Светлана Липницкая - Вакансия за тридевять парсеков

Груженый снедью Рим молча указал головой на зону буфета, призывая прислушаться. Оттуда доносился приятный женский голос, но эхо пустого помещения не давало толком расслышать слова. В ответ на недоумевающий взгляд Рим ухмыльнулся и на цыпочках направился в ту сторону. Мы подкрались к стойке буфета и незаметно выглянули из-за него. Моя челюсть рухнула вниз, будто к ней была подвешена гиря.

В центре буфетной зоны стоял стул, а к нему зверским образом была примотана пачка чипсов. Красочное изображение румяной картофелины было крест-накрест заклеено, что походило на кляп, а сама упаковка смялась от количества скотча, который связывал ее по всем четырем углам.

Вокруг стула прохаживалась очаровательная девушка: стройная, на высоких тонких каблучках, с грациозной осанкой. У нее были темные волосы, отливавшие тем здоровым блеском, который так любит упоминать реклама шампуней, густые длинные ресницы и личико супермодели. В тонких изящных пальчиках небесное создание сжимало здоровенный тесак. Вернее, нечто среднее между двуручным мечом и бензопилой. Ласково поглаживая рукоять чудовищного оружия, девица сладким голоском зачитывала обвинение пачке чипсов:

– Вам вменяется в вину злостная порча пищеварительной системы, несоразмерное накапливание холестерина в сосудах, избыточная калорийность, влекущая за собой ожирение, наличие в вашем составе запрещенных и опасных добавок, а также неправомерный подрыв здоровья членов экипажа. – Красотка остановилась и, наставив пиломеч на чипсы, угрожающе вопросила: – Вы признаете свою вину?

Пачка безмолвно вопияла. Я думала, как заставить свои глаза вползти обратно в орбиты.

– Так и знала! – зарычала девица и вдруг с размаху рубанула пиломечом по чипсам. Ножище со свистом рассек воздух, с одинаковой легкостью разрубив на половинки и пачку, и пластиковый стульчик.

Я судорожно вздохнула, еле сдержавшись от вскрика. Красотка принялась кромсать остатки стула и пачки мечом, ногами и руками, порыкивая от удовольствия. Рим тронул меня за локоть, отвлекая от созерцания этой сюрреалистичной жути, и дал знак уходить. Пользуясь шумом, который подняла потрошительница жареной картошки, мы беспрепятственно добежали до выхода и вышли на мостовую палубу.

– Зачем вы держите на корабле таких опасных психопатов?! – Я ежесекундно озиралась на столовую, порываясь перейти на бег. Красотка с тесаком стояла перед глазами, намертво впаявшись в сетчатку.

– Да она и мухи не обидит, – спокойно сказал Кип.

– Ага, видела я ее безобидность, – не поверила я. – А если бы мы успели съесть те чипсы, что бы тогда было?

– Полуторачасовая лекция о гигиене питания.

– По завершении которой она своим милым ножичком вырезала бы наши желудки?

Рим с Кипом в унисон расхохотались.

– Аглая Ростная – глава отдела обеспечения, – объяснил Рим, когда мы спустились на каютную палубу. – Она выросла на планете Вегани, а это мир, в котором людей с пеленок приучают к здоровому образу жизни.

– Она ненавидит вредную еду и считает ее своим лютым врагом, – поддержал его Кип. – Ест только вареные кабачки и морковку на пару. На десерт предпочитает творог и все праздники отмечает в спортзале.

– А еще она ледяной водой обливается, – добавил флибериец с паническими нотками в голосе.

– Ну и ладно, вы-то чего ее боитесь? – не поняла я.

– Так она это все экипажу вдалбливает! – с неподдельным возмущением воскликнул Рим. – Стоит в столовой взять что-нибудь кроме этих проклятых кабачков, как она тут же присаживается рядом и с ахами и вздохами начинает рассказывать о вреде неправильного питания. Да еще с такими подробностями, что потом вообще есть не хочется!

– Айримир ее любимчик, – подленько захихикал Кип. – Он любит вкусно и вредно пожрать, а Аглая видит смысл жизни в том, чтобы не дать ему вкусить лишнюю калорию. А панели с доставкой еды, как в гостевых каютах, у членов экипажа нет.

– Вот я и таскаю ночами провиант. У нас почти все так делают. – подытожил Рим и откусил от бутерброда сразу половину. – Надо фэ как-то фыжывать.

Я почувствовала, что и сама не прочь перекусить. Красавицы с мечами способствовали здоровому аппетиту.

– Зашел бы ко мне и заказал все, что хочется. И мне заодно, а то я с вашими квадратными письменами уже второй день одними оладьями питаюсь.

Мы подошли к каюте Рима и остановились в дверном проеме, чтобы договорить.

– Ну, во-первых, это неприлично – вламываться к девушкам с целью их обожрать. Но я учту твое приглашение. Во-вторых, при входе в меню автоматически отображается кто заказал, сколько и чего, а данные отправляются Аглае, так что она все равно бы меня вычислила. И постфактум присела бы на уши еще хуже. Ну а в-третьих, – ухмылка Рима стала шире, – хищение вкусняшек прямо у нее из-под носа добавляет моей жизни остроты.

И это представитель грозных флиберийских колонизаторов? Мальчишка шальной, а не пришелец из космоса! Я передала ему кулек из фольги, который все это время держала в руках, и учуяла аромат копченой курицы. В желудке завистливо заурчало, и, похоже, Рим это услышал.

– А не желает ли соучастница преступления разделить на двоих весь холестерин этой хладной птичьей тушки?

– Зачем же хладной? – Я прошмыгнула внутрь и сдвинула в сторону какую-то рухлядь, освобождая стол. – У нас ведь есть такой удобный флибериец, способный ее подогреть!

Фок нервно следил за ножом, который мелькал в руках капитана. Привычка Сергея поигрывать за столом – да где угодно! – острыми предметами решительно ему не нравилась. На родной планете Фока вообще не было оружия, он и увидел-то его впервые, только угодив в ловушку тех проклятых работорговцев. И хотя, в отличие от них, Сергей в данный момент никому не угрожал, а просто рассеянно вертел нож в пальцах, воспоминания не давали спокойно на это смотреть.

Когда капитан подбросил нож, Фок вздрогнул и уронил вилку. Сергей перевел на него затуманенный взгляд, и парень трижды проклял свою неловкость.

– Извините, – пробормотал он, поспешно поднимая столовый прибор и чувствуя, как краснеют щеки.

Сергей рассеянно отмахнулся и снова уставился в никуда, вряд ли вообще обратив внимание на инцидент. В последние несколько дней капитан был особенно задумчив. Фок надеялся, что это не связано с «тенями», чем бы они ни были, и новым приступом безумия, которое они порождали.

Мирра, на которой Фок прожил первые пятнадцать лет своей жизни, входила в десятку самых безопасных планет Вселенной. Ее жители испокон веков исповедовали всеобщий мир и гармонию. Впервые покидая родину для кратковременной учебной конференции, парень представить себе не мог, как круто повернется вся его дальнейшая жизнь.