Марк Шейдон - Проклятие Звёздного Тигра. Том III [СИ]

— Я умер бы без тебя, — беззвучно выдохнул я. Он не мог слышать — я и сам не слышал себя… и его улыбки я не видел, лёжа к нему спиной, но я ощутил её — телом, сердцем, колебаниями Кружева Чар.

— Я тоже, — коснулся моего слуха тёплый шёпот. — Я так рад.

«Я так рад, что мы вместе». Он оборвал фразу уверенно, будто не сомневался, что я пойму, — а я не сомневался, что понял правильно. И ещё я знал: он уже спит, но и во сне продолжает улыбаться.

— Он нацепил белый плащ только для меня? Вдвоём вы и без него прекрасно обходились?

Вил молчал, но она не нуждалась в ответах.

Они переждали полуденную жару в рощице невдалеке от тракта; теперь же близился вечер, и Энтис ушёл на охоту. Он долго надеялся отвертеться (вчерашняя «винная» ночь ещё давала о себе знать), но Хет до сих пор не вернулся, так что пришлось.

— Если меня примут не за подружку Рыцаря, тоже пристанут с грязными шуточками? Изнасилуют?

— Мерцание! — Вил ошеломлённо уставился на неё. — Ты же девушка!

— А девушке этого ужасного слова знать не положено?

— При чём тут слова?! — он с растерянным видом смял в ладонях дубовый листок. — Аль, но главное-то ты помнишь! Ну там, вода мокрая, огонь жжётся… И вдруг говоришь такое!

— Я помню: если ты одна, дороги опасны. Кстати, в трактире и на тебя поглядывали… с интересом.

— Менестрели же для забав.

Он криво усмехнулся.

— Мне повезло, что есть Энт. А до него… может, боги хранили меня? Или просто совсем спятившим казался, тронуть боялись. Или жалели. Не знаю. Но если к парню полезут — понятно, а женщины ведь слабые, у них хрупкие души и тела, их лишь безумец способен обидеть! Мне опасны дороги, но я никогда не слышал, чтоб девушке они были опасны!

Она разглядывала свои руки. Она чудесно притворялась спокойной с самого начала, у неё выходило, выйдет и теперь! Он не должен понять, я ненавидела слёзы, я помню… или и это мне только кажется?

— Ты мило шутишь, — и тут её терпение всё-таки лопнуло, и она почти закричала: — Но хоть разочек ты можешь ответить серьёзно?! Или думаешь, если я не помню своего имени, то любой твоей сказочке сразу поверю? Небо твёрдое, и тучи из ваты, и рыбы летают, и что ты ещё мне расскажешь?!

— Я не шутил. Честное слово!

— Разумеется. Ты это выдумал, чтоб от меня отделаться, да? Мне не опасно остаться одной на дороге — а тебе, значит, можно свалить с плеч заботы, которые тебе ни к чему. Я понимаю. Конечно.

Несколько секунд Вил глядел ей в глаза. Потом снял с пояса нож и провёл острием по руке, от кисти до локтя. Она молча смотрела, как кровь течёт по белой коже, едва тронутой загаром.

— У Рыцарей есть такая штука — клятва крови. Аль, я говорил правду.

Откуда-то возник Хет, плюхнулся рядом и принялся старательно облизывать его пораненную руку.

— Я тебе никогда не врал и не собираюсь. И я вовсе не хочу от тебя отделываться. Веришь?

— Сделаешь так снова, — тихо сказала она, — и я тебя ударю. Очень сильно. Личико у тебя довольно красивое, и лучше б ты его поберёг. Ты тут представления устраиваешь, а Хет огорчается.

Он улыбнулся и опустил голову на лохматую спину Хета. Пёс довольно заурчал, продолжая лизать.

— Он говорит с тобой, да? Энта ты здорово напугала вашими собачьими беседами. Знаешь, кто он?

— Энтис? — не поняла она. Вил рассмеялся.

— Нет, я про Хета. Когда я его увидел, он показался мне похожим на лат. Как ты похожа на вейхани.

— Спасибо, вот теперь всё ясно. Решил поиграть в загадки?

— Ну, лат, из старых сказок. Волшебные существа, которые принимали облик огромных собак. Они приходили неведомо откуда, их невозможно было найти или приручить, если они сами того не хотели, и они дружили с Чар-Вейхан. Делились с ними своей волшебной силой, но взамен кое-что забирали. Сердце.

Он сдержанно усмехнулся.

— Сердце, умеющее любить. Так ты веришь?

— В сказку?

— Сказкам верят маленькие детишки. Веришь, что я тебя не обманывал?

— Смотри, зализал!

Девушка отодвинула Хетову морду и осторожно коснулась пореза: тот и впрямь больше не кровоточил.

— Он тебя лечит, а ты про него глупые сказки рассказываешь…

Из-за дуба за спиной Вила бесшумно возник Энтис и резко сжал его плечи. Альвин разочарованно вздохнула: Вил не вздрогнул, не вскрикнул, даже в лице не изменился. Энтис, глядя на неё, с улыбкой поднял брови — ничего не поделаешь, фокус не удался.

— Сидим без ужина, Рыцарь?

— Ты мог меня услышать, — вопросительно отозвался юноша, — а откуда знаешь, что охоты не вышло?

Вил потянул его на траву рядом с собою, стараясь держать руку так, чтобы Энтис не заметил раны.

— Ещё чуточку, и будешь в лесу настоящей тенью, Энт. А насчёт охоты я тебя предупреждал — ты до сих пор вином пахнешь, а у зверей нюх тонкий. И вообще, тут тебе не Лойрен, тут охота всегда плохая.

— А об этом ты не говорил, — пробормотал Энтис и зевнул. — Я так устал… О!

Хет проворно облизал ему лицо и с достоинством удалился под негодующий вопль жертвы и дружный хохот двух зрителей.

— Очень весело, — с трагическим видом сказал он, вытираясь. — И это называется друзья.

— Он же тебя не загрыз, — объяснила Альвин. — Если б загрыз, мы бы огорчились. Правда, Вил?

— Ну-у, не знаю. Ужина-то нет, а то было бы мясо… Ой, ты что, спятил?! Уйди в трясины, ты ж спать хотел, вот и спи! Пусти!

Энтис с усмешкой улёгся, подсунув под голову мешок. Вил, морщась, потёр запястье:

— Даже тронуть больно… Ты будешь играть на минеле в следующем трактире, да?

— Я буду в следующем трактире играть на флейте. И всюду, где будешь играть ты. И не спорь. Я уже делал по-твоему, хватит.

Он приподнялся, в упор глядя на друга.

— Больше ты меня не остановишь.

— И тогда, — с иронией кивнул Вил, — всё это будет доставаться и тебе. Как любому менестрелю.

— И тогда я смогу спокойно надавать им по зубам, не опасаясь навлечь на тебя идиотские сплетни.

— О да, сплетен не будет. И нас тоже. Нас просто убьют, Энт. Если куча народу с палками навалится, и ты не отобьёшься. Это Рыцарю можно сражаться за гордость. А менестрелю — ни в коем случае.

— За Чертой настолько легко могут убить?! Даже страх перед Огненной Башней не остановит?

— Остановит. На дорогу тебя выкинут ещё вполне живым. А если потом помрёшь, кого это волнует? И вейлину все с честными глазами скажут: ты первый начал. Вёл себя дерзко, оскорбил порядочных людей, полез в драку. И синяки покажут. Станет он кого-то наказывать из-за менестреля, жди.

Юноша закрыл глаза, сжав виски ладонями. Вил вздохнул, глядя на него с жалостью, но промолчал.

— А девушки, — спросила Альвин, — бывают менестрелями?

Он снова посмотрел на неё успевшим ей надоесть тревожно-недоумевающим взором.