин поколебался, затем взял его, будто спеленатого ребенка.

Все сгрудились вокруг, лишь Мона Рэмси обиженно отползла прочь. Но даже она взволнованно наблюдала за мужем. Кевин ухватил кончик утопленной в корпус антенны и вытянул ее вверх приблизительно на два фута. Металл многообещающе блестел.

— Хорошо, — сказал Пол, — включайте.

— Нет еще, — возразил молодой человек, — пожалуйста, только не сейчас.

— Ну же, приятель! — Голос Стива Бьюкенена дрогнул. — Давай!

Кевин медленно повернул одну из ручек, и красная нить убежала на самую границу частотной полосы. Затем он положил палец на кнопку «вкл» и замер, словно собираясь с силами. Помедлил и неожиданно — затаив дыхание — нажал на нее. Сестра вздрогнула, остальные через паузу засопели и заерзали.

Приемник молчал.

— Прибавь звук, приятель.

— Уже некуда, — сказал Кевин и медленно, осторожно стал двигать красную нить вдоль шкалы диапазона.

Четверть дюйма мертвого воздуха. Курсор продолжал скользить почти незаметно. Ладони Сестры вспотели. Медленно, медленно: еще одно деление, еще один дюйм.

Неожиданно из приемника прогремел сильный разряд. Сестра и все в комнате испуганно вздрогнули. Кевин посмотрел на Пола, и тот сказал:

— Атмосферные помехи.

Красная ниточка двигалась дальше, мимо маленьких цифр и точек, пытаясь найти человеческий голос. Различные тона статических разрядов затихали и появлялись: причудливая какофония атмосферы.

Снаружи доносился волчий вой и сплетался со слабым шумом из приемника — одиноким звуком, душераздирающим в своей изоляции. Тишина застывшего воздуха чередовалась с жутким скрипом. Сестра знала, что она слышит: призраки умерших в черных кратерах — там, где раньше были города.

— Ты крутишь слишком быстро! — предостерегла Мона.

Кевин замедлил продвижение линии настолько, что паук успевал бы сплести паутину между его пальцами. Сердце Сестры начинало биться от каждого бесконечно малого изменения в высоте и звуке статического потока.

Наконец Кевин дошел до конца полосы. В глазах у него блестели слезы.

— Попробуй средние волны, — посоветовал Пол.

— Да! Попробуй, — повторил Стив, сжимая плечо Кевина. — Может быть, есть что-нибудь на средних волнах!

Кевин повернул другую маленькую ручку, убирая настройку с коротких волн, и повел красную ниточку назад через деления шкалы. И на этот раз, не считая резких хлопков и щелчков и слабого далекого жужжания, похожего на звук работающих пчел, все было совершенно мертво. Сестра не знала, сколько времени потребовалось Кевину, чтобы дойти до конца: десять минут, пятнадцать или двадцать. Но он добрался до последнего слабого шипения — и сел, держа приемник в руках, и пульс равномерно вздрагивал на его виске.