Федор Березин - Голован

Короче, перебрал на этом несчастном ку-пу-пу все наличные противоядия. Толку — ноль. Понятное дело, ногу-то мы перетянули так, что она уж синеет. Но ведь не навечно же ее оставлять перетянутой? Тем более, токсин-то по той же ноге распространяется. Причем токсин явно смертельный. Моя бы воля, я бы незамедлительно сделал ампутацию. Может быть, уже и выше колена. В принципе, я именно такое и предложил. Поскольку речные жители за время нашего совместного путешествия уже понимают смысл некоторых фраз, то, добавив жестикуляцию, я вполне сносно обозначил, что конкретно требуется. Но кажется, меня поняли не так.

Прибег к помощи экстренной цепочки общения с ку-пу-пу — марайя Уммбе, знакомому с их наречием, и Дьюке Ирнацу для контроля ситуации. Выяснилось, что меня поняли лишь частично. То есть, эти ку-пу-пу считают, что, пользуясь случаем, я решил перекусить человеческим мясом. Они, мол, точно не в курсе, но, может, укус муравья-дракона действительно придает окороку из человечины особо пикантный оттенок. И они бы сами не прочь попробовать, но питаться соплеменниками их обычай разрешает только после естественной смерти. Мои клятвенные уверения, что я, наоборот, желаю спасти их товарищей от этой самой смерти, никого не убедили.

«Глупые рыбоеды», — прокомментировал по этому поводу наш марайя-полиглот Уммба и внес предложение людям Светлой Кожи и Белых Волос Головы съесть их всех незамедлительно. Ибо больше никакого толку от этих ку-пу-пу не будет. Но лучше, конечно, не всех сразу, поскольку тогда мясо не надо будет нести на себе, да оно и не протухнет. Затем он начал разглагольствовать на тему того, как лучше готовить этих самых ку-пу-пу. В смысле, что рациональнее — бифштексы или отбивнушечки и как конкретно запекается ку-пу-пушная голова, то есть надо ли ее предварительно брить наголо. Большое благо, все-таки, что в основном он пользовал свое родное наречие, а Дьюка Ирнац пощадил мои уши и недавний завтрак внутри моего желудка.

— Что ни говори, он был великим исследователем, этот Аю-Уракот, — довел Жуж Шоймар. — Великим первооткрывателем. Он обнаружил мертвый город. Мертвый город рибукаров. Причем, по всем признакам, последний город рибукаров. Он нашел развалины домов и остовы снесенных храмов. Нашел даже разрушенную пирамиду. По всем признакам, это был именно тот город, который всего полгода назад он застал на пике расцвета целым и невредимым.

Стало ясно: город постигла чудовищная катастрофа. Только вот Аю-Уракот жил в эпоху пороха, а никак не в наши несчастливые времена атомных бомб. Он даже представить не мог искусственные силы, способные разметать по округе моноблоки большой городской пирамиды. Всего пороха мира, складированного в одну обойму, на это наверняка бы хватило, но, по его прошлым наблюдениям, было доподлинно понятно, что порох данной цивилизации неизвестен. Так что вариации междоусобной войны даже не возникало. Наводнение? Но каменные плиты в несколько десятков тонн весом каждая не плавают. Может быть, их могло каким-то образом подмыть, и они бы завалились, но не более того. Гигантская волна?. До моря добрая тысяча километров. И уж если такое чудо-цунами обрушилось бы, то вначале оно бы так и так смыло весь отделяющий город от океана лес. Хотя, конечно, встреченная по дороге и совершенно не существующая до того река наводила на размышления.

Скорее всего, землетрясение. Редкое, полулегендарное, но все же существующее природное явление. Ну а если не природное?

Тут вообще все проще некуда. Город прогневал Выдувальщика Сферы, и он снизошел. Снизошел, чтобы разделаться с согрешившим городом лично. Он — Выдувальщик, он выдул саму Сферу Мира в бесконечной плотности. Что ему стоит сдуть с места какую-то там ста-чем-то-метровую пирамиду? А уж расправиться с жителями… Совсем ерунда. Аю-Уракот, например, собирался проделать это вообще безо всякого Выдувальщика.

Пока войско еще повиновалось, Аю-Уракот провел некие… Раскопками это назвать никак не получится… Некие наблюдения. Само собой, он не обнаружил ни одного живого свидетеля. Странно, но по пути к городу он не встретил даже ни одного из диких лесных аборигенов. Походило на то, что они тоже сгинули напрочь.

Еще Аю нашел остатки кладбища. Пока он гостил в городе, его туда неоднократно водили. Кроме того, когда один из подчиненных Уракота умер от укуса паука, его торжественно похоронили на этом же кладбище. Теперь конкретно эту могилу найти не удалось. Да и вообще найти там что-либо удалось бы вряд ли. Похоже, бог, снизошедший к смертным для возмездия, не пощадил и мертвых. Все могилы, а многие из них были с каменными плитами, оказались напрочь разрыты. Кое-где Аю-Уракот нашел остатки орудий — каменных же мотыг и прочего. В общем-то, это ни о чем не говорило. Не сами же жители разрушили кладбище? Сделать такое конечно же неизмеримо легче, чем разнести в хлам пирамиду, но для чего? Кто-то из подчиненных путешественника предположил, что местное население сошло с ума. Допустим. Почему бы нет? Вот только вопрос: до или после катаклизма?

Дальнейшая судьба Аю-Уракота невесела и покрыта мраком. Головорезы-ноюйцы, набранные им в команду, не простили начальнику неудачи. Великий первооткрыватель вынужден был спасаться бегством. Может быть, ему везло или он просто уже научился выживать в джунглях и горах, однако он умудрился вырваться из Топожвари-Мэш и попасть в цивилизованный мир.

Не совсем ясно… Точнее, совсем не ясно, где и как Аю-Уракот умер. Тем не менее прожил он вроде бы достаточно долго, но все время вынужден был скрываться от тех, кто затаил на него обиду. Дело в том, что его отряд, уже без верховного руководства, все же возвратился на родину. Правда, достаточно поредевшим. Многие из вернувшихся жаждали отомстить несостоявшемуся вице-королю. Само собой, Аю-Уракот так и не завел семью. Впрочем, как и постоянного угла. Потомства он тоже вроде бы не оставил. И умер, что ожидаемо, небогатым человеком. Понятно, что ни одной экспедиции он более тоже не организовал и ни в одной лично не участвовал.

Касательно его открытий, господа. Поскольку бежал Аю-Уракот с места последней вылазки совершенно один, то ему было вовсе не до прихватывания каких-то материальных свидетельств — подтверждений своих рассказов. Так что в истории он прослыл вовсе не как великий первооткрыватель, а просто как суматошная, фонтанирующая небылицами фигура. Для истории путешествий он попросту один из многих-многих неудачников… Вот только я ему верю, закончил свой рассказ Шоймар. Верю в этого непризнанного гения практической топографии.

Несчастный ку-пу-пу (так и не выяснил, как его звали) скончался к вечеру, на руках у своих соплеменников, которые несли его по собственному почину, причем без носилок, и дополнительно к навьюченной на них поклаже. Муравьиный токсин проник, видимо, даже сквозь жгутовую затяжку. У больного дико подскочила температура, которую не получилось сбить никакими таблетками, а делать уколы своему товарищу прочие ку-пу-пу попросту не позволили. Возможно, надо было применить силу, то есть позвать Маргита Йо с ребятами, но Дьюка Ирнац решил, что не стоит.