Алек Янц - Последние капли радуги

– Только попробуй отсюда «чирикнуть» или запостить что-нибудь в Рустаграм. Быстрее делай свои…дела. Потом ты уйдешь. Понял?

– Ага, – Денис, уже нетерпеливо переминающийся с ноги на ногу, одарил Алексея своей коронной нагловатой улыбкой и дернул ручку. А у мужчины вдруг сорвалось, как всегда, не к месту:

– Не утони там.

И за закрывающейся дверью ему послышался приглушенный смех. Эта грубая глупая шутка показалась мальчишке смешной? Или он так просто издевается над бесхребетным владельцем клуба? Сам Алексей себя, конечно, бесхребетным не считал, но это чучело цветастое могло думать…только Алексея его мнение, разумеется, не волнует. Нет. Денис сейчас закончит и навсегда исчезнет из его жизни. Как должен был исчезнуть ещё три дня назад, когда Алексей бросил его за решеткой…стоп, почему это бросил? Отказался включаться в самый идиотский на свете план спасения и всё! Поступил правильно, как любой здравомыслящий человек! Никто не обязан брать на себя ответственность за что-то столь безответственное, неудержимое и бурлящее, как поток… В отличие от наивного мальчика, Алексей точно знал, как выглядит океан, бывал у него однажды, много лет назад, до того, как Границу закрыли. Он помнил неисчислимые оттенки синего, зеленого, желтого, белого, помнил бескрайнюю глубину и широкую даль…откуда всему этому взяться в наивном мальчишке, который вырос в спальных районах столицы и воспитывался улицей? Да, те его слова были полны искренней уверенности, они на несколько секунд напомнили Алексею его самого когда-то, но всё же…лишь слова.

Телефон в кармане тревожно пискнул. Ох, хватит, почему тревожно? Обычно пискнул, оповещая о сообщении. Этот невыносимый сорванец заставлял видеть негатив даже в самых обычных вещах. Алексей мельком глянул на экран, вздрогнул, перечитал сообщение ещё раз и рвано выдохнул. Снова перечитал, надеясь, что просто не до конца понял. Нет. Всё четко и ясно. Ещё одна проблема, с которой нужно разобраться как можно скорее – будто их до этого было недостаточно! Вот, главная проблема уже вышла из туалета, на ходу вытирая влажное лицо и руки краем цветастой толстовки.

– Там же есть сушилка… – вздохнул Алексей, поглубже заталкивая телефон обратно в карман. Об этом он подумает позже, сначала разберется здесь. Денис смыл основной слой грязи с лица (или, скорее, размазал по щекам), но даже не подумал вымыть землю из-под ногтей. Брр.

– А можно водички? А то из крана совсем мутная какая-то.

– Ты специально раздражаешь меня? – почти спокойно поинтересовался Алексей, всё больше склоняясь к версии, что Денис – просто засланный казачок от конкурентов. Не может нормальный человек быть настолько выводящим из себя. Это подстава.

– Никто не виноват, что вас раздражает честность, мистер Харт.

– Перестань. Ты сутки уже отсидел, ещё хочешь? Чтобы посадили за зарубежную пропаганду? Могу это устроить!

Он ждал еще какого-нибудь невероятного и «остроумного» комментария от мальчишки, но тот вдруг опустил голову, и темно-русые пряди упали вперед, скрывая часть лица.

– Лучше уж там.

– А?

– Лан, я ж сказал, что уйду, – мальчишка неопределенно махнул рукой, развернулся и направился к выходу, оставив Алексею сверлить его удаляющуюся спину взглядом. И правильно. Пошёл. Нечего ему тут делать, и без него забот хватает, слишком много нужно сделать, а этот недо-бомжарик только время отнимает да оставляет недосказанность…ох, как же Алексей не любил недосказанность. Она всегда означала, что ответ за ней всё-таки последует, но позже, причем обязательно в самый неподходящий момент.

Алексей просто пресекает возможность следующих встреч. Дело вовсе не в том, что малец своей пестрой куртёнкой напоминает ему самого Алексея в юные годы. И не в том, что он беспокоится за это дитя. Он просто. Пресекает. Возможность.

– Лучше, чем где?

Денис не остановился, только плечами дернул и взялся за ручку двери.

– Чем много где.

– Это не ответ.

– Ещё какой.

– Не беси меня, ребенок.

– Не бешу тебя, старикан.

– Я тебе не старикан!

– А я не ребенок.

И всё. И он закрыл дверь, заставив Алексея скрипнуть зубами от досады. Сам поразившись этому звуку, мужчина удивленно посмотрел на свои руки, сжатые в кулаки, и разжал их, позволив пальцам лечь на стальную поверхность. Какие глупые, лишние эмоции. Потратить больше десятилетия, чтобы избавиться от них, а потом всё потерять из-за какого-то молокососа? Нет, сэр!

Тьфу ты.

Ну что за ерунда?

Так лучше…чем где?

Алексей подавил в себе желание удариться головой о дверь и вернулся в зал, где Максим с расстроенным видом смотрел новостные репортажи Первого. Увидев начальника, он спешно переключил экран, но Алексею сейчас было не до его отлыниваний. Он прошёл мимо, к комнате охранника (какой срач, Иван, просто отвратительно!) и щёлкнул по экрану пальцем, вызывая интерактивное меню.

Лучше там? А здесь не лучше?

Алексей знал, что все камеры подключены к сети, и вся информация с них отслеживается ФСБ, поэтому специально при оборудовании клуба разместил камеры так, чтобы слепые зоны оказались в самых неожиданных местах. Улицы это, впрочем, не касалось, а именно запись с улицы, со стороны служебного хода, большего всего сейчас интересовала Алексея.

Пятница. День, когда клуб накрыл наркоконтроль. Алексей удивленно уставился на экран, сообщающий, что запись отсутствует. Кому потребовалось её удалять? Сохранились ли копии? Алексей знал, что его охранники – те ещё озабоченные, и, хотя хранить видео подобного жанра запрещалось, они всегда могли оправдаться тем, что это в целях безопасности. Сделав себе мысленную пометку спросить с охранников копию, Алексей пропустил субботу, зная, что ничего интересного не увидит, и основательно залип на воскресенье, часов с десяти утра. Ему было интересно, сколько это продолжается, и будут ли объяснены причины, но всё, что он увидел, нагнало на него недоумение и легкую грусть. Было дело. Сами плавали. Правда, плавали больше у друзей, а не за мусорными баками, но дело это знакомое. Печальное, на самом деле.

Алексей выключил компьютер, вышел из комнатушки, направился к бару, нагнулся, залезая в барные запасы. Его вело сильное раздражение и искреннее непонимание, приправленные сочувствием и каким-то странным, неугасаемым интересом. Последние среди всего этого резали глаз, как конкур в черно-белой съемке, или одна ярко-синяя морская волна в пейзаже серого болота. Признаться в этих чувствах Алексею было трудно даже самому себе.

Взяв три пачки чипсов и две бутылки негазированной воды, Алексей, проклиная собственную мягкотелость, снова прошёл по коридору, снова вышел на улицу и бросил еду к ногам Дениса, всё так же сидящего у стены, нахохлившегося, как воробушек. Ничего, клуб не обеднеет, а мальчишка, ошарашенно уставившийся на расщедрившегося Алексея и лишь через несколько мгновений осознавший, что это действительно для него, кинулся на подачку с голодным остервенением.