Айзек Азимов - Счастливчик Старр

— Весли, подбрось-ка мощности на испарительные кольца.

— Мы останемся без воды,— предупредил Бен Василевски.

— Бог с ней. В этом куске льда без воды не останемся.

Под большим давлением вода устремилась к керамическим испарительным кольцам и приостановила нагрев внешней обшивки. Термостойкость обшивки еще выдерживала натиск сил трения, но мощные насосы быстро вышвырнули все запасы воды, и температура вновь начала угрожающе повышаться. Однако непосредственная опасность осталась позади. Торможение продолжалось. Вскоре Лаки сократил до минимума подачу дейтерия, и свист искусственной атмосферы стал стихать. Наконец поток дейтерия и вместе с ним рост температуры прекратился совсем, корабль остановился

Лаки откинулся на спинку кресла и произнес:

Прошу прощения, джентльмены, но у меня не было времени что-то объяснять, и к тому же решение пришло ко мне в последнюю секунду, а работа с пультом отнимала у меня все силы. Но все уже в прошлом, и я приветствую вас в ядре Мимаса.

Бигман набрал полные легкие воздуха, надул щеки и произнес:

— Никогда бы не подумал, что ты воспользуешься этой штуковиной для проделывания дырок в спутниках, да еще перед самым носом корабля.

— Верю, что все это было тебе в новинку. Фокус был построен на том, что Мимас да и Энцелад — тела совершенно особого рода.

— Как это?

— Это просто ... снежки. Астрономы разгадали их природу еще до начала эры космических полетов. Плотность их меньше плотности воды, а отражают они более восьмидесяти процентов света. Совершенно ясно, что состоят они из снега и содержат еще не очень много не слишком плотного аммония.

— Точно,— вмешался Весли,— кольца-то просто лед, а спутники — коллекция крупинок этого льда, оторвавшегося от колец.

Лаки Старр стряхнул с себя усталость и улыбнулся своим товарищам:

— У нас много работы, ребята. Давайте-ка, приступим.

Теперь они находились в замкнутом пространстве, в гигантской пещере, рожденной температурой термоядерного взрыва. Тоннель, проделанный «Метеором», уже закрылся. Позади корабля водяной пар быстро конденсировался и превращался в лед. Пещера, в которой находился «Метеор», начала постепенно уменьшаться. Цифры на табло детектора массы показывали, что корабль находится в сотне миль от поверхности спутника. «Метеор» вновь двинулся вперед, вонзаясь в толщу льда, как раскаленный нож в масло. Когда до поверхности оставалось пять миль, была сделана вторая остановка, и вокруг корабля надули искусственную воздушную подушку. В банки с хлореллой была подана дополнительная энергия, чтобы восстановить запасы воды и пищи. Советник Бен Василевски поежился и сказал:

— Похоже, это станет нашим домом на какое-то время. Так пусть же он будет удобным.

Как раз в это время Бигман пробудился от своего действительно богатырского сна. Он задремал в то время, как корабль монотонно двигался вперед, к поверхности Мимаса.

— Что стряслось, Бигман? — спросил его Весли.— Не хочешь ли ты пустить слезу по поводу нашего скорого расставания?

— Да уж как-нибудь справлюсь со своим горем,— фыркнул Бигман.— В ближайшие год-два я только и буду заниматься тем, что, провертев дырку в этом спутнике, буду посылать тебе весточку.

И тут же без перехода взорвался:

— Послушай, о чем это вы тут шептались, пока я дремал? Со-ветнические секреты?

Лаки неодобрительно покачал головой:

— Бигман, на эту тему мы потолкуем в другой раз, в более спокойной обстановке.

Позже, когда они остались одни, Лаки сказал:

— Бигман, ведь у тебя нет никаких причин, чтобы враждовать с Весли.

Бигман мрачно и с расстановкой ответил;

— О, конечно. Но как только я останусь с ним наедине на пару часов, я тут же разрублю его на мелкие кусочки и сложу в морозильник. Чтобы его родственникам было что хоронить.— Затем спросил: — Что это ты так серьезно?

— Более чем,— произнес Лаки.— То, что нас ожидает, может оказаться более опасным для тебя, чем для меня.

— Чего это я должен опасаться?

— Если ты останешься здесь с Весли, а со мной что-нибудь случится, вас подберут не раньше, чем через два месяца.

Бигман отшатнулся. Губы его затряслись.

— Лаки, если ты хочешь, я останусь здесь, пока не сделаю все, что прикажешь. Я сделаю все и присоединюсь к тебе. Но если тебе только нужно сохранить мою шкуру... этот номер не пройдет. Мне нечего здесь делать... А ты без меня — самонадеянный балбес, без меня ты ничего не сделаешь, и ты знаешь это.

Глаза его сверкали от гнева, окончания слов он глотал. Лаки попытался остановить его:

— Но, Бигман, послушай...

— Хорошо, я согласен, я принимаю весь риск на себя, на свою ответственность. Хочешь, я подпишу такую бумагу? Ты этого хочешь? Я сделаю так. Этого будет довольно, советник Лаки Старр?

Лаки потрепал жесткие волосы Бигмана:

— Великая Галактика, пытаться оказать тебе услугу, все равно что хлебать воду лопатой.

В рубку вошел Весли.

— Опреснители установлены, работают в полную мощность.

Вода, добываемая из вещества спутника, стремительно заполняла резервуары, опустошенные рискованной посадкой. Аммоний выделялся с особой тщательностью, поскольку служил катализатором и подкормкой для хлореллы. Все трое вышли из корабля, осмотрелись и остались довольны своим чистым и аккуратным ангаром.

— О’кей, Весли,— Лаки крепко пожал ему руку.— Ты сделал все как надо.

— Все, как учили в академии.

— Тебя подберут через пару месяцев, что бы ни случилось. А если все пойдет так, как надо, то и раньше.

— Твое задание я выполню не хуже, чем любое другое. У тебя хватит своих забот. Вот только не забудь про Бигмана. Как бы с ним чего не случилось.

На что Бигман заорал:

— Не думайте, что я ничего не понимаю! Я давно наблюдаю за вашими таинственными переговорами. Взяли моду решать все за меня, за моей спиной.

— Марш в корабль, Бигман,— сказал Лаки. Он схватил Бигмана поперек туловища и затолкал в люк, не обращая внимания на сопротивление и требования ответа.

— Пески Марса! — заверещал Бигман снова, как только очутился в рубке.— Мало того, что у тебя завелись дерьмовые секреты от меня,' ты еще позволяешь этому пацану оставить последнее слово за собой!

— Ему предстоит очень трудная работа: пока мы выкарабкаемся отсюда и расхлебаем заварившуюся кашу, он будет торчать в ледяном склепе совершенно один. Так пусть/ хоть последнее слово останется за ним. Не лишай его этого удовольствия.

Они выбрались на поверхность спутника в точке, из которой не было видно ни Солнца, ни Сатурна. В темном небе не было ничего, кроме Титана в первой четверти. Спутник был наполовину освещен Солнцем. Внимательно рассматривая изображение Титана на видео-экране, Бигман пробормотал: