Урсула Хелен - Богиня забвения

– Уйди, старуха! Ни то я прирежу тебя прямо сейчас! Если он сбежит, я сообщу куда следует, его мигом поймают, а заодно и всю шайку этих бандитов, что переправляют людей нелегально на ту сторону, – и Берт направил лезвие ножа прямо в лицо женщине.

Он вышел из кухни и направился к лестнице. Женщина бросилась из дома и побежала в сарай, схватила охотничье ружье, доставшееся ей еще от покойного супруга, и надежно припрятанное.

Оз действительно заснул. Ему привиделось, что он стоит на опушке леса и смотрит, как ветер колышет верхушки многометровых сосен. Рядом с мальчиком стоял его сводный брат Теренс.

– Раньше из таких сосен делали мачты для кораблей – выбирали всегда самую прямую и самую высокую. На этих кораблях люди могли отправиться в любой уголок Руны. Сейчас, Оз, мы путешествуем не по воде, а среди звезд.

– Разве это возможно, Теренс?

– Конечно! Но только не здесь. Летающие корабли, что могут забрать тебя отсюда, есть только за стеной. Здесь их запретили строить, чтобы люди даже не думали о побеге. Однажды, Оз, мы улетим с тобой вместе.

Внезапно одна из сосен треснула у основания и с грохотом полетела на них.

– Берегись, Оз! – Теренс со всей силы оттолкнул брата в сторону.

Оз вздрогнул и проснулся. Он не понимал, слышал ли страшный шум во сне, или это было наяву. Мальчик прислушался, в доме царила мертвая тишина. Вдруг в дверь постучали.

– Оз, Оз! Это я, открой дверь! Машина приедет через несколько минут, нужно спешить, – послышался за дверью голос бабушки.

Оз тут же вскочил, натянул на себя заранее подготовленный свитер и куртку, надел ботинки, схватил мешок с вещами. Несколько мгновений он колебался, глядя на свою кровать, но потом взял одеяло и небрежно заправил постель. Он бросился к двери, но тут же остановился на пороге. Бабушка в левой руке сжимала винтовку, волосы ее были всклокочены, на лбу выступили капли пота. Оз со страхом взглянул на лестницу. Внизу лежало окровавленное тело Берта, в груди виднелась жуткая рана.

– Пойдем, Оз, время не ждет.

И бабушка схватила внука под руку, с одной стороны, чтобы поскорее увести его, с другой, чтобы опереться на него, потому что боялась потерять сознание и упасть. Оба аккуратно переступили через неподвижное тело, так чтобы не наступить в лужу крови. Бабушка повела Оза на кухню, где переложила содержимое корзинки в мешок внука.

– Тут немного еды, покушай, как будешь на месте. Машина, наверно, уже ждет тебя на перекрестке. Делай все, что тебе скажут. Там тебе помогут. Прощай, Оз! – и бабушка поцеловала мальчика в горячую щеку, влажную от слез.

Ни говоря больше ни слова, женщина проводила внука к выходу, остановилась на террасе и жестом указала ему, где стоит машина. Их дом находился на окраине леса, где пересекались несколько сельских дорог. На одной из них неподалеку стоял, дожидаясь Оза, небольшой пикап.

Стемнело. Осенний ветер раскачивал верхушки елей, которые выделялись на фоне темно-синего неба. Оз обернулся несколько раз, пока шел к перекрестку. Бабушка махала рукой ему вслед, она уже не сдерживала слез. Она дождалась, пока мальчик дойдет до машины и сядет внутрь, затем вернулась в дом, подошла к окну и резким движением сдернула занавески, достала горящее полено из камина и бросила на диван в комнате, тот быстро загорелся. Женщина подошла к убитому сыну, села рядом с ним, положила его голову себе на колени и стала гладить окровавленные волосы.

– Прости, Берт, – шептала она. – Так было нужно. Прости, сынок.

Пламя пожирало метр за метром этот старый деревянный дом, так что вскоре он весь был охвачен огнем. Из окна машины Оз видел красное зарево за лесом, и слезы все сильнее лились по лицу мальчика. Он еле сдерживался, чтобы не застонать. Водитель, крепкий мужчина с серым лицом и суровым взглядом, молчал и старался не смотреть на мальчика. Он только крепче сжал руль и вдавил педаль газа сильнее в пол.

– Оз, вставай! – Чак растолкал мальчика, который спал рядом на полу. – Только что заходил какой-то тип и велел нам приготовиться. Наконец-то мы уберемся отсюда. Сколько времени мы торчим в этом доме?

– Кажется, три дня, – ответил Оз, потирая глаза и щурясь от яркого солнца, лучи которого пробивались сквозь мутные окна. Все ставни были широко открыты, в воздухе неподвижно зависла и светилась золотым светом мелкая пыль. Мальчик заметил, что дом почти опустел.

– Который час? – спросил Оз.

– Рассвело недавно, значит уже часов восемь утра, – ответил Чак и тут же скорчил недовольную гримасу. – Живот сводит! Как человек может довольствоваться парой ложек той бурды, что они гордо называют «овсяная каша»?

От этих слов у мальчика тоже заурчало в животе. Чак вытащил флягу и попытался вытрясти оттуда хоть каплю.

– Источник живительной влаги иссяк, – с горечью в голосе произнес Чак.

Еще через час явился незнакомый мужчина в форме. Он велел всем оставшимся в доме собраться на улице, где их уже ждал грузовик, и попросил всех занять места в кузове. Когда мужчина уже хотел сесть за руль, к нему обратился его помощник:

– Командир, с вами хотят поговорить, – и указал на женщину с ребенком лет пяти.

Она попыталась сунуть командиру в руки какие-то бумаги.

– Мне это не нужно, мы вас не возьмем, – коротко ответил мужчина в форме, даже не взглянув на бумаги.

– Мой сын не капризный, он плохо вести себя не будет, – взмолилась молодая мать.

– Не в этом дело. Есть правила: строго запрещено забирать детей младше шести.

– Вы же только что посмотрели его свидетельство о рождении, – не унималась женщина. – Ему исполнится шесть через пять месяцев. Он все время будет рядом со мной, мы справимся. Я еще вчера видела здесь семейную пару с грудным ребенком.

– И, к вашему сведению, за стену пустили только мужчину. Поэтому нет, я вас не повезу. Как вы вообще здесь оказались? Возвращайтесь в дом.

– Я вдова, осталась одна с ребенком на руках, жилища своего у нас нет, нам некуда идти. Я многое умею: могу готовить, шить, помогать с больными. Заберите нас!

Женщина умоляла, заламывала руки, в конце концов упала перед командиром на колени. Малыш все это время прятался у нее за спиной и тихо заливался слезами. Но мужчина, стоявший перед ней, был непреклонен:

– Это не мои правила, не я их устанавливал. Сейчас вы подвергаете всю группу риску, поэтому, пожалуйста, возвращайтесь в дом. Вас потом отвезут обратно в город или куда скажете. Приходите через полгода или год вместе с сыном, когда он будет готов.

Женщина не успокаивалась. Она стала предлагать командиру какие-то вещи, но тот в ярости оттолкнул ее руки от себя.

– Мы здесь не ради подарков! – закричал он, а потом, немного успокоившись, добавил ровным голосом: – Ответьте мне на вопрос: если вас застрелит охрана стены, в таком случае ваш сын сможет один добраться до потайной лестницы и перейти на другую сторону? Сможет сутки почти без перерыва на отдых идти по лесу? Сможет запомнить и строго выполнить все распоряжения, которые мы ему дадим? Если сказано, что мы разрешаем брать детей от шести лет, это не значит, что мы фактически пускаем их всех к переправе. Только если ребенок проявил себя как человек рассудительный и по нему видно, что он способен исполнить наши команды – только в этом случае мы позволим ему идти вместе с отрядом к границе. Знаете, сколько в прошлом году к переправе было допущено детей младше двенадцати лет? Один! Остальных мы отправили обратно к родителям. Поэтому если я сказал, что я вас не возьму, значит не возьму!