Сергей Лукьяненко - Знание - сила: Фантастика. 2006-2010

— Любила, любил… На улице третье тысячелетие, дядя. Кроме того, твоя так называемая любовь плохо заканчивается. Для предмета твоей типа любви. Хрен тебе теперь, дяденька. Вали отсюда, пока ментов не вызвала. Изнасилование, растление, глядишь, и уролог не понадобится…

⠀⠀ ⠀⠀

Выйдя на улицу, Серж оглянулся, пытаясь разглядеть лицо в окне или хотя бы силуэт. Тщетно. И горькая обида накатила на него. Курить хотелось зверски, а сигареты…

●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●

Об авторе

Рис КРЕЙСИ — псевдоним известного новосибирского поэта и драматурга Бориса Гринберга, автора многочисленных публикаций в России и за рубежом, а также нескольких книг — «Год дракона» (1991), «Ты» (1992), «Опыты пО» (2000), «Ас реверса» (2007). Рассказ «Как долго…» — первая публикация автора в жанре фантастики.

Если бы мы не свернули на Ядринцевскую, ничего бы не случилось. Я бы зашел в магазин и купил новую тетрадку, чтобы писать в летних кафе стихи и придумывать сюжеты киносценариев, за сочинение которых никогда не возьмусь, а мой приятель Серега, по прозвищу Трехтонник, отправился тусоваться к пивному ларьку или смотреть в три тысячи двадцать восьмой раз мультики про Шрека. Насчет трех тонн прозвище, конечно, преувеличивало, но не намного: комплекцию Серега имел внушительную, а зеленые шорты, зеленая на выпуск рубаха и того же цвета бейсболка делали его похожим на любимого мультгероя.

Но мы свернули. Перешагивая забытые прошедшим дождем лужи, сделали десяток шагов в сторону от центра города и тут же услышали пронзительный крик:

— Сто-о-ойте!

Серега резко затормозил, я врезался физиономией ему между лопаток, а из-за ближайшего дерева выскочила женщина в длинной цветастой юбке и безразмерной вязаной кофте. В руках она держала веник и большой полиэтиленовый пакет.

— Не наступил, не успел, — обрадовано вскрикнула она и принялась сметать с асфальта чей-то грязный след от ботинка.

— Сумасшедшая, — констатировал Серега, глядя на нее сверху вниз.

Женщина подняла голову, и из-под копны рыжих немытых волос на нас глянули два безумных зеленых глаза.

— Две жабы, — тихо пробормотала сумасшедшая, смещаясь к нам за спину, — черная луна, ночь и желтый цветок…

Серега покрутил пальцем у виска, наблюдая, как незнакомка подметает за нами следы, затем махнул мне рукой и двинулся дальше. К пиву и мультикам.

⠀⠀ ⠀⠀

Не верьте слухам про Пэрис Хилтон. Она вовсе не такая скандалистка и пьяница, какой ее показывают по телевизору. Это удивительно тактичный, милый и душевный человек. Угостила меня чашечкой кофе с пирожными, расспросила про жизнь, фотки из домашнего альбома показала. И уже совсем было согласилась пойти вместе на концерт Розенбаума, как позвонил Серега и всё испортил. Я проснулся.

— Слышь, у тебя всё нормально? — встревожено спросил он.

— Который час?

— Пять, кажется. Так ты в порядке?

— Ну, — сонно пробормотал я, — кажется, Пэрис все-таки не согласилась. А так ничего. Сплю.

— У меня зуб пропал! — неожиданно выпалил он.

Я сел на диване и попытался сосредоточиться. Время — пять утра. Суббота. 16 июня. Звонит Трехтонник, который никогда не встает раньше полудня. Несет какой-то бред про зубы.

— Перезвоню, — буркнул я в трубку и упал обратно на диван.

Пэрис Хилтон куда-то исчезла. Телефон настойчиво зазвенел снова, но отвечать я не стал. Не открывая глаз, нашарил рукой и вырубил аппарат, чтобы не мешал. Тишина.

⠀⠀ ⠀⠀

Когда я проснулся снова, по комнате уже вовсю прыгали солнечные зайцы, пугая одинокого жирного таракана. Он шарахался от них в сторону, но упрямо продолжал ковылять к плинтусу. Надо же, сроду никаких насекомых в моей квартире не водилось: характер у меня скверный, чуть что за отраву хватаюсь. Я сполз с дивана и, пошатываясь, отправился в ванную. Поплескался под душем, поскреб тупым станком щетину, вспомнил о ночном звонке Сереги и ехидно хихикнул. Ну, я сегодня ему устрою пропавший зуб!

Накинул халат, вышел на кухню и… застыл на пороге. Вместо нового импортного холодильника, купленного три года назад, в углу громко пыхтел прежний старенький «Юрюзань», который я самолично отвез кому-то на дачу, обменяв на несколько блоков сигарет. Мысли пугливо разбежались в разные стороны, оставив меня один на один с холодильником из прошлого. Наконец, самая смелая осторожно вернулась и подергала за рукав:

«А внутри что? — шепотом поинтересовалась она. — Продукты трехлетней давности?»

Оказалось, нет. Внутри был вчерашний пакет молока, остатки курицы на пластмассовой тарелке и недоеденный вечером плавленый сырок. Все остальное — початая бутылка водки, пара яблок, десяток куриных яиц, острый шашлычный кетчуп и пачка сливочного масла — также вчера хранилось в том, исчезнувшем холодильнике. И пачка пельменей из морозилки. И алтайский сыр со следами терки на затвердевшем боку. И…

Я захлопнул дверцу и вышел из кухни. Сунул голову под холодный душ, вытерся полотенцем и долго рассматривал себя в зеркало. Так вот, оказывается, с каким выражением лица с ума сходят…

⠀⠀ ⠀⠀

Летнее кафе было засыпано тополиным пухом. Медленно кружась, он падал и падал — под ноги, на стол, на колени, за ворот футболки. Вспыхивал в пепельнице от тлеющих сигарет. Плавал в больших пивных кружках. Иногда в кафе залетал хулиган-ветер и поднимал целые облака пуха. Именно так я представляю себе рай: большое мягкое облако, много пива и хорошая компания. Хорошей компанией был Серега. Он подошел к столу, протянул руку, здороваясь, заменил пластиковое кресло на такое же, но зеленое, и грузно уселся, переводя дух.

— Шрек знает, что творится, — заявил Серега, отпивая из кружки. — У меня пропали зуб и бывшая жена.

— Верка? — удивился я. — А что с ней?

— Ничего с ней, — отмахнулся он, — с ней всё в полном монпансье. Цветет и пахнет.

Я невольно улыбнулся этому «монпансье». Такие словечки, как репьи, намертво прилипали к моему приятелю. Раскрывать словарь ему было в лом, и он поступал гораздо проще: сам придумывал незнакомым словам смысл.

— Только мы никогда не были женаты.

— Как это? — вытаращился я на Серегу.

— Вот так. Иду, значит, вчера домой, дай, думаю, пива возьму. Ну и свернул к ней в ларек. Подошел — ушам не верю: она меня Сереженькой зовет! Стою, гляжу на нее, как футурист на гадюку. То ли издевается, то ли с катушек съехала. А она пива наливает и кудрями на меня, кудрями — ну ты видел, когда она заигрывать-то с мужиками начинает. Я ей в ответ: дура ты, Верка! Ушла от меня — всё, хрен прощу. Ну, слово за слово, я кулаком по столу, она в рев. Паспорт достает: а там нет такой отметки, что замужем была. Я сначала-то подумал: прикидывается, новый получила. На дату гляжу — ни фига. А утром проснулся — во, уже и зуба нет.