Вадим Панов - Сверхновый Иерусалим

Монах монахом, а собеседника игумен «читал» идеально и без труда уловил то, что Денни пытался скрыть.

— Мне доводилось посещать колониальные корабли.

— Тогда понятно. — И вновь — мягкая улыбка. — Как вы здесь оказались, капитан Дженкинс?

— У вас на борту?

— В этой звёздной системе.

— Врать не буду: случайно, — не стал скрывать Денни. — Мы собирались в сектор Аиста, но наша «Минни»…

— Кто, простите?

— «Верная Минни», так называется мой корабль.

— Ах, да… Извините, продолжайте, пожалуйста.

— Да… — Денни помолчал, как будто ему стыдно, но закончил: — В секторе Аиста мало хороших космических баз, а наша «Минни» слишком стара… — Тяжёлый вздох. — Мы решили не рисковать, отправились в сектор Броненосца и наткнулись на эту звезду. — Еще одна пауза. — Случайно.

— Случайностей не бывает, капитан Дженкинс.

— Совсем?

— Совсем, — подтвердил игумен, поглаживая бороду. — Мы должны были встретиться, и мы встретились.

— Зачем?

— Я пока не знаю.

— Вы говорите, как предсказатель на ярмарке, — не сдержался Денни. — Впрочем… — Но уже в следующий момент он опомнился: — Извините.

Не следовало обижать того, чьи планы собираешься выведать. Однако отец Георгий счёл необходимым развить тему:

— Хотели сказать, что я не сильно отличаюсь от ярмарочных шутов?

— Я извинился, — буркнул Денни.

— Я не обиделся, — спокойно продолжил игумен.

— Правда?

— Поверьте, капитан Дженкинс, я слышал в свой адрес высказывания и похуже… — И резко, настолько резко, что ухитрился сбить гостя с толку, спросил: — Сколько вы надеялись выручить за планету?

— Вы её как-то назвали? — попытался отбиться Дженкинс.

— Не расслышал цифру.

И стало ясно, что отец Георгий не отстанет.

— Вы знаете сколько, — неохотно ответил Денни. — Думаю, пять-шесть триллионов новых кредитов.

— Солидная премия, — с уважением произнес игумен.

— Издеваетесь?

— Теперь я понимаю, почему вы так резки со мной, капитан Дженкинс, — вздохнул настоятель. — И понимаю ваши постоянные попытки меня уколоть.

— Я мог бы обеспечить себя на всю оставшуюся жизнь, — горько сообщил Денни.

— Войти в элиту общества, — в тон ему добавил отец Георгий.

— Даже правнуки в золоте купались бы…

— Если путешествовать, то только для удовольствия.

— И только на курорты, где есть хорошие игорные дома.

— Тогда правнукам может не достаться, — хмыкнул игумен.

— Плевать на правнуков, — махнул рукой Денни. — Пусть сами зарабатывают.

— Согласен, — с улыбкой кивнул отец Георгий, поглаживая густую бороду. — Согласен…

Его большие голубые глаза… Нет, не гипнотизировали, но привлекали, от них трудно было оторваться, и если бы игумен захотел, он мог стать выдающимся гипнотом. Дженкинсу доводилось видеть таких — заставляющих зачарованных людей исполнять любые, даже самые идиотские приказы. Хорошие гипнотизёры встречались среди врачей, артистов, мошенников, и все они прилично зарабатывали. Но этот русский выбрал другую стезю.

— О чём мы говорим? — нахмурился Денни.

— О людях, капитан Дженкинс, — объяснил отец Георгий. И легко перешёл на другую тему: — Кстати, мы пришли.

— В смысле? — растерялся Денни, который ожидал, что его проводят на мостик или кают-компанию. — Куда пришли?

Они остановились в большом круглом зале, по периметру которого выстроились похожие на мраморные колонны. Высота каждой, как оценил Дженкинс, превышала четыре метра. Над колоннами виднелся купол. Тоже похожий на каменный, но точно сказать не представлялось возможным, поскольку в зале царил полумрак, едва-едва освещаемый несколькими свечами.

«Свечи?! На звездолёте?!»

Именно свечи. Самые настоящие.

— Неожиданно? — улыбнулся игумен.

— Консервативно, — кивнул Денни.

— Что делать, капитан Дженкинс, мы — ортодоксы.

— Разве это хорошо? — неожиданно вырвалось у Денни.

— Что именно? — Священник поднял брови.

— Вы придерживаетесь тех же правил, что и тысячи лет назад.

— Мы придерживаемся тех же принципов, капитан Дженкинс, — вежливо поправил гостя отец Георгий. — И это хорошо… У вас есть принципы?

— Э-э… — Неожиданный вопрос сбил Денни с толку.

— Не важно, капитан Дженкинс. — Игумен обвёл зал рукой. — Я привёл вас в гостевой зал монастыря. Здесь мы с удовольствием рассказываем гостям о нашей вере и нашем корабле.

— Я бы с удовольствием пощупал его, — признался Денни. — Посмотрел, как управляется и на что способен.

— Звездолеты класса «Иерусалим» корабли лишь во вторую очередь.

— А в первую? Монастыри?

— Можно сказать и так, — задумчиво протянул отец Георгий. — Мы несём Слово Божие и пытаемся отыскать землю Божию, во славу Божию.

— Сегодня у вас получилось. — Денни хотел улыбнуться, но спокойной улыбка не получилась, и он, не сдержавшись, добавил: — К сожалению.

Несколько секунд игумен внимательно смотрел на гостя, после чего прищурился и спросил:

— Как я понимаю, капитан Дженкинс, вы абсолютно ничего не знаете о предназначении кораблей «Иерусалим», так?

— А что я должен знать кроме того, что вы тоже ищете землеподобные планеты?

— Только землеподобные планеты, — уточнил отец Георгий. — Другие системы нас не интересуют.

Разговор следовало спасать, поэтому Денни согласился:

— Я ничего о вас не знаю, настоятель, кроме того, что сказал. Мы впервые оказались на окраине России. До сих пор мы исследовали системы в свободных секторах между Китаем и Халифатом.

Отец Георгий чуть склонил голову, показав собеседнику, что услышал, и после короткой паузы продолжил:

— Мы ищем новые земли для нашей Империи, капитан Дженкинс, а если находим — остаёмся на них и основываем первый приход нового мира. Мы тщательно выбираем место посадки, поскольку «Иерусалим» способен лишь раз опуститься на планету, а потому ошибиться нельзя.

— Сейчас вы ищете такое место? Но почему не запустили спутники? Нужно ведь провести картографирование…

— Вы позабыли, что «Иерусалим» — не разведчик, подобно вашей «Минни». Мы ищем не планеты, за которые можно получить премию, а дома.

— В чём разница?

Вместо ответа настоятель нажал кнопку на пульте, и в центре зала возникло голографическое изображение корабля.

— Это для туристов, — извиняющимся тоном объяснил отец Георгий профессионалу. — Им тоже интересно, как устроен корабль.

В принципе, ничем особенным «Иерусалим» не выделялся: машинное отделение, рядом с которым размещался командный блок — «тягач» был слишком дорог и потому возвращался на базу для дальнейшего использования, затем шли отделяемые блоки, каждый из которых мог самостоятельно опуститься на поверхность: пассажирский, несколько грузовых, и…