Карин Тидбек - Аматка [ЛП]

Ваня рассмеялась. Смех должен был означать: « не правда ли, из какого жуткого места я приехала ».

Они перешли к классным комнатам. В трех залах — по одному на каждую возрастную группу — на длинных скамьях лицом к учителю сидели ученики. Из дверей двух залов доносился только приглушенный голос преподавателя, читающего лекцию, но из третьего послышалось пение хора. В Интернате Три наверняка были одаренные ученики или опытный педагог, потому что от мелодий, выскользнувших сквозь щель в двери, у Вани защипало в глазах. Там пели вариацию на тему «Песни первопроходцев» в замедленном, до почти неторопливого, темпе. Опираясь на сильный четвертый голос, третий и второй голоса сплелись в диссонансе, который был не совсем диссонансом, и над ними первый голос поднялся до высоких нот, которые каким-то образом проникли к Ване сквозь ухо в горло, не давая дышать. Боль не утихала, пока Олоф не увел ее за угол и из пределов слышимости.

Ваня лишь наполовину прислушивалась к рассказу Олофа об интернатской кухне и соблюдении там гигиенических предосторожностей. Когда тот закончил, она поблагодарила его за экскурсию и покинула. Ваня выбрала путь, который привел ее к классам. Пение стихло. Несмотря на это, она на мгновение приостановилась — на случай, если они начнут петь снова. Вместо этого дверь распахнулась, и из нее высыпало три десятка детей старшего возраста. Они перебранивались, орали, как все подростки, толкались локтями и пялились на Ваню. Не было никаких признаков того, что кто-то из них только что участвовал в творении звука, настолько прекрасного, что он ранил. Ваня направилась домой с чувством, что из нее так или иначе устроили посмешище.

К вечеру кровать еще не прибыла. Четверо членов домохозяйства поужинали вместе; беседа состояла в основном из легкой болтовни Нины и едких комментариев Уллы. Ваня машинально отвечала на адресованные ей вопросы. Она поймала себя на том, что избегает взгляда Нины. Время отхода ко сну долго заставляло себя ждать. Они молча разделись. На этот раз Ваня осторожно подавалась назад, пока одна из ее лопаток не коснулась Нининой спины. Нина не отстранилась, но и ближе не подвинулась.

Отчет 2: Заключение

Ниже следует краткое обобщение наблюдений, обследований и интервью, не вошедших в отчет 1.

Сотрудники клиники Аматки используют исключительно собственную продукцию коммуны. Старший врач, когда ее попросили выразить мнение о продуктах других производителей — таких, как «Первый Независимый Аптекарь Аматки», — ответила, что эти продукты появились недостаточно давно, чтобы оценить эффекты от длительного использования. Таким образом, руководство клиники не заинтересовано в новых продуктах.

Сотрудники грибных ферм Аматки выразили потребность в более щадящем стиральном порошке. Фунгициды в моющем средстве, используемом для их защитной одежды, вызывают у многих фермеров сыпь и шелушение кожи. Кожные реакции можно лечить с помощью кремов, но с прекращением лечения они возобновляются. Никаких других потребностей не высказывалось.

Мое общее впечатление по-прежнему таково, что, если не считать фермеров-грибников, при обсуждении инноваций и новой продукции возникает принужденная атмосфера. Создавать что-либо сверх муниципальных продуктов первой необходимости, похоже, было нелегко. Внедрение еще более новых товаров может представить большую трудность. Тем не менее, я продолжу свои исследования.

С наилучшими пожеланиями,

Бриларс’ Ваня Два

Книжные полки в библиотеке были переставлены, чтобы лакуны не так бросались в глаза. Евген сидел за столом и заполнял учетные карточки. Когда Ваня вошла, он поднял глаза и сдержанно улыбнулся. Он уже выглядел не настолько опустошенным.

— И снова здравствуйте, — сказала Ваня.

— Добро пожаловать обратно, — отозвался Евген. — Как у вас идет с номером семь?

— Очень нравится.

— Подержите пока стихи у себя. Они становятся все лучше с каждым перечитыванием.

— В прошлый раз я забыла их как следует зарегистрировать. — Ваня положила книгу на стол.

— Верно-верно. — Евген достал библиотечную карточку из кармашка под обложкой и что-то написал на ней.

— Вы читали что-нибудь из ее других стихов? — спросила Ваня.

Евген поднял взгляд.

— Каких других стихов?

Ваня замялась.

— Я слышала… Я слышала, что она писала и другие стихи.

Евген повертел библиотечную карточку в пальцах.

— Ничего такого не публиковалось, — сказал он в конце концов. — Кроме гимна.

— Гимна?

— Да. Но его не принято считать частью ее работ. — Евген пожал плечами. — Могу вам показать.

Он прошагал к стеллажу на другой стороне комнаты и вытянул тонкий буклет:

— Вот.

На буклете значилось «Книга песен лучших поэтов Аматки». Евген раскрыл его, перевернул пару страниц и протянул Ване. По форме это была речевка: солист затягивает, хор ему отвечает.

Ваня взглянула на Евгена.

— Он кажется несколько… — начала она, — …саркастичным?

Евген натянуто улыбнулся.

В комнате воцарилась неловкая тишина. Несколько раз Евген, казалось, собирался заговорить, но останавливал себя.

— Послушайте, — сказала в концов Ваня. — Я хотела поинтересоваться, нет ли у вас какой исторической информации о… о гигиеническом обиходе?

Евген моргнул.

— Гигиеническом?

— Да. Потому что здесь я, собственно, в командировке — от гигиенической компании. И я думала, что, может быть, у вас нашлись бы какие-нибудь книги или документы о вещах подобного рода.

Евген на несколько секунд уставился в пространство, затем сказал:

— Гигиена… нет, никаких книг нет. Но есть подшивки писем. — Он встал, обошел свой стол и направился к двери в дальнем конце комнаты. — Идите за мной.

Они пришли в длинную узкую комнату, почти что коридор. Полки, бегущие вдоль стен, были уставлены аккуратными рядами серых коробок. Ваня прошлась вдоль полок. На коробках не виднелось пометок «КОРОБКА» — только годы и тематика на шероховатой поверхности.

— Откуда взялись эти коробки? — спросила она. — Неужели?…

Евген кивнул:

— Хорошие коробки. Они здесь были с самого начала.

Он вытянул коробку и вручил ее Ване.

— Что это? — Ваня выпрямила руки, чтобы ухватить коробку получше.

— Письма и дневники. Кое-кого из людей, что пришли мне на ум.

— Вы знаете этот архив на память?

Евген потянулся за другой коробкой.