Сергей Лукьяненко - Знание - сила: Фантастика. 2006-2010

— В бреду, наверное. Ночью. В одной пижаме. Не в ту ночь, как его привезли, а на следующую.

— И одеяло свое поджег! — возмущенно вмешалась Большая. — Нянечка бокс отперла — ни зги не видать, дым валит! Ну, побежала за мной, разбудила, я — бегом сюда, окно открыла кое-как стали заливать. Пол-одеяла истлело, подушка тоже занялась, она ж пером набита, вонь невозможная! Наверное, сам все и подстроил, чтобы сбежать. Придурок!

— И его никто не видел? Дежурный по этажу..?

— Одна нянечка у нас по ночам работает! На всю больницу. Старенькая, — внушительно сказала мне Большая.

Повисла неловкая пауза. Я разглядывал носки своих ботинок (левый — в подозрительных мокрых пятнах), большая сестра угрюмо смешивала себе солидную порцию «зверобоя». Рыженькая поиграла со своими мензурками, потом сказала «Вспомнила!» и выскочила в процедурную. Опять там зазвякало стекло, заскрипела мебель, слышались обрывки фраз:

— …писал что-то… карандаш просил… наверное, вам… не разобрать ничего… черт, куда я ее? Ага, вот она!

Лисичка вернулась и вручила мне сложенный вчетверо бланк температурного графика. Я развернул. Каракули, строчек восемь-десять. Потом сунул в карман и спросил:

— Девушки, его же как-то искать надо?

— Уже ищут, — откликнулась Большая. — Заявление главврач подал, приходили, осматривали. Исподники его забрали, собаке нюхать. Только она дальше палаты не унюхала ничего. Тут тебе и гарь, и карболка — дохлый номер, прямо сказать. А этот оклемался, поди, на свежем-то воздухе, дом свой вспомнил и ускакал, теперь сидит и носа не кажет. Два дня минуло — ищи, кому досуг есть. Эх, хоть бы баба ему за шмотки шею накостыляла!

— Возможно, возможно, — промямлил я и встал. Делать здесь больше было нечего. — Ну что же, спасибо вам большое. Вот мой адресок, если что известно станет — черканите пару строк. Будем прощаться?

— А как вы думаете, — вдруг застенчиво спросила Лисичка, искательно поглядывая на меня, — вещи эти женские, что на нем. Они тут остались. Если хозяин не найдется, можем мы. Как вы считаете?

— Можете, наверное, — отозвался я растерянно, — почему бы нет? Шубка симпатичная, вам будет к лицу. А вам, наверное обувь подойдет. Я, во всяком случае, не претендую.

Тут я кое-что вспомнил.

— А скажите, у него сережка такая была, с лампочками, она случайно здесь не осталась?

— Осталась, — охотно подтвердила рыженькая. — Она бинтовать мешала, ну и сняли. Возьмите, если хотите.

Она достала из ящика стола знакомую сережку и протянула мне. Красный огонек по-прежнему мигал.

— Возьму, — согласился я, — на память. Забавная вещица, правда?

— Забавная. Только проку от нее чуть, — проворчала практичная Большая, — второй-то все равно нету.

— А второй и не должно быть. Это такая новомодная штука, персональная цветомузыка. В одном экземпляре.

Шутка моя вышла нехороша. Лица девушек аж вытянулись от досады. И ничего не осталось мне, кроме как ретироваться по быстрому. Старики-разведчики исчезли куда-то, убрела досыпать старушка-вахтерша, и лишь нежные девичьи голоса наверху чуть слышно выводили щемящее «…казаться гордою не стало сил…»

Через сутки я был в Москве.

А над запиской просидел целый месяц.

Признаюсь, я немногого добился. На обороте графика, размашистым торопливым почерком без наклона написаны были вперемешку слова и цифры, и незнакомые символы. Бумага — паршивая, писано явно «на колене», да и писавший, я знаю, был далеко не в порядке… И все же кое-что разобрать удалось.

Во-первых, обращение. Как не крути, а значится в нем «дорогой предок». За это я готов поручиться.

Далее по тексту поддались расшифровке следующие куски:

«…вычислена (неразборчиво) точка (неразборчиво) Кольца…»

«…остался жить. Кольцо замыкается (замкнется?)…»

«…однослойный экран (неразборчиво) недостаточно… больно..»

«…у (уйду? улечу? ускачу?)… локальных часа… не успею…»

В последней строчке удалось разобрать слово «временный». А может, «встретимся»? Хотелось бы. И еще — подпись, но разобрать ее не представляется возможным. Три вертикальных черточки — «Ш», «Т», «М»?

Больше — ничего.

Впрочем, есть еще сережка. Она по-прежнему лежит у меня на столе. И по-прежнему мигает на ней красная лампочка, а прозрачная — молчит. Я к ней уже привык.

Но когда-нибудь соберусь с духом и поковыряюсь в ней!

Этой истории уже больше пятидесяти лет. Много воды утекло с тех пор. И я уже пожилой человек, дед, а мир вокруг переменился так неузнаваемо, что иногда осознаешь с грустью — он уже не твой, и постичь его ты не успеешь, как не старайся. О чем говорить, если даже ручка, которой я пишу эти строки, не является ручкой в моем понимании, у нее иной принцип действия. Это такой прибор. Я не жалуюсь, но…

У меня есть любимая взрослая (слишком взрослая…) дочь, которую я вижу, увы, слишком редко. Она талантливый агроном, специалист по гидропонике, она умеет вырастить отличные растения в любых условиях. Ее работа очень важна, и если и выпадает свободный денек, приехать навестить меня она не успевает. Потому что работает она — на Луне.

Еще у меня есть любимый внук по прозвищу Кукушонок. К счастью, его я вижу почти каждый день, он любит покушать, и мне доставляет огромное удовольствие за этим следить. Но и он уже взрослый, и слушает дедушкины байки все более снисходительно. Еще бы! Он уже аспирант, работает под руководством ученого с мировым именем, в институте его ценят и возлагают серьезные надежды. Занимаются они, если мне не изменяет память, релятивистской физикой. Вникать я давно уже не пытаюсь. Был бы сыт и здоров, с меня довольно.

Так что я, скорее всего, никогда не вспомнил бы это маленькое приключение, если бы не одно маленькое «но».

Вчера внук с легким недоумением рассказал мне забавный случай. Предмет их нынешнего научного азарта — некий проект под названием «Аккумулятор Т». Кукушонок, любезно делая скидку на дедову техническую отсталость, растолковал мне суть в самых простых словах. Оказывается, это будет устройство, способное аккумулировать энергию «хода времени» в некотором ограниченном объеме пространства. Теоретически предмет, помещенный в это «пространство ослабленного времени», станет двигаться в будущее медленней, чем весь остальной мир. Иначе говоря, он соскользнет в прошлое. Практической ценности данный проект не имеет — стабилизировать процесс накопления и выброса энергии пока не представляется возможным. Устройств контроля не существует пока даже на бумаге. Да и речь идет, если верить выкладкам, о долях секунды…

Правду говоря, и самый-то прибор еще только начал строиться. Протянули целую паутину проводов, в которых запутываются, в основном, молодые сотрудницы, изводят уйму тонизирующих напитков и непрерывно ругаются с начальством по поводу поломок ценного оборудования, перерасхода того да сего… Осталось — начать да кончить.