Марк Шейдон - Проклятие Звёздного Тигра. Том III [СИ]

Она порывисто кивнула, не поднимая глаз. Что угодно, только продолжай, не уходи сейчас!

— Смотри на меня.

Она сумела. В сравнении с тем, что он уйдёт, даже это было менее страшно.

— Ты понимаешь?

Изумруды вонзились в неё, обжигая, но она смотрела, молча говоря: да, да, не уходи.

— Ладно. Вернёмся к Полю. Итак, уцелевшая Звезда создаёт Ступени. Объяснение «тренировка чести» всем понятно — после войны, затеянной, очевидно, теми Вэй, кому чести не хватило. Стремление выделиться, доказать свою отвагу и достойность, которое наши мужчины впитывают с детства, также чудесно сочетается с идеей Ступеней. В итоге семь веков Звезда кого-то убивает, Орден считает нас жестокими любителями пыток, а желающих стать Вэй всё меньше, но безупречное понимание чести стоит того, а?

— Конечно, милорд…

Внезапное осознание, что она — снова не провинившийся ребёнок, а ученик, и Каэрину от неё нужно не робкое согласное блеяние, а обдумывание и серьёзные ответы, встряхнуло её: конечно? Всякие наказания он отложил на потом, отчего же тон такой ледяной и опасный? И Кружево, как дым, щиплет глаза… Сердится. И горечь. Не из-за неё, значит…

— Милорд, а по-вашему — нет?

— Ох, Диш, ты не хочешь думать, а ведь умеешь. Зачем я спрашивал тебя, нужна ли честь вейлени?

— Без Ступеней… — она потрясённо уставилась на магистра, едва не ляпнув вслух: и это вы говорите?

— Наставник Детей Боли подводит тебя к мысли о ненужности Ступеней? — Каэрин безрадостно усмехнулся. — Нет, к сожалению. Но ты почти угадала: если заботиться лишь о чести, без них вполне обошлись бы. Обходимся же, обучая вейлени. Вспомни: я сказал, когда они появились. А ещё?

— После войны, и у вас из этого как-то вышло, что Поле тогда повредили. Но тут я совсем не поняла.

— Магистры постоянно укрепляют Поле, иначе оно давно бы растаяло. Но делать это сами мы не способны, как нельзя шить нитью без иглы. Наша «игла», дополнительный источник силы — Камень-не-Чар. Вернее, особое Кружево вокруг него. Вплетая его в своё, магистр создаёт нечто вроде вуали Чар и окутывает ею истончившиеся нити Поля, и она восстанавливает их. Но это больно, Диш. Очень больно.

— Как нырять?

Что нырки болезненны, ей всегда казалось; и лучше узнать сейчас, чем на практике.

— Нет, ничего похожего.

Однако порадоваться она не успела.

— Намного хуже. Ту боль ты вынесешь.

Диш молчала, сосредоточенно сопоставляя факты. Поле. Война. Ступени. О да — всё совпадает.

— До войны Камень так не использовали?

— Никак, судя по следам Кружев. Разве что изучали. Я знал, у тебя хватит ума догадаться.

— Поле было прочным!

Её переполняла ярость в адрес передравшихся идиотов, которые не только лишили страну Созвездия, но отвечали за страдания всех последующих Вэй в течение семи веков — и её, Диш, кажется, тоже.

— А Ступени нужны вовсе не из-за чести, а чтобы научить не умирать от боли. Милорд, да?

— Мне не придётся возвращаться к вопросу, отчего девушки не делаются магистрами?

— Не придётся.

Ей хватило смелости положить руку на его пальцы: камни колец были холодными под ладонью. А пальцы — тёплыми.

— Просто помочь мне сделаться им, и всё. Милорд мой магистр.

— Кем ты считаешь меня?

— Но я могла бы? По силам и таланту?

— У двери будет очередь из желающих бросить Вызов, а когда меня убьют, останешься без учителя.

— Ну, тогда меня кто-то другой возьмётся доучить. А вроде бы убить в поединке Луча невозможно?

— Ещё «вроде бы» у нас нет ни тайных магистров, ни открытых с полным исходом. Не стоит слишком полагаться на «вроде». А для ученика нет беды хуже, чем новый учитель, и не «вроде», а совершенно точно. Хватит шуток, Диш. Мы с тобой не одни в мире. Звезда не рискнёт доверием людей ради желания Вэй. Пока лишь Орден считает Ступени пыткой, ещё ничего; но вести девушку тропой боли — этого никто не простит. Не только меня, всех магистров возненавидят; и где нам брать учеников? Нет.

— А зачем им говорить? Я просто ученик. Кому придёт в голову подозревать? А к Звезде я приду уже после испытания, и негодовать будет поздно и глупо. Не девочка, которой сделали больно, а магистр.

Он мягко высвободил руку и сжал её запястье, внимательно глядя в требующие фиалковые глаза.

— Ты не знаешь боли. А если я начну, то не смогу повернуть назад. Всё сложнее, чем ты думаешь.

— Если я начну, никто и ничто в мире не вынудит меня поворачивать. Я хочу быть магистром.

— Ты ребёнок, но получишь больше, чем я, а даже мне это непросто. И если сорвёшься, всё кончится.

— Сумрак всего-то.

Она усмехнулась: дерзость и удача пьянили её.

— Не сорвусь. Мы будем рядом в Зале Созвездия.

И рядом всегда, и все будут нам завидовать.

— А потом можно стать и Верховным.

На губах её магистра заплясала озорная улыбка. И взгляд был полон озорных отчаянных искорок.

— С твоим размахом ты должна невыносимо жалеть об отсутствии Созвездия. Тогда был такой статус — Джэйс , на хиан-эле значит «озаряющий». Верховный Магистр Созвездия. Тебе бы как раз подошёл.

— Похоже, нам придётся тут поселиться. Они нас не отпустят. А всё из-за тебя, Энт. Ты всех девочек приворожил своей флейтой, вот в чём дело. Верно, Аль?

— Точно-точно, — с готовностью согласилась Альвин. — Ах, как они смотрят на него, когда он играет!

— А как они смотрели на него, когда он утром умывался у колодца! Ещё бы, такое зрелище — Энт без рубашки и с сеном в золотых локонах. Принц из сказки, одно слово!

Энтис усмехнулся, безуспешно пытаясь не краснеть.

— Пошути-пошути, Вил, пока солнышко светит. А ночевать мы снова будем в том сарае. Ты об этом подумай хорошенько. Пока не поздно. Вот я погляжу, как ты с полным ртом сена станешь шутить!

— А завтра, — хладнокровно отозвался Вил, — я погляжу, как ты вместо меня станешь петь на свадьбе.

— Петь на свадьбе, — с ласковой улыбкой предложила Альвин, — могу и я. Корми его сеном хоть до рассвета, Рыцарь, я разрешаю.

— У тебя такое доброе сердце, Аль, — промурлыкал Вил. — Спеть за меня не всякий решится. А вместо своего голоса возьми Хета. У вас отлично получится. Никто и разницы не заметит.

— Верно, — кивнула она, — вы с Хетом одной масти. И смотрит он на меня, когда я пою, тоже очень, знаешь, выразительными собачьими глазами.

— Ах, вы с ним уже репетировали? Ну правда же, ваши голоса чудесно друг друга дополняют?

— Да, я заметила. Но ты не расстраивайся, с тобой у меня не намного хуже. Самую капельку.

Энтис уткнулся в лохматый бок Хета и стонал от смеха.

— Эй, ребята, — из окна дома, во дворе которого они сидели на траве, высунулась красивая женщина средних лет. — Одёжка ваша готова, забирайте. А ты, милая, погоди ещё чуток. Да зайдите в дом, что на солнышке-то жариться? Заходите, заходите, вы ж, небось, голодные, я вас тут целых полдня держу!