Марк Шейдон - Проклятие Звёздного Тигра. Том III [СИ]

Не успели они развязать мешок (набитый снедью до отказа: весомое свидетельство благодарности «свадебной» деревни Ялин), как у них появилась компания. Двое ребят, на вид чуть старше Вила, приблизились по дороге со стороны рощицы, за которой, согласно указателю, находилось село Исток. У обоих на плечах висели такие же причудливой формы футляры, как тот, что лежал на скамье рядом с Вилом. Нет, решила Альвин, не совсем: один из них и короче, и гриф изогнут, а не прямой, как у Лили. Зато во втором — наверняка Лилина близняшка.

Вил поднял руку, приветствуя. Мальчики казались обрадованными.

— Все тебя потеряли, — сказал тот, что пониже, смуглый и коренастый. — Мы уж подумывали разное.

— И, конечно, рыдали горькими слезами? — Вил насмешливо пожал плечами: — А я вот он. Ну, извини.

— Ты всерьёз про нас так думаешь?! — с обидой воскликнул второй, с узким подвижным лицом и светлыми, почти белыми волосами. — Мы за тебя боялись, а ты…

— Он шутит, Тэн. Не шуми. Я Рит, — он смотрел на Альвин. — Добрый день, сьерина. А он — Тэвин.

— Не сьерина. Альвин.

Из-под скамьи высунулась лохматая голова и со вкусом зевнула.

— А это Хет.

Смуглый Рит уважительно кивнул. Тэвин в восторге присвистнул:

— Ну и псина! А не боитесь, что он однажды вас самих слопает, вместо дичи?

— Я — нет, — заверил Вил. — Если он выберет по росту, слопает Энтиса, — он взглянул на друга, — а самая вкусная наверняка Аль. Выходит, мне не грозит. Садитесь поближе и давайте обедать.

Уговаривать не пришлось. Напротив, приглашение на обед было принято с откровенной радостью.

— Здорово, — промычал Рит с набитым ртом, с трудом проглотил и тоскливо взглянул на оставшуюся еду (её, казалось, ничуть не убавилось). — Вил, у тебя нашёлся добрый дядюшка-торговец?

— Нет, — хмыкнул Вил. — У меня нашлась свадьба в Ялине. То ли они год менестреля не видали, то ли музыку здорово любят, но нас три дня не отпускали. Причём половина деревни желала плясать ночами.

Светловолосый Тэвин вдруг помрачнел и решительно затолкал в рот ещё один кусок сыру. Его друг покосился на указатель и тяжело вздохнул. Вил сощурился:

— Вы из Истока? Там что, совсем тускло?

Рит безнадёжно махнул рукой.

— Хуже некуда. Ну, правда, они нас не били. Поленились, наверное. Тэн, ты не лопнешь?

— Спрячьте, — жалобно попросил Тэвин, глядя на остатки пиршества. — Пока я вижу, у меня рука сама тянется… Вил, у нас никогда такого не было! Пусть бы просто не слушали. А они глядели… будто мы вроде мух. Жужжит — плевать, в суп не лезет, и ладно, а полезет — раздавят. Вот так, — он медленно сжал ладони. — И всем это смешно. Всем. До единого. Ну всегда хоть кто-то тебя слышит! Всегда. А тут…

Он низко опустил голову. Рит неловко дёрнул плечом:

— Он громко петь не умеет, а там нарочно шуметь начали, вроде в шутку… ну, ты знаешь эти шутки.

— Похоже, — резюмировал Вил, — мы туда не идём. А до Озёр два дня по пустому тракту. Трясины.

— Вам-то что? Еды полно, иди да радуйся. А после Ялина что за края? Мы-то здесь в первый раз.

Несколько секунд Вил покусывал губы, хмуро созерцая указатель.

— Две недели — глушь. В трактирах почти никого, и вокруг леса-болота. Дальше направо — деревни, не так чтобы очень. А налево — городок, Селис. Там уже хорошо. Но до него от развилки тоже дней пять.

Вид у Рита стал самый разнесчастный. Тэвин сидел, понурившись, и, похоже, едва не плакал.

— Да ладно вам, — мягко сказал Вил. — Ялин-то не Исток. Вы придёте к вечеру. Все как раз проспятся и в трактиры поползут. Там люди неплохие. И не обидят, и не жадные. Я знаю, я же там пел.

Светленький менестрель рывком поднял голову.

— Ты смеёшься или правда не понимаешь?! «Я там пел»! Да в том и дело! Спятить надо, чтоб теперь туда соваться! Может, ещё и песни твои спеть?! Кто ж нас будет слушать после тебя, Король Минелы?!

Он опять сгорбился на краешке скамьи. Вил молча отошёл от него, снова развязал дорожный мешок и быстро поделил на две равные части всё съестное, что им насовали щедрые жители Ялина.

— Тут вам до Озёр хватит. А когда назло шум поднимают, сразу надо замолкать, вы ж не маленькие. Песнями шума не переорать, да и незачем. Кстати, увидите Нири и Чака — от меня привет. И можете их порадовать: на Дне Кораблей я слышал, как Крэв пытается изобразить их песню. Позорище.

— Да он у всех ворует, — пробормотал Рит, растерянно глядя на результаты дележа.

— Ясно, ворует, коли все ему разрешают.

— Вил, мы не можем…

— Не петь при нём не можете? Его припугнуть разок, и он от ваших голосов шарахаться станет, а не песни ваши учить! Он же трус. Я его не трогал, просто сказал пару слов, и моих он больше не поёт.

— Мы не можем взять, Вил. Вас трое, путь длинный, а в Ялине мы…

— В Ялин вы не идёте. Вы идёте в Озёра. Два дня по пустому тракту. И с чего вдруг «мы не можем»? Если вам в трактире петь не позволят, а еды дадут, вы ведь возьмёте. А я чем хуже трактирщика?

Тэвин смотрел на него круглыми глазами. Рит неуверенно проговорил:

— Но если мы — в Озёра… а вы-то куда?

— В лесок, — сообщил Вил. — Вон в тот. Найдём воду, искупаемся, поспим в теньке. А потом в Исток.

— Ты от жары оглох, да? — тихо спросил Тэвин. — Мы ж тебе рассказали!

— А мне взглянуть интересно.

Вил потянулся, морщась: откуда в его теле столько мест, которые на все лады ноют и болят? Нет, три дня и две ночи — это слишком, надо было послушать Аль, не играть так много, отдыхать… или коснуться Кружев, и никакой боли, легонько, всего лишь одно касание… Нет!

— Мы пойдём, — торопливо сказал он и не взял, а почти схватил Лили. — До встречи. Гладких дорог.

— И тебе, — отозвался Рит, не глядя ему в лицо.

Да ты совсем как я — чересчур гордый для менестреля. Ох, боюсь, не видать тебе гладкой дороги!

— И вам, — Рит скованно кивнул его друзьям и уставился себе под ноги. А вот Тэвин не отворачивался — благодарно улыбнулся им всем, потрепал за уши Хета, а едва они отошли шагов на десять, звонко произнёс:

— Гладких дорог, Король Минелы! — и когда он обернулся, поднял скрещенные в запястьях руки, и впрямь приветствуя его, как короля. Кстати, Рит помахал тоже.

Лесок его не разочаровал: озерцо — отдающее болотом, зато глубокое — нашлось почти сразу. Энтис в озере и задремал, лёжа на спине на поверхности воды. Вил вытянулся в траве, глядя в небо, и думал о мелодиях Кружев, о пламени в зелёных глазах, о флейте Энта, Сокола… об океане.

— Его инструмент, — сонно протянула девушка. — Не минела, верно? Форма другая.

— Кмин. На грифе дырочки, как у флейты. И струн касаются не пальцы, а стальной листочек, дэт.

— Кмин.

У неё слово звучало . В нём был ветер, и медный звон, и радуга.

— Звенит, правда? Кмин-н… Вил, слушай. Им лет пятнадцать, и они поют не первый год: ты знаешь их давно, а они не знают Энта. Почему же детишек отпустили на дорогу, если менестрелям так живётся? Или они все…