Марко Клоос - Сроки службы [litres]

В первую неделю я испытываю небольшой культурный шок от перехода. В учебке я старался всегда следовать за толпой и не выделяться. Здесь, на флотской подготовке, я выделяюсь, что бы ни делал. Слишком громко отвечаю на приказы инструкторов, слишком резко отдаю честь, набираю слишком высокие результаты на ФП. Складки у меня на форме чересчур ровные, ботинки чересчур начищенные, а ответы на занятиях – чересчур быстрые. Не проходит и недели, как вся учебная рота знает, что я перевелся из ТА.

Оставаться в одиночестве на подготовке несложно. Рабочий день нормирован, как и в ТА, и по вечерам и воскресеньям у нас свободное время. Я его провожу в спортзале или в комнате за чтением справочников. У наших ПП работают все функции, не то что в учебке, и я трачу кучу времени на переписку с Халли и бывшими сослуживцами. Ребята из отряда дразнят меня флотской отрыжкой, а Халли просто потрясена тем, что я умудрился перескочить в другой вид войск. Когда я посылаю ей первое письмо с нового адреса ГРЕЙСОН.А/ФП/УЦП/ТЕРРА/ФЛОТ, она обвиняет меня в невероятном розыгрыше. Приходится обменяться еще парой сообщений, чтобы она осознала, что я действительно теперь служу на флоте.

«Не представляю, как ты это провернул, но поздравляю!» – пишет она.

Я очень далеко от триста шестьдесят пятого АПБ, и майор Унверт до меня не дотянется, но почему-то мне не хочется рассказывать Халли о Детройте через АрмНет. Не только из-за того, что не знаю, кто еще может читать нашу переписку, но и потому, что обнаруживаю свою неспособность переложить события в текст. Три раза я пытаюсь сочинить сообщение, но все черновики оказываются в электронной мусорной корзине моего нового флотского ПП. Я хочу рассказать ей лично. Не хочу полагаться на электронное письмо, в котором она не сможет увидеть мое лицо и услышать голос, чтобы объяснить, почему я взорвал здание, в котором была, может быть, сотня людей, просто чтобы спасти свою жизнь. Я до сих пор не уверен, что могу оправдаться перед самим собой. Вместо этого я раскрываю ей кусочек правды: сержант потянула за несколько ниточек из симпатии ко мне.

«Через несколько недель ты отправишься в техшколу на Луне. Волнуешься?»

«А то, – отвечаю я. – Буду первой коммунальной крысой из нашего квартала, полетевшей в космос. Из твоего окна Землю видно, или как?»

«Нет. У нас в комнатах окон нет. В столовой есть панорамное окно, но оно смотрит в другую сторону. Видно только кучу звезд».

«Ладно, переживу. Может, получится встретиться там, наверху?»

«Сомневаюсь. Техшкола и летная школа в разных комплексах. Да и свободного времени у нас немного. Но зато мы будем на одном камушке. Может, нас даже к одному кораблю припишут».

«Было бы классно, – пишу я, – но, думаю, я использовал все свое везение на прошлой неделе, так что надеяться не стану».

На четвертой неделе нам удается отдохнуть от аудиторий. Курс корабельной техники безопасности проходит в другом здании базы. Там умещается полноразмерный симулятор эскадренного миноносца класса «Улан». Это полная и чертовски правдоподобная копия – корпус длиной в сто пятьдесят метров с навигационными огнями, антенными системами, ракетными пусковыми шахтами и бронированной обшивкой. Эта штука выглядит так, будто ее хоть сейчас можно закинуть в космос и присоединить к флоту, если будет надо.

Курс техники безопасности похож на космический детсад. Мы учимся правильно двигаться в узких коридорах и проходах военного корабля. Каким бы большим его корпус ни выглядел снаружи, места внутри очень мало.

Самая увлекательная часть курса – отработка действий при пожаре и эвакуации. Мы все упаковываемся в вакуумные скафандры с кислородными баллонами, и корабельные системы устраивают убедительную симуляцию большого пожара на борту. Мы по очереди присоединяем гибкие шланги к стенным клапанам и таскаем друг друга в безопасные места по задымленным коридорам. За исключением спортзала это единственный раз за время подготовки, когда мне доводится серьезно вспотеть, и я с удовольствием прилагаю физические силы хоть куда-то. Есть у меня ощущение, что учебная эвакуация – это такая успокоительная мера, чтобы служащие чувствовали, будто у них есть какой-то контроль над своей судьбой, когда их корабль будет гореть, затерянный в глубоком космосе. Хотя, думаю, это лучше, чем сидеть и ждать, пока ты сгоришь или задохнешься. Поэтому я обучаюсь направлять огнетушитель, пользоваться термовизором, встроенным в скафандр, и искать пострадавших в дыму.

Мы проводим весь день, отрабатывая действия в аварийных обстановках, и заканчиваем полной эвакуацией капсул при тревоге низкого уровня. На военных кораблях спасательные системы распределены по всему корпусу, так что в случае беды никому из членов экипажа не потребуется пробежать больше пары отсеков перед тем, как достичь капсулы. Когда корабль ломается, нужно найти капсулу, запустить ее и надеяться, что выталкиватель не зашвырнет тебя в гравитационное поле газового гиганта.

Капсулы имитационного миноносца, конечно, не отстреливаются от обшивки. Мы бежим к ближайшим спасательным шлюзам, залезаем в капсулы и активируем створки люка. Капсулу чуть трясет для имитации успешного запуска – и упражнение закончено. Я замечаю, что всем удалось вылететь с корабля в космос, и задумываюсь, как часто эвакуация заканчивается стопроцентным спасением. По пути от симулятора я задаю этот вопрос командовавшему упражнением инструктору и, когда он лишь улыбается в ответ, делаю собственные выводы.

К концу пятой недели обучения мы проходим череду квалификационных проверок и письменных экзаменов, чтобы доказать, что не продрыхли всю подготовку, и большинство из нас объявлено годными к службе на флоте. В день выпуска мы одеваемся в новенькие униформы и проходим торжественным маршем перед командиром учебной базы. Потом нам выдают бейсболки и объявляют, что рады приветствовать нас на флоте.

На церемонии мне досрочно присваивается новое звание. Флот переводит меня из рекрутов в младшие матросы, потому что из всей учебной роты у меня самая высокая средняя оценка за тесты. Я должен бы радоваться тому, что наконец получил повышение и мой пустой воротничок украсился знаком отличия, но я не могу перестать думать, что в ТА к этому времени я тоже был бы уже рядовым. Я пожимаю руку командиру и улыбаюсь, когда он прикрепляет к моему воротнику шеврон. Когда мы выходим из зала, я несу флажок взвода, но чувствую, будто за последние пять недель не достиг вообще ничего.

«Тебя флотская подготовка после начальной не разочаровала?» – спрашиваю я у Халли по АрмНет тем вечером.