Сергей Лукьяненко - Знание - сила: Фантастика. 2006-2010

— Ночь и желтый цветок, — прошептал я.

— Ну, дык я и говорю — цитрус. Как эта ведьма и болтала, — подтвердил мою догадку Серега.

— Цитрус — это лимон, — поправил я, — ну, или апельсин.

— Цитрус — это желтый, — не согласился Трехтонник и неожиданно предложил, — пойдем это… в окна поглядим.

Идея оказалась удачной. На одном из окон плотные шторы были сдвинуты недостаточно близко, и перед нами открылась добрая половина полупустого зала. На высоком стуле возле стойки бара потягивала коктейль красивая, модно одетая женщина с длинными рыжими волосами.

— Это она! — ткнул пальцем в стекло Серега. — Клянусь Шреком, это она!

— Да ну, Серый, та вообще какая-то забулдыга была.

Но Трехтонник уже не слушал. Решительным шагом он направился обратно к двери и нажал звонок.

— Я же вам объяснил, — высунулся швейцар, — у нас спецо-о-о-о-о… Резким пинком Серега распахнул дверь, схватил швейцара за бороду и, отступая в сторону, рванул на себя. Мимо меня промелькнули короткие ноги в лаптях — швейцар, нелепо взмахнув руками, летел прямо в деревянного идола.

— …о-о-обслуживание, — закончил он, встретившись со столбом и сползая на землю.

Голова идола не выдержала и треснула, отвешивая поклон незваным гостям.

— За мной! — выдохнул Серега. — Багры смотри. Чтоб ни одна зараза за багры не схватилась.

Со стены злобно щерился древний идол, пожирая безумными зелеными глазами входящих. Вдоль грубо сколоченных столов сновала молоденькая официантка, расставляя глиняные миски с едой. При виде девушки я не сдержал нервного смешка: ее наряд был нелепой смесью разных эпох и стилей — лапти, сарафан, кокошник, какие-то длинные ленты, вплетенные в волосы… Посетителей было немного — человек семь-восемь, они сидели за столами по одиночке, длиннобородые и какие-то нездешние. В самом центре — там, где обычно устраивают танцы — в большом каменном кругу горел открытый огонь. По другую сторону огня, у стойки бара, сидела наша рыжая знакомая и о чем-то беседовала с лохматым непричесанным барменом. Увидев ее, Серега устремился к бару, но ему наперерез выкатился краснощекий тучный мужичок с гуслями в руках.

— Сюда нельзя! — тонким детским голоском пропищал он.

Не сбавляя шага, Серега отшвырнул гусляра на кадку с карликовой березой, увешанной разноцветными тряпичными лоскутами. Кадка опрокинулась, береза хрустнула и сломалась.

— Священное дерево! — возмущенно пискнул гусляр.

Официантка завизжала, бородатые дядьки стали вяло вылезать из-за столов, а из подсобки за баром вынырнули двое качков в одинаковых холщовых рубахах. Я подхватил упавшие гусли и стал смещаться к стене с нарисованным идолом. В драке я Трехтоннику не помощник, а вот от всяких типов с баграми охранять…

Первого Серега встретил мощным хуком, и охранник, завалившись на бок, медленно заскользил по полу навстречу каменному кругу. Второй продержался на четверть минуты дольше, после чего отлетел к стене, зажимая руками разбитый в кровь нос. Вся дистанция от входа до бара заняла у моего друга секунд сорок, так что в норматив мастера спорта по бегу с препятствиями Серега уложился с запасом. Препятствия валялись на полу, посетители застыли, так и не выбравшись из-за своих столов, только вот от нашей рыжеволосой знакомой остался недопитый коктейль на стойке бара да скомканная купюра с помятым лицом американского президента. Серега недоуменно завертел головой, а вслед за ним и я. Мистика…

⠀⠀ ⠀⠀

— Что угодно молодым людям? — из подсобки за баром вышел высокий мужчина лет пятидесяти в строгом вечернем костюме. Говорят, что у настоящего джентльмена при себе всегда должно быть три носовых платка. Один для себя, второй для леди, а третий для нагрудного кармана. У мужчины платков была целая стопка. Правда, в руках.

— Где рыжая?! — рявкнул на него Серега.

— Простите, вы о ком? — мужчина смотрел на нас спокойным и даже равнодушным взглядом. Таким смотрят на неодушевленные предметы, а не на ворвавшихся в дом незваных гостей. Прямо не человек, а сфинкс на пенсии. Спокойствие мужчины отрезвляюще подействовало на Серегу.

— Да тут… — осекся он, — сидела гаденыша одна. Мартини хлебала.

— Наверное, она не сильно желала с вами встретиться, — заявил сфинкс. — Может быть, стоит поискать ее на улице?

Серега оглянулся на вход, словно прикидывая, могла ли Рыжая незаметно проскользнуть мимо, затем на поднявшихся с пола качков, на бородатых посетителей за столиками.

— А чего тут у вас? — спросил он.

Не то чтобы ему было действительно интересно, но уходить вот так, просто развернувшись, Трехтонник не умел.

— Это общество любителей старины, — сказал хозяин стопки носовых платков. — Они собираются в этом кафе каждую неделю. Еще что-то желаете узнать?

— Да не… — махнул рукой Серега, — извините. Мы это… пойдем.

— Всего хорошего!

Мужчина развернулся и направился обратно в подсобку, а мы с Трехтонником — к выходу. Что-то не давало мне покоя, какая-то мелочь, неоформившаяся мысль. Мы понуро прошли мимо насупленных охранников, отдали захваченный инструмент потирающему ушибленный бок гусляру, а мысль все ныла и ныла, словно маленькая заноза. И уже на выходе, когда я случайно бросил взгляд на изображение идола, она вдруг больно уколола меня в висок. У всех, кого мы здесь встретили, были зеленые глаза!

— Стой! — Я схватил Серегу за рукав. — А ну назад!

И, развернувшись, бросился к еще не закрытой двери подсобки. Этот зеленоглазый сфинкс на пенсии просто дурил нас — они тут все заодно! Зеленые глаза. Моя память тут же подсунула мне воспоминание о прочитанной в детстве книжке. Я не помнил ни автора, ни сюжета, всего лишь одну фразу: «У тех, кто управляет временем — зеленые глаза». Я бежал к двери и твердил про себя эту фразу, как заклинание. Ворвался в соседнее помещение и замер на пороге. Возле узкого длинного стола стоял мужчина-сфинкс, аккуратно насыпая в носовые платки по щепотке ярко-зеленой пыли. Не успел я произнести и слова, как вслед за мной в комнату влетел Трехтонник и тут же захлопнул дверь на большой металлический засов. На дверь обрушился мощный удар — видимо, это охранники пытались вышибить ее, но было уже поздно.

— Где рыжая?! — повторил свой вопрос Серега.

Сфинкс не ответил. Лишь перестал сворачивать узелки с зеленой пылью и надменно посмотрел на Трехтонника.

— Сюда! — увидев следующую дверь, завопил я. Мысль-заноза отчетливо пульсировала в виске: скорее, скорее.

Проскочив крошечную комнату, мы вылетели на лестницу, ведущую в подвал. Ощутимо запахло дымом — сладко и терпко. Так пахнет прошлое, когда гуляешь по узким улочкам старинных городов и ветер-бродяга приносит запахи других эпох. Серега неожиданно остановился и схватился за бок.