Сергей Лукьяненко - Знание - сила: Фантастика. 2006-2010

— Ну?! — вопросил Вовчик с подвыванием. — Что?!

— Пыль, — определил Кирилл, разглядывая ладонь.

Пыль. А ведь правильно. Пыли нет только в тех оазисах цивилизации, где изготавливают сверхточные приборы, или, скажем, стерильные медицинские препараты. Во всех других местах, какими бы чистыми они не казались, пыль есть всегда. Она вездесуща и всепрони-кающа. Пыль покрывает снег на самых высоких пиках. Лежит в коридорах наглухо запечатанных пирамид. Носится в атмосфере Земли и лежит толстым ковром на равнинах Луны. Спрессованная, она может обрести гибкость металла и твердость камня. А для того, чтобы создать «тело» кибернетическому фантому, требуется не так много пыли: ведь оно не обязано быть сплошным. Это должна быть тончайшая оболочка, легко меняющая форму при смене рисунка магнитного поля.

Надо же, тот уродец в комнате — неужели он из обычной пыли?

— Ты помнишь, что такое ферромагнетик? Основа для записи информации. Их отличительной особенностью является наличие микроскопических однородно намагниченных объемов вещества, они называются доменами. В отсутствие внешнего поля хаотично ориентированные магнитные моменты отдельных доменов взаимно компенсируют друг друга, поэтому результирующее поле ферромагнетика близко к нулю. — Вовчик шумно пригубил чай, потом, вспомнив, отер грязную ладонь о край скатерти. — Ну так вот. Я начинал экспериментировать именно с ними. Цели разные, но принцип один: запись нужной информации с помощью магнитного поля. Точнее, я слепил программу, которая в свою очередь писала программы для видоизменений порошка. Ну, ты понимаешь: как должно быть скомбинировано магнитное поле, и каким образом оно должно меняться, чтобы монстр мигнул, оскалился, ушами пошевелил, наконец. А потом уже перешел от металлического порошка к пыли, понимаешь?

Он уже достал этими своими «понимаешь», потому что дальше Кирилл как раз мало что понимал. Зарайский увлеченно и долго говорил о стоячих волнах, о возможности их программировать, но все эти подробности Кирилл, для которого компьютерный мир по большому счету ограничивался клавиатурой, не слишком понимал.

Вовочка увлекся, перешел с трусцы на рысь и даже порывался чертить на клочке бумаги какие-то схемы и диаграммы («Вот, смотри, петля гистерезиса, понимаешь?..»). Постепенно его эйфория передалась Кириллу. Открытие и вправду было столь сногсшибательным, что в его реальность с трудом верилось.

— …И я все думал, как все это смонтировать в игру, а тут на днях встретил Рукояткина. Помнишь Рукояткина?

— Того, который в позапрошлом году закончил физико-технологический? Мальчик с феноменальной памятью?

— Ну, в институте он ничем, кроме феноменальной памяти не отличился, но сейчас пошел в гору. Мы с ним целый вечер на кухне сидели. Он сейчас, оказывается, продюсер. Уже второй фильм снимает. Через него мы можем втюхать эту вещь на киностудии. Представляешь, сейчас все сцены со спецэффектами снимаются на специальном зеленом экране, а потом монтируются на компьютерах. Деньжищ на это уходит немеренно. А с помощью моей машинки можно будет создавать любые декорации и любых уродцев в натуре. Нужен тебе дворец Алладина — вуаля! Нужен сам джин — вот он! Рукояткин, когда мои чертежи смотрел, пищал от восторга.

— Откуда у Рукояткина деньги?

— Какая разница, — отмахнулся Збарский. — У него сестра за одним богатеньким. А сейчас их прижимают, ну и.

— Прижимают тех, у кого нелады с законом, — уточнил Кирилл, — значит?..

— Какая тебе разница! У меня расклад простой: мы получаем заказ, ты прописываешь матрицы образов, я воплощаю их. Ты же видел, как у меня коряво получается, — кивнул Збарский на изрядно поблекшего монстра. — И вообще, мы же не бомбы собираемся делать, какая разница, откуда деньги! Мне ведь немного осталось: добиться стабилизации, чтобы объект имел большую плотность и как можно дольше не растворялся. То есть, если мы выдаем декорации дворца, актеры не будут проходить сквозь стены, а если сделали джина — то с ним можно будет поздороваться за руку, понял?

— Понял, — механически повторил ошеломленный Кирилл и, подняв кружку, провозгласил: — За необозримые горизонты науки!

«…Снова Збарский. Привет с того света», — подумал Кирилл.

— И что вы предлагаете?

— Гостей мы поищем, никуда они от нас не денутся. Но и вас не бросим. Поэтому, — Скворцов небрежно тронул связку ключей на столе, — сочти это презентом к будущему дню рождения: трехкомнатные апартаменты на набережной на неопределенный срок.

— Аттракцион невиданной щедрости? С чего бы это?

— Был бы рад оказаться великодушным меценатом, но, увы: я, мой друг, меркантильный государственный служащий и квартирами не разбрасываюсь. Просто там хорошая система внутренней безопасности, консьерж, плюс официальное видеонаблюдение и прочие прелести элитного жилья.

— Кстати, о наблюдении. За мной следили — и в самолете, и в аэропорту. Ваши?

— Наши? — Скворцов хищно подался вперед, прищурился.

Кириллу стало как-то не по себе. До последнего он думал, что, возможно, это мог быть наблюдатель от «конторы».

— Опиши.

— Лицо… — Кирилл запнулся. Оказалось, что он почти не рассмотрел лица незнакомца. — Какое-то оно блеклое, как клякса на промокашке. Волосы светлые, кепочкой прикрыты. Лицо овальное, кожа гладкая, ни морщин, ни рубцов. Мне взгляд запомнился: случайно так не смотрят. И, кажется, он не слишком таился.

Пискнул сигнал. Скворцов склонил голову к плечу, прислушиваясь к голосу в наушнике.

— Понял, уходим. Елена Викторовна возвращается. Ладно, насчет попутчика давай решим так: завтра к тебе в офис приедет «потенциальный покупатель» с ноутбуком, и вы минут двадцать конфиденциально пообщаетесь. Составите фоторобот. Ну, а остальное, остальное — потом.

Скворцов упруго поднялся с кресла.

— Ты только не напрягайся, ладно? Никуда мы тебя втравливать не собираемся. Наоборот, для тебя сейчас главное не высовываться и жить тихо мирно. О кей?

— Двери за собой закройте, — напомнил Кирилл.

— Как раз хотел тебя просить не провожать, — не остался в долгу Скворцов. — Дорогу знаем.

— Часам к восьми вернусь, хорошо? — Кирилл отключился, сунул мобильник в карман и, дождавшись зеленого света, заторопился на другую сторону улицы, к малоприметной кафешке. На душе было неспокойно. Прошло всего три дня после того, как они с Леной переехали в новую квартиру, а Скворцов уже вызвал Кирилла «прогуляться по набережной». Выглядел он озабоченным.

— Понимаешь, какая ерунда приключилась. — Он поднял воротник светлого плаща — со стороны реки тянуло свежим ветерком. — Вчера ночью к тебе опять гости пожаловали. И на этот раз, судя по арсеналу, они решили не ограничиваться простым обыском: когда наши ребята попытались их взять, началось такое. Сегодня-завтра это обязательно всплывет в криминальной хронике как бандитская разборка. И опять оба ушли, очень чисто, без следов. На последнем этапе их вместе с нами милиция вела, двойным кольцом обложили, а они все равно ушли. Но ерунда не в этом, а в другом. Сегодня утром патруль задержал возле Казанского вокзала мужика без документов. Судя по описанию, крепкий такой мужик, явно тренированный — из спортсменов или спецназа. Патрульные тертыми калачами оказались, выделили его, ну и с проверочкой: ваша регистрация, гражданин? А у гражданина — пустые карманы. Ни записной книжки, ни ручки, ни расчески. Даже денег нет, нечего парням под погон положить, чтоб отвязались. Ну, они его под белы рученьки — и в «обезьянник». -Скворцов замолчал, покусывая губу.