Витус Вагнер - Дети пространства

Когда ещё одна стая уток была выслежена, и ещё три птицы заняли своё место на палубе лодки, Анджей спросил:

— А тебя не удивляет то, что я вот так всякие мелкие подробности вашей жизни выспрашиваю?

Ответ его слегка шокировал:

— Ну ты же сегодня ночью оставишь своё семя во мне. Ты имеешь право знать, как будет расти твой ребёнок, если он получится.

Анджей подумал, что такое серьёзное отношение к обычаю спать с гостями с целью прилива свежей крови, так же как и принцип «дары болота надо добывать тем, что даёт болото», это что-то вроде местной религии.

На следующее утро, когда они с Ильмой на такой же тростниковой лодочке перебирались в соседнюю деревню, он спросил об этом свою спутницу.

— В чём-то ты, конечно, прав, — ответила она. — Эти принципы — краеугольный камень местной культуры. Но я бы не стала называть это религией. Культура совершенно не обязательно основывается именно на религии. На культуру, основанную на религии, мы посмотрим в четверг. А это очень прагматичная культура, чем-то похожая на земных европейцев конца XX-начала XXI века.

У тех тоже были принципы, исходно вполне практичные — демократия, свободный рынок, правовое государство. Но они их возвели в абсолют, что привело в конце концов к очень неприятным вещам.

В четверг, посетив за три дня ещё шесть поселений на тростниковых плотах, наши герои вернулись в исходную точку примерно в два часа пополудни. И не успели они перевести дух, как в протоке послышалось гудение мотора глайдера.

На преодоление болота глайдеру потребовалось ещё три часа. Наконец бесконечные заросли камыша вокруг извилистых проток сменились широколиственными лесами на склонах не слишком широкой долины, А многочисленные извилистые протоки превратились в одно широкое русло.

Тири сразу увеличила ход. Впереди было около ста километров до поселения, которое было целью Ильмы, и не менее трёхсот до того посёлка, где кончался почтовый маршрут по реке от Далийского моста.

Поэтому когда глайдер выехал на песчаный пляж, Ильма и Анджей постарались покинуть его побыстрее, чтобы не задерживать развозку почты.

Деревня, в которой они высадились, напомнила Анджею картинки из учебника истории. Бревенчатые избы, крытые соломой, изгороди из жердей, пасущиеся коровы и козы, журавль колодца.

Как оказалось, это было поселение религиозных фундаменталистов, русских староверов. Их несказанно обрадовало то, что у гостей своя посуда, поскольку по их представлениям, вполне здравым с точки зрения гигиены, есть из одной посуды с чужаком — недопустимо.

Здесь тоже жили практически натуральным хозяйством. Хотя наличие во всех домах ружей свидетельствовало о том, что здесь имеются более тесные хозяйственные связи с окружающим миром.

Население здесь было небольшое, и Ильма быстро закончила все свои дела.

На следующее утро она подняла Анджея на рассвете:

— Сегодня нам предстоит большой переход.

Сначала они шли по тропинке, вившейся между огромных деревьев, мимо заросших всякой водной растительностью озёр, постепенно, как по гигантским ступеням, поднимаясь по террасам речной долины.

Наконец, террасы кончились, и вместе с ними кончился и лес. Впереди до самого горизонта простиралось пространство саванны, поросшее высокой травой в беспорядке усеянное серовато-зелеными группами деревьев.

Перед началом перехода по равнине они сделали привал. Ильма достала из своего рюкзака две коробки, и отдала одну из них Анджею:

— Собирай. Там внутри есть инструкция.

И сама взялась за свою коробку.

Внутри оказалось что-то вроде базуки калибром миллиметров в двадцать. Труба с пистолетной рукояткой, конец которой надо класть на плечо, двухдюймовый жидкокристаллический экранчик системы наведения, небольшие, но грозные на вид ракеты.

— Это ещё зачем? — удивился Анджей, зная что даже свою пневматику Ильма обычно таскает в разобранном виде в рюкзаке.

— Здесь киллинхены водятся.

— А это кто?

— Птица такая. Не летает, но здорово бегает. Ростом метра под три, клюв больше метра, ест всё, что может догнать, а бегает со скоростью мотриссы.

Если увидишь, что она на тебя бежит, не раздумывая лепи в корпус осколочно-фугасной гранатой. Впрочем, я никаких других и не взяла. Но может обойдется. Они вообще на людей не очень нападают.

— А почему оно так называется? «Убивающая курица», причем по-английски, хотя английский здесь, как я погляжу, не слишком популярен. То фарси, то шведский, то латынь. Наверняка же у этой твари есть родное, древнеарктурианское, название.

— На самом деле это народная этимология. Тот парень, который открыл эту птицу, назвал её келенкеном, в честь чего-то подобного, что обитало на Земле несколько миллионов лет назад. Но разве может удержаться подобное название в устах охотников, фермеров и изыскателей? Вот оно и трансформировалось в более понятную киллинхен.

А древнеарктурианских названий есть восемь, на разных языках, и все труднопроизносимые для людей.

Ну ты закончил сборку? Тогда встали и пошли. Коробку только убери в рюкзак. Не бросать же её посреди саванны.

Идти по саванне было неожиданно легко. Трава была не слишком высокой.

Если выкинуть из головы мысль, что здесь водятся хищники, от которых предлагается отбиваться из гранатомёта, то это была бы очень приятная прогулка.

На протяжении нескольких часов пути им попалось на глаза несколько стад крупных нелетающих птиц. Были длинношеие вроде страусов, которые паслись вокруг куп деревьев, объедая листья с веток, были больше похожие на огромных кур, питавшиеся травой или чем-то, прячущихся в траве.

Вдруг Ильма сделала жест, призывающий остановиться. Анджей замер. Впереди, примерно в полукилометре паслось стадо травоядных птиц. А из-за высокого куста за ним наблюдала большая, раза в два повыше, птица с огромным клювом.

Вдруг она сделала рывок. Стадо кинулось врассыпную, вероятно издавая какие-то звуки, но на этом расстоянии было не слышно. Большеклювая птица настигла одну из травоядных и мощным ударом клюва сбила её с ног.

— Вот это киллинхен, — прокомментировала Ильма. — впрочем, данный конкретный для нас не опасен. Он уже добыл себе пропитание и ближайшие сутки вряд ли на кого ещё будет нападать.

Отойдя от места охоты километров на шесть, путешественники наскоро перекусили в сухомятку, запивая галеты водой из фляг, и двинулись дальше.

Анджей, хотя считал себя в неплохой форме, особенно после прогулке про Агнульским горам, уже начал уставать, когда Ильма показала рукой вперёд:

— Смотри, видишь дымок? Вот это наша сегодняшняя цель.

Дымок журналист скорее вообразил, чем разглядел. Но узнать, что бесконечный переход по саванне близится к концу, было приятно.