Генри - Приключения Пита Мэнкса

Продлилась она не долго. Советско — китайская коалиция, обширная Восточная коммуна, решила воспользоваться шансом сокрушить Европу, и некоторое время все шло ко всеобщей войне, которая должна уничтожить Землю. Но дипломаты разными способами залили маслом бушующее море, и три великие державы все-таки заключили мир на вулкане. И тогда к власти пришли Перретт и Джерольд. Они собрали армию, вторглись в северо-западные штаты и подавили восстание. Перретт стал героем Америки и в стремительном государственном перевороте захватил Вашингтон, заключил в тюрьму президента и объявил себя правителем, а в стране установил военное положение.

По крайней мере, так сообщалось широкой общественности. Но Хэч знал немного больше. Например, что британский диктатор тайно согласился уступить Канаду Соединенным Штатам, что Перретт помог европейским автократиям покорить великую советскую коммуну. Гавайские острова должны были стать искрой — но эта искра вспыхнула и погасла.

Хэч никого не ругал. Политическая ситуация не касалось его непосредственно, как и большинство других, и он был доволен тем, что удовлетворялись его личные желания. Время от времени, раздраженный очередными репрессиями, он обдумывал обнародовать все, что знал, но он не был дураком. Когда тайная полиция производила аресты, преступники исчезали в концлагерях или того хуже.

Он встал и смешал виски с содовой.

— Завтра будет новый день, — сказал он Джин. — И для него нужно отыскать новые сенсации.

Затрещал телетайп, и Хэч кивнул в его сторону.

— Может, это ответ на наши молитвы. Дай — ка мне…

Джин оторвала ленту, и он поспешно ее прочитал. Девушка не сводила с него любопытного взгляда голубых глаз.

— Прочитай вслух! — торопливо сказал Хэч.

Девушка монотонно прочитала:

— Доктор Альберт Мэннинг был только что арестован у себя дома в Лос-Анджелесе. Подробности неизвестны.

Хэч секунду стоял неподвижно, затем сделал большой глоток.

— И это все?

Джин кивнула. Хэч резко поставил стакан на стол.

— Ну, и?..

Пристальный взгляд девушки был холоден и презрителен.

— Я ничего не сказала.

— Нет… Черт побери, Джин… Это же новости!

— У меня есть еще другая работа. Нужно что-нибудь еще?

Хэч заколебался, потом покачал головой. Девушка молча вышла. Обозреватель допил виски, его бронзовое лицо было покрыто бусинками пота. Дважды щелкнул телевизор. Хэч нажал переключатель.

На экране появилось лицо, с пухлыми, хорошо выбритыми щеками.

— Мистер Хэч?

— Да.

— Личной сообщение от Рэймонда Джерольда. Вас просят не упоминать в своих передачах об аресте доктора Мэннинга. Кроме того, вам выписана премия в размере двух тысяч долларов за то, что вы предоставили правительству важную информацию.

Хэч быстрым движением выключил телевизор. Затем неподвижно сидел за столом, глядя невидящим взглядом в стену…

Больше, чем что — либо другое, его жгли воспоминания о выражении глаз Джин Хилл, и это заставило Хэча действовать. У него не возникло и мысли о том, чтобы бросить вызов Джерольду, но, возможно, существовал какой-то компромисс. У диктора были влиятельные друзья. После осторожных расспросов он узнал, что Мэннинг находится в концлагере возле Сан-Бернардино, милях в шестидесяти к востоку от Лос-Анджелеса. Лагерь считался отрезанным от всего мира, но Хэчу удалось получить в него доступ. Он хотел увидеть Мэннинга, потом что ходили всякие неприятные сплетни о плохом обращении с заключенными в таких лагерях.

Но внезапно полученное им сообщение заставило Хэчу изменить свое расписание.

«Мэннинга планируют переместить до вашего приезда. Его должны увезти стратосферным самолетом в Южную Америку. Вы никогда не отыщите его в спрятанных в джунглях лагерях».

Сообщение было без подписи, но Хэч знал, что его послал дружественно настроенный охранник лагеря, который иногда снабжал диктора информацией.

Хэч уехал из Лос-Анджелеса в семь часов вечера вместо того, чтобы дождаться утра. Его обтекаемый автомобиль циклоном промчался по Калифорнии по скоростной трассе, пролегающей от Канады до зоны Панамского канала. Стоял декабрь и было уже совсем темно, когда Хэч свернул на частную дорогу, ведущую к концлагерю. И он тут же почувствовал, что что-то не так.

Вдалеке хрипло завывала сирена. Прожекторы обшаривали лучами небо. Хэч сбросил скорость, всматриваясь в темноту рощи авокадо, окружавшей шоссе с обеих сторон. Фары освещали дорогу.

И тут он увидел неподвижное тело. Он резко затормозил. Человек лежал прямо на дороге, в изорванной одежде, с седыми волосами, испачканными кровью.

Хэч выскочил из машины, подошел и склонился к нему. Рубашка намокла в крови и облепила тощую, изможденную грудь. Диктор отдышался и глаза его сощурились. Перед ним лежал Мэннинг. И мало того, что его застрелили, но на его теле были безошибочно видны следы пыток…

Хэч задрожал на холодном ветру. Он опустился возле Мэннинга на колени, расстегнул рубашку и почувствовал внезапное отвращение при виде открытых ран. Сирены выли все ближе.

Умирающий внезапно открыл глаза — холодные, серые, внимательные глаза. Они, казалось, пылали внутренним огнем на измученном лице. Пристальный взгляд остановился на Хэче.

Дрожащие, мокрые от крови руки внезапно поднялись и стиснули щеки диктора. Бледные губы шевельнулись, но умирающий уже не мог говорить. Изо рта потекла струйка крови.

И… мир вдруг потемнел!

Хэч не знал, что затем произошло. Ему казалось, что он стоял на коленях, один в непроницаемом мраке, и лишь издалека на него глядели два сияющих, холодных огня…

Глаза умирающего…

Они стали надвигаться. Из них полилась какая-то необъяснимая сила, энергия, проникшая в мозг Хэча и перетряхнувшая кладовые его разума. А затем… глаза погасли.

Темноты тоже не стало. Хэч изумленно замигал, глядя вниз на уже бесспорно мертвое тело. Кровь перестала бежать из него, и дыхание не поднимало впалую грудь. Диктор поднялся на ноги. Он чувствовал, что его щеки липкие, и кровь испарялась с них на ледяном ветру.

Звуки бегущих шагов заставил Хэча повернуться. А повернувшись, он замер, затем поспешно поднял руки над головой и ступил в яркий свет фар.

Из темноты выскочили четверо в синей форме тайной полиции. Они замерли и схватились за оружие, но тут же опустили стволы.

— Спокойно! Это не Мэннинг! — крикнул кто-то.

— Стоять! — прорычал первый охранник, шагнув вперед, и быстро провел руками по одежде Хэча. — В порядке.

— Он безоружен? — спросил еще один голос, и Хэч увидел приседшего возле тела Мэннинга человека с белым пятном лица, повернутым через плечо.

— Да, сэр!

Человек встал и повернулся. Хэч узнал в нем Рэймонда Джерольда, начальника тайной полиции, правую руку командующего Перретта. Это был худой человек средних лет, с холодными черными глазами, глядящими из-под косматых седых бровей.