Генри - Приключения Пита Мэнкса

Рука у него тряслась, пуля просвистела мимо моего уха, и я почувствовал, как позади что-то задрожало.

— Новая пульсация! — закричал Нэйсмит.

Краешком глаза я увидел, что свет стал еще ярче и начал пульсировать концентрическими кругами, под действием энергии, освобожденной пролетевшей пулей. Я повернулся к Хэмфрису, и по коже у меня побежали мурашки, когда я увидел, как ствол пистолета поворачивается ко мне. Я услышал звук выстрела…

И снова ощутил странный ток, который уже один раз пробегал у меня по телу, вибрация, образуемая волной нестабильности. Машинально я заслонился рукой и почувствовал, как в нее что-то сильно ударило.

Я прыгнул на Хамфри… Нет, я врезался в него, точно пушечное ядро, полетел вместе с ним к двери… и сквозь нее!

Я слышал, как он кричит, — и его голос был полон муки, — пока мы падали, но не мог остановиться. Затем на лету я увидел два борющихся друг с другом силуэта — Фэбрина и Хиллмена. Мне как-то удалось чуть изменить траекторию, так что я, в основном, ударил по доктору, но маленький Хиллмен тоже полетел в угол, потому что моя рука задела и его.

Я ударил плечом в Фэбрина. Он был настоящим гигантом по сравнению со мной, но все же от моего удара он полетел через всю комнату, собирая попутно столы и стулья, круша приборы, пока не врезался в стену и не сполз по ней, уже без сознания.

Я ударился в стену, но успел выставить вперед руки, чтобы смягчить удар. Локти и колени у меня затрещали и чуть не сломались, но мне удалось затормозить и, почти бездыханный, я попытался понять, что произошло.

Джин и Нэйсмит выскочили из лаборатории и стояли, уставившись на меня. У девушки было что-то в пальцах, и она молча протягивала это мне. Маленький сплющенный кусочек свинца, который недавно был пулей.

Нэйсмит схватил меня за руку и показал красную отметину на запястье.

— Посмотрите сюда! Вот то место. Куда вас поразила пуля… или куда вы поразили пулю. Боже мой, какая энергия!

И он стал хохотать, как сумасшедший.

— Что произошло? — ошеломленно спросил я.

— Законы невероятности, — ответил Нэйсмит. — Хэмфрис выстрелил в вас в тот момент, когда начала расходиться волна невероятности. Согласно обычным законам физики, у пули больше энергии, чем у вас, поэтому она должна была вас убить. Но волна невероятности дала вам громадные излишки потенциальной и кинетической энергии. У вас стало гораздо больше энергии, чем у пули, и вы просто смахнули ее с траектории. И похоже, вы убили и Фэбрина, и Хэмфри!

Джин стояла уже на коленях возле Фэбрина.

— Нет, он дышит. Но вот Хэмфри…

— Мертв, — сказал маленький Хиллмен, шагнув к нам. — У него сломана шея. Боже мой, какой у вас удар, Хейли!

Нэйсмит обернулся через плечо.

— Опасность еще не исчезла. Эта волна… возможно, она причинила неприятности наверху. Хиллмен, позвоните в полицию. Больницу нужно немедленно эвакуировать.

— Но…

Я понял, о чем он подумал.

— Звоните, — кивнул я. — А я позвоню в газету. «Трибьюн» проявит внимание к данному делу, я позабочусь об этом. И статья будет подписана вашим именем, Хиллмен.

На этом все кончилось. Больница «Палмвью» была срочно эвакуирована, а после того, как была напечатана статья, ее выкупил научный фонд, и окружил заборов под током высокого напряжения и предупредительными надписями. Там до сих пор трудится дюжина физиков во главе с Нэйсмитом, пытаясь научиться управлять волнами невероятности. Нэйсмит по-прежнему думает, что это возможно, но я так не уверен. Лично я скорее имел бы дело с ручными гранатами без чеки.

Специальная Комиссия выпнула Фэбрина из Медицинского Общества. Не знаю, что стало с ним дальше. Хиллмен теперь регулярно сотрудничает с «Трибьюн», но так и не сумел повторить успех своей первой большой статьи, хотя написал несколько неплохих работ.

Джин? Да, я женился на ней. Она сказала, что влюбилась в меня в тот момент, когда я одним ударом отразил пулю и сбил с ног двух здоровых мужчин.

Никогда мне не понять этих женщин!

Я почувствовал, какая напряженность возникла среди собравшихся, когда я вошел. Старейшина Саймон подошел ко мне и сказал:

— Только не волнуйся, Джо. Кое-что произошло, но ты должен держать себя в руках.

Мой пристальный взгляд метнулся по огромной пещере. Более пятидесяти мерриканцев собрались здесь. Свет от костра бросал красноватые отблески на напряженные лица моих соплеменников, сильных, мускулистых мужчин, одетых в волчьи или оленьи шкуры, что бегали по Пенсильванским холмам. Огонь блестел на кремниевых ножах и малочисленных металлических лезвиях времен Древнего народа, которые иногда находили в руинах Питсбурга.

Потом я взглянул на трон — каменный горбыль, где должен восседать вождь племени. Он был пуст. И поперек него лежало копье — знак вызова. Никто не смотрел на меня, хотя я чувствовал, как все насторожились. Вызов был брошен, и я скинул с плеч на землю оленью тушу, а затем подошел к Веене, своей матери.

— Почему ты не на троне? — спросил я.

Ее серое лицо даже не дрогнуло.

— Сегодня исполнился ровно год с тех пор, как твой брат Эли оставил меня править, а сам отправился в Страну Призраков. Год закончился, а законы нашего племени гласят, что теперь можно бросить вызов, чтобы выбрать вождя.

Все так и было. Год назад Эли отправился на север отомстить за моего брата. Оба не вернулись, значит, Страна Призраков забрала у нас еще одну жизнь, Страна, которая посылает своих эмиссаров убивать нас по ночам и красть наших женщин. Норт пошел искать свою жену, Эли пошел искать его.

— Чье это копье? — спросил я.

Поднялся человек, большой, с красными щеками и спутанной темной бородой, падающей на волосатую грудь человек. Могучий Буйвол Оргу со сверкающими глазками и трубным голосом, вызывающим смех. Но немногие осмеливались смеяться над Оргу, в котором постороннее веселье вызывало лишь бешенство.

Лишь мой отец был сильнее Оргу, и именно мой отец несколько лет назад сплющил гиганту нос в бесформенную лепешку. С тех пор Оргу был, можно сказать, вне племени, живя один и появляясь лишь раз в несколько месяцев. И вот теперь, я думаю, он увидел возможность отомстить, поскольку согласно закону племени сам я все еще считался ребенком. Ребенком в двадцать лет! Мой отец Линкольн завещало трон мне, своему младшему сыну, титаническим сложением пошедшего в него самого, а способностью приходить в ослепляющее бешенство, которое люди племени называли боевым безумием берсеркера, даже превосходившим его. Но отец мой погиб, предательски убитый копьем в спину. После него правил мой брат Норт, а за ним на трон взошел брат Эли.