Сергей Лукьяненко - Знание - сила: Фантастика. 2006-2010

— Лейтенант! — раздался снаружи недовольный окрик. — Уснул, что ли? К командиру, живо!

Натягивая на ходу сапог — проклятый гвоздь так и остался в подошве, — Ивушкин бросился к выходу. Выкатился наружу, упал под дружный хохот сидящих в кружок бойцов. Щурясь от яркого дневного света, вскочил на ноги, чувствуя, как по лицу разливается краска.

— Но-но! — пальцем пригрозил бойцам пожилой старшина и, обернувшись к Ивушкину, сказал: — Извините, товарищ лейтенант. Не со зла они.

Ивушкин расстроено махнул рукой и быстрым шагом пошел к командирскому блиндажу.

Подполковник Седых молча выслушал доклад о прибытии, рассматривая Ивушкина из-под густых, как сапожные щетки, бровей. Кивнул на деревянную лавку — «садись».

— Прочитал я твой рапорт, — хмуро начал он и поддел пальцем лежащий на столе лист бумаги. — Все правда?

Ивушкин вскочил с лавки, выпучив глаза:

— Товарищ подполковник!

— Сядь, — успокаивающим тоном сказал Седых. — Такого наворотил, хоть в газету… Хотя нет, только газеты тебе и не хватало!

Было видно, что Седых борется с сомнением, не зная, как реагировать на странный рапорт лейтенанта. Обстановка на фронте была тяжелой, недавно поползли слухи о скором отступлении. Поговаривали о частых вылазках немецких диверсантов. Контрразведка буквально села на голову, отвлекая силы на прочесывание леса и другие задания.

— Ты знаешь, куда я обязан отправить эти ваши писульки?! — раздраженно крикнул Седых, хватая в кулак рапорт. Ивушкин быстро кивнул. — А ты понимаешь, что они там с вами сделают? — Командир швырнул смятый листок на стол. — И со мной тоже.

Ивушкин опустил глаза.

— Самолет без крыльев он видел, тарелки на крыше, татарина на лошади… Змея Горыныча о семи головах ты не видел?

Лейтенант покачал головой, словно командир и впрямь ожидал от него ответа.

— Послушай, лейтенант, то, что ты про встречу с незнакомыми людьми сразу доложил — это правильно. Хвалю. Только вот, сам понимаешь, рапорт твой. Какой-то он не военный, слов в нем лишних много. Подправить его надо. Ты меня понимаешь?

— Понимаю, товарищ подполковник, — с готовностью закивал Ивушкин.

— На фронте ты недавно. — У Ивушкина порозовели щеки. — Всякое могло померещиться. Тем более в лесу, утром.

— Да, я понимаю, — повторил лейтенант.

— Ну, вот и хорошо, что понимаешь, — Седых сдвинул рапорт на край стола, тяжело вздохнул. Потом очень серьезно посмотрел на Ивушкина и добавил мягко, совсем не по командирски: — Время сейчас тяжелое, сынок. Война. Люди злые стали, порой свой своему — хуже врага. Так что ты лучше помалкивай.

— Товарищ подполковник. — смущенно дергая себя за ремень, сказал Ивушкин. — Спасибо вам.

— Ладно, — махнул рукой Седых. — Иди. С Ерохиным я сам поговорю.

— Есть, — ответил Ивушкин. Он развернулся и хотел было выйти, но Седых окликнул его:

— Погоди. Забыл я совсем. — Он вышел из-за стола. — Сегодня ночью к нам пополнение прибыло. Радистку новую нам дали, Анастасией зовут, кажется. Молодая. Девчонка совсем. Ты ей покажи, что у нас да как, чтоб не совалась, куда не следует. В общем, помоги. На третьей батарее она. Иди. Только чтоб мне без глупостей! — прокричал он вслед.

⠀⠀ ⠀⠀

Анастасию Ивушкин нашел в медсанбате. Медсестра Соня — немолодая, болезненно худая девушка — что-то оживленно рассказывала ей, старательно помогая себе руками.

— Здравия желаю! Лейтенант Ивушкин, — по-военному представился лейтенант и, смутившись под немного насмешливым взглядом девушек, добавил: — Николай Николаевич.

— Сержант Мешкова, Анастасия Александровна, — в тон ему ответила Настя и весело приложила руку к новенькой пилотке. — Слушаю вас, товарищ лейтенант.

В ее черных глазах промелькнул лукавый огонек. Прядь темных волос задорно выглядывала из-под пилотки. Ивушкин замер как вкопанный, забыв даже ответить на приветствие. Соня криво усмехнулась и покачала головой.

— Я… то есть меня… В общем, мы с вами… — пролепетал Ивушкин, давясь собственными словами.

— Ну, прямо-таки сразу «мы с вами…», — резко сказала Соня и искусственно засмеялась.

Ивушкин демонстративно отвернулся от Сони и сообщил Насте:

— Мне командир полка приказал помочь вам, показать тут у нас все, и вообще.

Настя приветливо улыбнулась.

— Вот только давай без «вообще»! — не унималась Соня, ревностно оттирая несчастного лейтенанта от новой подруги. — Все вы на одно лицо!

— Да ладно тебе, Сонечка, — сказала Настя. — Ну что ты на человека набросилась. Спасибо вам, товарищ лейтенант, — обратилась она к нему. — Мне Сонечка почти все уже рассказала, — Соня победно сложила руки на груди. — Разве что… проводите меня, пожалуйста, до штаба, хорошо?

От этого неуставного «хорошо» у Ивушкина по спине пробежали мурашки. Он быстро закивал, схватил Настин вещмешок и засуетился, уступая ей дорогу.

До штаба они шли почти полчаса — по дороге Ивушкин все же решил показать Насте расположение полка. Солнце уже клонилось к западу. Вечерний воздух был наполнен беззаботным перезвоном сверчков и запахами трав. Дышалось легко. Казалось, что нет никакой войны, боли, страха, смерти.

Он рассказывал ей о Москве, об институте, который пришлось бросить, чтобы попасть на фронт. О стариках-родителях, которые ждали его дома, о старшем брате, который воевал на Северном флоте. Она вспоминала родной Воронеж, подружек, маму. Им было легко и беззаботно вдвоем, будто они знали друг друга много-много лет и снова встретились после короткой разлуки.

С грохотом проехала машина. Они едва успели отпрыгнуть на обочину. Водитель прокричал что-то, грозя кулаком. Они переглянулись и весело рассмеялись.

— Вот и штаб, — сказал он.

— Спасибо, товарищ лейтенант.

— Коля. Мы же договорились.

— Здесь вы — товарищ лейтенант, — заговорщицким шепотом сказала она.

— Может быть, завтра мы. — начал он.

— Или после войны… — глядя на него грустными глазами, немного нараспев сказала она. — До свидания, товарищ лейтенант.

— До свидания, товарищ сержант.

Она вошла в блиндаж.

— До свидания, Настя, — прошептал он.

⠀⠀ ⠀⠀

На следующий день Ивушкина отправили в штаб армии.

Прибыв туда в десять утра на знакомой полуторке, он до самого вечера промаялся во дворе старой школы, ожидая нужных ему людей. Ерохин, не тратя понапрасну времени, спал в кабине.

Назад выехали только в восьмом часу. Пыльная дорога петляла вдоль поля, огибая неглубокие овраги. На той стороне виднелись серые крыши деревенских домов. Проехали железнодорожный разъезд. Ивушкин сидел в кабине и клевал носом под мерное гудение двигателя.

Машина уже подъезжала к лесу, когда из облака вывалилась шестерка «мессеров» и, снижаясь, пошла в сторону железнодорожной станции. Ерохин выругался. Ивушкин вздрогнул и открыл глаза, наклонился, всматриваясь в небо через узкое лобовое стекло. Он увидел, как от группы отделился один самолет и, развернувшись, пошел вдоль дороги прямо навстречу их машине.