Карин Тидбек - Аматка [ЛП]

— Хорошо! Мы делаем важную работу! Важную! — Он так крепко похлопал Ваню по плечу, что стало больно.

К без десяти пять горло у Вани пересохло, язык одеревянел.

— Я закончила, — сказала она Андерсу. — Можно мне уйти, да?

Андерс бросил на стойку рядом с ней тонкую стопку бланков.

— Вам нужно это подшить.

Это были формы, которые Ваня копировала утром на свежую микобумагу.

— Вперед, — подогнал ее Андерс.

Ваня проглотила раздражение и пошла в архив. Андерс остался у стойки, что-то проштамповывая своими твердыми короткими ударами. Ваня вытащила ящики и максимально быстро рассовала по местам документы, чтобы ей наконец разрешили уйти. Ее взгляд упал на защищенный архив. У нее будет доступ только с каким-нибудь поручением. Или если она добудет ключ. Ваня нащупала предмет в кармане. Или если она сделает ключ. Прежде чем она успела развить эту мысль, Андерс крикнул сверху лестницы, что настало пять часов.

К выходящей из здания Ване бочком подобрался Евген.

— Мы можем где-нибудь поговорить? В библиотеку нам нельзя.

— Это почему?

— Обсудим позже. Есть куда пойти? К вам?

Ваня покачала головой. Евген надвинул шляпу на лоб и испустил нечто среднее между всхлипом и вздохом.

— Что с вами происходит? — спросила Ваня.

— Встретимся у Теплицы Семь. Не идите вслед за мной. — Евген свернул на юг.

Ваня пошла на запад, постепенно отклоняясь южнее, к седьмой теплице. В сгущающейся темноте теплицы начинали светиться от ламп, которые зажигали растениеводы. С угасанием света холод заметно усилился. Поначалу Ваня нигде не могла найти Евгена. Потом он высунул голову из-за штабеля навозных бочек в дальнем конце теплицы. Укромный уголок между бочками и непрозрачной фронтальной стеной почти совершенно скрыл их от глаз со всех сторон. Ваня прижалась к Евгену, который снял перчатки, выжал их и надел снова.

— Слушайте, — сказала Ваня прежде, чем успел заговорить Евген, — я могу подтвердить всю историю с Беролс’ Анной.

Евген моргнул:

— Как? Где? В архивах?

— Нет. Нина. Она была в спасательной команде.

Ваня перечислила все, что припомнила из Нининого рассказа. Евген слушал, все время глядя в горизонт и возясь со своими перчатками. Когда Ваня замолчала, он сначала не сказал ни слова. Наконец, он кивнул сам себе:

— «Мы скоро придем к вам на помощь» — так она сказала?

— Да. — Ваня потерла рукавичкой о рукавичку. — Что, если они уже здесь?

Евген хмыкнул.

— В точности то, что я думаю.

— Туннели. Ивар слышал голоса под фермой.

— Вы думаете — это они сделали туннели.

— Или так, или использовали их для походов сюда.

— И там машина.

Ваня поежилась.

— Есть догадки, для чего она?

— Нет, — ответил Евген.

— Мне снилось, что она начала двигаться.

— Кому-то надо спуститься и проверить, — сказал Евген.

— Ни за что не полезу туда снова, — заявила Ваня. — Даже не верится, что прошлый раз мы это смогли.

— Вы правы, — сказал Евген. — Видимо, они здесь.

— Но почему это происходит именно сейчас?

— Может быть, они не могли раньше. Может быть, это стало легче. Потому, что нас стало меньше, или потому, что прибавилось людей, которые думают в том же духе, что мы с вами. Не можем же мы быть единственными.

— Теперь действительно стало легче. — Ваня стянула варежку и вытащила из кармана псевдоручку.

Евген наклонился и сощурился.

— Я ее растворила. И собрала обратно, — сказала Ваня.

— Что, правда? — Евгенова рука повисла над ручкой. И убралась.

— Правда.

— Все происходит разом. — Евген потер лоб. — Я затащил вас сюда, чтобы сказать, что бумаги пропали.

— Какие бумаги?

— Какие бумаги?! А вы как думаете? В старой Аматке. Кто-то их забрал.

— Вы уверены?

— Что значит «уверен ли я»? — Шепот Евгена повысился на октаву. Он глубоко вздохнул. — Конечно, я уверен. Я хранил их в одном и том же месте с тех пор, как начал собирать. А теперь их больше нет, значит, их кто-то взял. Пожалуйста, скажите мне, что это вы.

— Нет. Я не возвращалась туда с того раза, как вы меня приводили.

Евген коротко фыркнул. На ресницах у Вани повисли капли влаги. Она с раздражением их стерла и нарушила тишину.

— Что вы намерены делать?

Евген пронзительно захихикал.

— Это всего лишь вопрос времени. Либо они знают, кто я, и выследили меня дотуда, либо это вычислят. Доступ к таким документам у немногих. Все кончено, Ваня. — Он плотнее запахнул пальто. — Меня арестуют. Наверное, мне тоже сделают операцию. Вы знаете, что они делают с людьми после нее? Они бросают их в секретный лагерь и оставляют умирать.

— Я это видела, — сказала Ваня.

Евген, похоже, ее не слышал. Его взгляд, перехваченный Ваней, был пуст и лихорадочен.

— Вопрос в том, что я могу сделать, прежде чем меня заберут. Мы должны действовать, прежде чем… Послушайте, пришло время. Мы должны что-то сделать, сегодня же вечером. У меня есть план. Следуйте за мной. — Он протянул руку.

— Какой еще план, Евген?

— Он вам не понравится, — ответил он. — Но я думаю, если внизу кто-то есть, мы должны с ними поговорить.

Ваня застыла.

— Нет, — сказала она.

— Они идут к нам на помощь, — настаивал Евген. — Помните?

— Подождите, Евген, — урезонивала его Ваня. — Я должна идти домой, к Нине, я ей нужна. А если я не приду домой… она что-то заподозрит. Можем мы сегодня просто подождать и пойти попозже?

— Сейчас или никогда, Ваня, — отвечал Евген.

— Всего лишь дайте мне несколько часов.

— Прекрасно. В час ночи.

Евген развернулся и зашагал в Аматку, втянув голову в плечи. На фоне тепличной стены он выглядел совсем маленьким.

Нина спустилась на кухню и поела поджаренной каши, которую подала ей Ваня. Она двигалась медленно, словно у нее все болело, но, по крайней мере, она поела. Они не разговаривали. Осилив чуть больше половины своей порции, Нина встала и убрала тарелку в холодильник. Потом поцеловала Ваню в макушку и отправилась наверх. Когда Ваня подошла чуть позже, Нина снова лежала в постели, на этот раз — в своей собственной.

Ваня ушла в свою комнату, закрыла дверь и села за стол. Она вынула из кармана вещь, которая раньше была ручкой, и стала ее изучать. Та все еще сохраняла ту же приблизительную форму, которую Ване удалось наложить ранее. Беловатая поверхность была прохладной и немного шероховатой. Ваня перекатывала вещицу между большим и указательным пальцами. «Ложка, — прошептала она. — Ложка, ложка, ложка, ложка, ложка».

По материалу пробежала легкая дрожь. Ванин маркер лежал рядом с пишущей машинкой. Она сняла колпачок и написала «ЛОЖКА». Кончик пера маркера пробил поверхность в паре мест; было очень похоже на то, как будто втыкаешь вилку в гриб. Ваня наклонилась над столом. Она закрыла глаза и попыталась принудить себя умственно вытворить это постыдное дело: представить по-настоящему, что вещь — это не она, а что-то другое. «Ложка, — выдохнула она. — Ложка, ложка, ложка, ложка, ложка-ложка-ложка-ложка-ложка…»