Сергей Лукьяненко - Знание - сила: Фантастика. 2006-2010

— Видел, — мрачно сказал Витька. — Все, абзац. Крыша поехала.

Мы вылезли из спальников и подошли к месту, где только что успокоились эти странные волны. Я ощупал и простучал кору, даже потыкал ее острием ножа. Ничего. Кора как кора, звук — деревянный, глухой. Никакого скрытого дупла. И тут откуда-то сзади вновь раздался этот ехидный смешок. На этот раз я был настороже и обернулся моментально — как раз чтобы увидеть на поверхности ствола очаровательное девичье личико. Мгновение спустя оно подернулось рябью, затем рябь приобрела рисунок коры, и лицо, уплощаясь, исчезло, сравнявшись с поверхностью ствола.

— Да воскреснет Бог, да расточатся врази Его… — Витька торопливо махал перед лицом щепотью, вытащив из-за ворота серебряный крестик.

«Ну, значит, видел, — обреченно вздохнул я, — значит, все. Теперь только к Кащенке…»

⠀⠀ ⠀⠀

Эту ночь мы провели без сна, однако ничего странного больше не наблюдали. Утром, обсудив вдвоем ситуацию, мы вызвали по радио «землю» и ультимативно потребовали день отдыха. Снуров начал было бормотать о прогнозе погоды и сжатых сроках, но то ли до него что-то дошло, то ли он уловил металл в моем голосе — согласился.

Витька, заложив веревку в рогатку-тормоз, сиганул вниз. Перед тем как двинуться следом за ним, я подошел поближе к стволу, положил ладонь на теплую шершавую кору и сказал негромко, словно бы в шутку:

— Не балуй тут. Вернусь — поговорим.

В базовом лагере стояла тишина. Экстрасенс и уфолог Юлия принимала солнечно-воздушную ванну. Деятель из «Алтайфореста», сидя на ящике, с мрачным ожесточением истреблял каких-то монстров на экране своего ноутбука. Из научной палатки доносились вялые голоса: «Семь первых. Вист. Припасну для пользы дела.»

— Интеллектуальная элита, мать ее ети, — ядовито заметил Витька. — Что докладывать будем?

— Пока только факты, а там видно будет, — пожал я плечами, — как начальство отреагирует.

— Санитарную «вертушку» вызовет, — вздохнул мой напарник, — с командой крепких санитаров. Ладно, ты иди к начальству, а я сейчас подойду.

— …Поэтому высоту определить не удалось, — закончил я свой доклад. Снуров вздохнул:

— Никогда я не доверял этой электронике. С веревками оно надежнее. Будем считать цифру по длине навешанных веревок наиболее достоверной. В общем, даю вам сутки отдыха. Ешьте, пейте… в смысле, в меру пейте! А потом продолжим. Кстати, — спохватился он, — при подъеме можно будет дополнительно посчитать высоту по числу шагов, а?

— Попробуем, — согласился я.

— Ну ладно, отдыхайте.

Выйдя от начальника, я огляделся и юркнул в медицинскую палатку. Эскулап, отложив в сторону тетрадку, в которую что-то записывал, профессионально-доброжелательно уставился на меня. Я решил не тратить время на хождение вокруг да около:

— Что делать, если от усталости мерещится всякая фигня?

Профессионально-доброжелательное выражение сменилось профессионально-заинтересованным:

— Что именно? Голоса, зрительные галлюцинации, нарушения сна?

— Ну… и то, и это… всего понемногу.

— Для начала давайте-ка вас посмотрим.

Признаюсь, я не ожидал, что экспедиционная медицина достигла таких высот: вместо банального термометра и тонометра наш эскулап был оснащен приставкой к компьютеру-ноутбуку. Облепив меня датчиками, он долго тыкал в клавиши и внимательно изучал экран, потом пожал плечами:

— Вы тоже в полном порядке. Некоторая усталость, конечно, но объективно вы в норме.

Он пошарил в огромном алюминиевом кейсе с красным крестом на крышке:

— Для лучшего сна — вот это, полтаблетки на ночь. А если что-то мерещиться будет — вот вам ингалятор. Средство новое, но уже себя зарекомендовало. Очень мощное, йогов из нирваны выдергивает, как репку из грядки.

— Спасибо. А почему вы сказали, что я «тоже»? Не Витек ли к вам сейчас заходил?

Врач засмеялся:

— Это будет нарушением врачебной тайны! Идите, идите! Если повторится — срочно обращайтесь. Береженого бог бережет…

Весь день мы с Витькой отдыхали — купались в ручье, загорали на поляне, даже сыграли пару партий в карманные шахматы, обнаружившиеся у генетиков. Таблетки «для сна» я выбросил, Витька свои приберег, но глотать не стал. Однако ночь мы проспали спокойно.

Утром мы снова отправились наверх. Правда, на этот раз никто, кроме начальника, нас не провожал. Во всем лагере воцарились лень и тишина.

Сначала я пробовал подсчитывать «шаги», вернее, движения жумаром по основной веревке. Но на третьем привале меня посетила неожиданная мысль: а зачем я это делаю? Какой в этом смысл? Я поделился сомнениями с напарником и неожиданно встретил самую горячую поддержку.

— Ты прав, кореш, — заявил Витька, — кому оно нафиг надо мерить эту высоту? Я и так скажу, что выше этого дерева нет и быть не может. Я даже смекаю, что это как бы не совсем дерево.

— Ну, еще чего, — усомнился я, — а что научники говорят, слышал? Древесина как древесина…

— Да не в древесине дело! Это как бы ВООБЩЕ ДЕРЕВО! В нем дух всех деревьев в мире.

— Эк ты загнул, — не выдержал я, — в мире. Дух деревьев. Это уже язычество какое-то пошло, а ты у нас, брат, православный.

— Одно другому не мешает! — с жаром возразил Витька. — Предки наши хоть не шибко просвещены были, а истину нутром чуяли. Зря, что ли, они деревьям поклонялись, священные рощи хранили? Да и Дерево — вот оно, куда его денешь? Все как есть по индоевропейской мифологии.

Я подумал о том, что общение с хиппарями и эзотериками не осталось для Витьки безнаказанным, и предпочел прервать дискуссию. На третьей тысяче щелчков жумара я наконец основательно сбился и с облегчением прекратил нудные подсчеты. Вспомнилось, как мой первый наставник в альпинизме, инструктор альплагеря «Джантуган», на вопрос «на какой мы высоте?» отвечал, усмехаясь: «Ну, три двести двадцать. Полегчало тебе? Воспринимай жизнь качественно, а не количественно, бухгалтер!»

К вечеру мы добрались до развилки, на которой остановились в прошлый раз. Развернули спальники. Перекусили прихваченными снизу макаронами. Не спеша попили чаю. А когда укладывались спать, я подошел к стволу и сказал:

— Мы очень устали сегодня. Дай нам, пожалуйста, отдохнуть. Завтра мы с тобой пообщаемся.

И, не обращая внимания на Витькины ухмылки, добавил:

— Спокойной ночи.

Как ни странно, обращение возымело действие. Ночь прошла спокойно, ни голосов, ни смеха, ни беспокоящих снов ни я, ни Витька не наблюдали.

Чудеса начались на следующее утро.

⠀⠀ ⠀⠀

Теперь я точно знаю, что почувствовал Гулливер, просыпаясь впервые на побережье Лилипутии. Он почувствовал дикий ужас. Все-таки лишение свободы — это мука, страшнее которой нет для того, кто привык к свободе и знает в ней толк. И особенно — в первое мгновение.