Сергей Лукьяненко - Знание - сила: Фантастика. 2006-2010

— Что ты наделала! — он опустился на колени рядом с Беллерофонтом.

— Бедный ребенок! Ты уйдешь отсюда сегодня же.

— Бедный ребенок? — в голосе ее закипал гнев. — Этот ребенок прибежал сюда, когда я созерцала закат, невнятно выкрикнул мне в лицо, что он поднимется в небеса, а потом стал трясти меня так, что у меня чуть голова не отвалилась! Синяков насажал.

Беллерофонт глубоко вздохнул и зашевелился.

— Вот видишь, — она села на камень, — живой и здоровый. Отделается небольшим головокружением и слабостью на два дня. Уже не раз так было — проверено.

Учитель быстро глянул на нее и улыбнулся.

— Великолепная самоуверенность, — он взял Беллерофонта на руки, — Тиресий, перестань плакать и дай руку госпоже. Ты же не побрезгуешь, — обратился он к ней, — взять малоумного за руку?

Она покраснела, и я почувствовал ее крепкую, теплую ладонь. Мы медленно пошли вниз.

— А что, — осторожно спросила она после некоторого молчания, — ты не пытался его лечить?

— Пытался, — учитель отвечал, не поворачиваясь.

— А у него есть что-нибудь взамен? От природы.

— Нет.

Мы опять пошли молча. Беллерофонт пришел в себя и над плечом учителя скорчил смешную рожицу. Я засмеялся. Здорово он все-таки рожи строит! Я особенно люблю, когда он дикую козу показывает. Это очень забавно, и я всегда смеюсь, даже на землю падаю. Мы были уже внизу, около пещеры. У самого входа учитель повернулся и спросил:

— Как движется ремонт?

— Плохо, — она опять покраснела, — а что?

— Я думаю, ты его не починишь, — учитель нежно похлопал ее по руке, — твой отец постарался сломать. Впрочем, все равно — ты сегодня уходишь пешком. Ясно?

Глаза у нее стали яркими (12) Архив русской революции, тт. 19–20. , как фонарики.

— Тебе ясно? — уточнил учитель.

— Ясно, — она отвернулась.

Никуда она не ушла. И генератор починила. Однажды ночью мы проснулись от воя и яркого света. Я выбежал вместе со всеми на поляну. Небесная колесница горела яркими огнями и оглушительно ревела. Наша гостья плясала вокруг развороченного ящика и что-то кричала.

— С ума сойти! — учитель тер глаза. — Починила! Генератор Крона! Ох.

Все стояли с круглыми глазами, а я стал приплясывать — должна же у нее быть компания!

— Ты видишь?! Ты видишь?! — закричала она, подойдя к нам. — Я починила! Никто не верил, даже ты.

Учитель смотрел на нее и дергал себя за бороду.

— Ты видела наши пойменные луга? — вдруг спросил он. — Собирайся, я тебе покажу. Только выключи свой драндулет!

Она пошла к колеснице, а я начал упрашивать его, чтобы они взяли меня с собой.

— Уже глубокая ночь, тебе надо спать.

— Да-а, а госпожу ты туда повезешь!

— Госпожа взрослая, ей можно не спать ночью… — внезапно он обнял меня за плечи и спросил: — Как она тебе?

— Хорошая, — я не терял надежду, что меня возьмут на луга, — она играла со мной в солдатики, и я ее обыграл четыре раза.

— Солдатики? — учитель тихо засмеялся. — Да, она любит играть в солдатики… Она скоро улетит, Тиресий.

— Я подарю ей свою лучшую фигурку, и она останется.

Тут небесная колесница выключилась, сразу стало темно и тихо. Она подошла к нам и, улыбаясь, спросила:

— Луга не отменяются?

Глаза ее сияли нежным голубым светом.

— Что такое генератор? — спросил я.

— А что такое Тиресий?

— Тиресий — это я, — я удивился, что ей это неизвестно.

— А это — генератор, — она показала на ящик.

Умеет же она просто объяснить непонятное! Она сунула мне кулек со спелыми маслинами:

— На, ребенок, и иди спать!

Я обиделся, но маслины были вкусные, и я их взял. Потом, уже на своем ложе, я ел их и думал: что они хотят увидеть на лугах ночью? Ничего же не видно. Правда, там цикады красиво поют, но их можно слушать и здесь, на поляне. Я доел маслины и уснул.

Утром я увидел ее, как всегда, с паяльником в руках над раскрытым двигателем небесной колесницы. Генератор бесшумно светился, внутри колесницы что-то трещало. Я хотел пойти к ней, но учитель отослал меня сжигать мусор, а потом мы чинили беговую дорожку, и я уехал с Тезеем и Фереклом на базар.

Дни шли за днями. Все отправились в горы — тренироваться в горных переходах. Я не пошел, то есть меня не взяли, потому что я полный и у меня слабые ноги. Я взял удочку и пошел на речку. Там есть одно место, мне его показал Беллерофонт, оно тайное, и там всегда клюет. Я почти дошел, когда услышал голоса. Я подошел и спрятался в кустах. В запруде купались учитель и госпожа. Они ныряли, брызгались и громко смеялись. Я заволновался — так они распугают моих жирных рыб! Учитель подплыл к ней и поцеловал ее в обнаженное плечо.

— Каково возводить дочь врага на свое ложе? — она тихо тронула серьгу в ухе учителя. — Что ты чувствуешь? Злорадство? Чувство своей значимости? Утоленную месть? Или тебе просто хорошо?

— Всего понемногу, — учитель провел пальцем по ее бровям, — какие у тебя глаза. Ты все-таки хочешь уйти?

— Я не могу здесь остаться, я не для этого места, — она стала грустной, — лучше ты иди со мной!

— Не смогу там жить, — учитель хлопал ладонью по воде, — Олимп, все выспренно, интриги, живого места нет.

Они замолчали и стали кидать камни в воду. Я чуть не умер от этого — прощай, моя рыбалка!

— Послушай, светлоокая, у меня к тебе будет просьба.

— Внимательно слушаю.

— Ну-ну, ты же не в приемной. — учитель тяжело вздохнул, — ты знаешь, я не вечен. И многим — кость в горле. Все идет к тому, что меня не будет. А у меня ученики.

Он положил голову ей на колени и продолжил:

— Я уйду, а они останутся одни, без совета и помощи. Я не стал бы беспокоиться, будь они обычными людьми. Но они — потомки искаженных. В какой-то степени, разумеется. Оказывай им покровительство, ладно?

— А почему я?

— Все, в чем не могут разобраться твои родственники, в итоге передают тебе. Помогай героям, ясноглазая.

— Вот как! Ты учишь их морали титанов, а задания, наказания и награды раздаем мы. Если хочешь, чтобы я им помогала, научи их соблюдать наши законы!

Глаза ее вспыхнули, вода забулькала и выбросила фонтанчик пара. На поверхность кверху брюхом всплыло несколько рыб. У меня упало сердце: что за ловля с вареными рыбами?

— Не хмурься, Хирон, — она погладила его по голове, — конечно же, я буду им помогать…. Даже Тиресию. Особенно ему. Я сделаю из него героя, которому не будет равных!

— Тиресий не герой, он просто больной мальчик (13) По тексту А. М. Оссендовского «Грядущая борьба», Ежемесячное литературное и популярно-научное приложение к журналу «Нива», N 10, за октябрь 1914 года. . Не трогай его.

Тут я вышел из кустов и сказал: