Генри - Приключения Пита Мэнкса

Таксист беспокоился о штрафе, который ему наверняка придется платить. Потом его мысли переключились на ждущий его обед. Хэч попытался сосредоточиться на нем, но вскоре бросил это занятие. Для передачи способностей телепатии нужно было что-то, чего он не мог пока что понять.

Такси остановилось. Хэч вышел, заплатил водителю и быстро огляделся. Вокруг не было никого. Впереди высилась залитая лунным светом башня жилого здания, и Хэч поспешил к нему.

В доме на другой стороне улицы какой-то человек отвернулся от окна и пошел к видеофону.

Джин Хилл жила на седьмом этаже. В щели под дверью света не было. Люк прислушался, но все было тихо, и он потянулся к кнопке звонка.

Дверь открылась и на пороге возник человек в форме, с оружием в руке.

— Поднимите руки! — рявкнул он. — Быстрее!

Тоска безнадежности стиснула Хэчу горло. Он подчинился, и его провели в комнату, где были еще три агента. Джин Хилл сидела на кушетке с белым, как мел, лицом.

— Привет, детка, — натянуто улыбнулся Хэч. — Не ждала меня так поздно, да?

Возможно, это могло отвратить подозрения от девушки.

— Сядьте, — сказал один из агентов.

«Иначе — убью», — пронеслось у него в голове. Хэч повиновался.

Джин хотела что-то сказать, но ей тут же велели замолкнуть. Они молча сидели около десяти минут. Затем открылась дверь, и в комнату вошел командующий Перретт.

Он был похож на Линкольна — на безбородого, усталого Линкольна с ласковыми карими глазами. Он был в черном гражданском костюме, висевшем на его худой фигуре, точно на вешалке.

— Хорошо, — спокойно сказал он. — Девушку увезите в штаб. Двое пусть останутся за дверью на карауле.

Больше он ничего не добавил, пока они с Хэчем не остались одним в комнате. Хэч встал, нервно разминая пальцы.

— Мисс Хилл не имеет никакого отношения к… — начал было он.

— Я знаю. С ней ничего не будет. Через пару дней я ее освобожу. У меня дело к вам, мистер Хэч.

— Правда? — Обозреватель почувствовал странный холодок, пробежавший по спине. — Хорошо, я чувствую себя в большей безопасности, как ваш заключенный, нежели как пленник Джерольда.

Карие глаза Перретта вспыхнули.

— Рэймонд Джерольд — мой самый преданный помощник. Вы ничего не добьетесь такой тактикой. Почему вы пытались убежать?

— Я боялся, что меня убьют, — ответил Хэч. — Как Мэннинга.

— Это прискорбный случай. Ему не надо было совершать побег.

— Возможно, ему не понравились пытки.

Хэч понимал, что ступает на опасную почву. Лицо Перретта внезапно побледнело и осунулось.

— Они… его пытали?

— Страшно пытали.

Перретт подошел к окну и невидящим взглядом уставился на улицу.

— Боже мой! Когда же это прекратится? Почему повинуются лишь дураки?

Его широкие плечи тряслись. Хэч от изумления затаил дыхание.

— Но именно вы можете все это остановить, не так ли? — решил он воспользоваться неожиданным преимуществом.

— Знаю, — обернулся к нему Перретт. — Но сорняки должны быть вырваны твердой рукой… Позвольте мне все объяснить вам, Хэч, — На лице диктатора внезапно появилось выражение фанатизма. — Последнюю сотни лет Америку преследовали неудачи. Демократия оказалась бессильной. Люди — какие они есть — нуждаются пока что в сильной руке, которая бы правила ими.

— А хотят ли они этого?

— Это не имеет значения! Вся эта жестокость и кровопролитие скоро закончится. Бунтовщики должны быть уничтожены. И лет через пять — десять в Америке воцарится Утопия. Вы наверняка думаете, что я — одержимый жаждой власти диктатор. Весь мир так думает. Мне это очень неприятно, — его низкий голос внезапно стал твердым. — Но я — ничто. Я — всего лишь скальпель, который вырезает из тела Человечества злокачественную опухоль. Неужели вы не думаете, что я не хотел бы просто нормально жить? Но я не могу. Человечество всегда нуждается в лидере, который выковывал бы на наковальне будущее счастье! Когда я умру, моим памятником станет Америка — страна без свободы, но с настоящим правосудием для всех и каждого!

Читая его мысли, Хэч понимал, что он совершенно искренен. Перретт шагал за своими идеалами в слепую, в хаос крови и террора!

— Вы упоминали Джерольда, — продолжал диктатор. — Могу вам сказать: когда я умру, Джерольд станет моим преемником. Его ненавидят из-за того, что он делает — что должен делать. Но эта работа скоро будет выполнена. Джерольд продолжит мое дело и распространит свою власть на всю Землю. И только тогда на этой планете воцарится мир, счастье и процветание. — Глаза Перретта неестественно ярко пылали. — Сам я умираю. Врачи сказали, что мне осталось не больше года. Но прежде, чем я умру, у Америки будет супероружие — телепатия.

Хэч открыл было рот, чтобы возразить, но почувствовал приступ безнадежности. Ему нечего было сказать этому человеку. Любые слова были бы бессильны против неприступной брони фанатизма.

— Таким образом, — закончил Перретт, — вы должны сделать то, что я хочу. Ван Борен вам поможет. Вам не причинят вреда — я уже запретил ненужное насилие. Но вы должны повиноваться. Иначе, если у нас не будет другого выхода… вас будут пытать. — Он поколебался, затем спросил: — Ну что? Вы согласны?

— Да, — сказал Хэч, — я сделаю то, что вы хотите.

Уже через тридцать четыре часа Хэч докопался до тайны телепатии. Кофеиновые таблетки помогали ему не спать, рубашка пропиталась потом, а его разум был измучен беспощадными, резкими вопросами Ван Борена. Все это время они находились в офисе на двадцатом этаже Штаб — квартиры командующего, с видом на Лос-Анджелес.

И внезапно Хэч понял, что знает метод Мэннинга. Метод был очень простой, но его было сложно описать словами, все равно, что объяснять, что такое цвета, слепому от рождения человеку. Сосредоточившись, закостенев от напряжения, Хэч внезапно понял, что может делиться телепатическими способностями. И хотя он даже не попытался экспериментировать, у него возникла странная уверенность, что он нашел решение этой проблемы.

Он откинулся на спинку стула, со слабой улыбкой на бледных губах.

— Получилось, Ван Борен! Теперь я все знаю!

Ученый потер свою лысину, глаза у него были красные и воспаленные.

— О, Господи! Вы уверены? Как…

— Я не могу это объяснить. Но я знаю. Я могу сделать вас телепатом прямо сейчас. Я в этом уверен.

Ван Борен встал, качаясь от усталости. Хэч прочитал его мысли:

«Нужно немедленно сообщить Джерольду. Он ждет».

— Минутку! — резко сказал Хэч. — Сообщите это Перретту. Я хочу видеть только его.

Ничего не ответив, Ван Борен вышел и захлопнул за собой дверь. Шатаясь, Хэч подошел к столу и налил себе стакан. Руки тряслись от усталости, голова страшно болела, а во рту пересохло. Он знал, что Джерольд приказал Ван Борену сообщить об удаче только ему, а не Перретту.