Генри Олди - Сын Ветра [litres]

«Многоуважаемая […]!

К Вам обращается руководитель чайтранского антического центра «Велет» Рама Бхимасена. Простите меня за возможную бестактность, но мне очень важно знать, не случалось ли с Вами когда-либо измененных состояний сознания, эмоциональных расстройств или иных нетипичных состояний, связанных с Вашим сыном [дочерью], антисом […] и предположительно грозящей ему [ей] опасностью? Если нечто подобное с Вами когда-либо происходило, очень прошу сообщить о сопутствующих обстоятельствах и о том, каким образом Вы в итоге вышли из этого состояния. Буду крайне признателен за любой Ваш ответ. Поверьте, это не праздное любопытство.

Еще раз прошу прощения за беспокойство.

С почтением и надеждой на ответ,

Рама Бхимасена.»

Генерал перечитал текст. Он никогда не был силён в дипломатии. Кажется, удалось подобрать обтекаемые и безобидные формулировки. По крайней мере, ничего лучшего ему на ум не пришло. Глубоко вздохнув, Бхимасена подключил базу данных «Велета» и запустил программу обработки. Она заполняла пропуски в письмах и оставляла в тексте кого-то одного: сына или дочь с соответствующим местоимением.

Письма предназначались матерям всех ныне здравствующих антисов Ойкумены.

– …Мы не можем всё время держать её на транквилизаторах!

– Так выведите её из истерики! Лечите её!

– А мы что делаем?

– Вы скачиваете энергию в ноль! В гроб её загнать хотите?!

– Это и есть лечение.

Голос доктора Пурохита был тихим и вкрадчивым. Чтобы расслышать его слова, Шукле и генералу пришлось замолчать, и даже дышать не слишком шумно. Бхимасена развернулся к психотерапевту:

– Лечение? В чём оно заключается?

– Это вам лучше объяснит коллега Шукла. Это была его идея, но я её полностью поддерживаю.

– Я объясню! – глаза живчика Шуклы загорелись. – Вы, конечно, не специалист, но я постараюсь… Транквилизатор, который ей вводили, оказывает угнетающее воздействие на нервную систему. Он ослабляет эмоциональные реакции: в первую очередь – тревогу, страх, беспокойство, навязчивые мысли. Кроме того, препарат обладает седативным действием, вызывая общее торможение нейронных процессов в определенных участках коры головного мозга. Это приводит к апатии, рассеянности, сонливости…

– Это Мирре и нужно? – перебил врача Бхимасена. – Успокоиться? Выспаться?

Шукла всплеснул руками:

– Ах, если бы всё было так просто! Случай госпожи Джутхани сложнее. Как выяснилось, она продолжает страдать даже под действием препарата. Даже во сне! А страдание, как вам известно, ведёт к накоплению избыточной энергии. Что, в свою очередь, вызывает возбуждение нейронной активности, сводя на нет действие транквилизатора, что ведет к пробуждению пациентки, а в бодрствующем состоянии её страдания усиливаются…

– В данный момент, – вмешался доктор Пурохит, – госпожа Джутхани – живой нейро-энергетический генератор с положительной обратной связью. Нервное возбуждение стимулирует усиление страданий и выработку энергии, выработка энергии – усиление нервного возбуждения, и так по кругу…

– Вернее, по восходящей спирали. Транквилизатор лишь замедляет этот процесс. Поэтому я решил применить «метод опустошения», разработанный профессором Упадхьяя три столетия назад. Эта методика не слишком распространена. Её применяют, когда другими способами невозможно разорвать «положительную обратную связь», как верно выразился мой коллега.

– Разумеется, мы контролируем общее состояние и энергоресурс пациентки. Её жизни ничто не угрожает.

Через смотровое окно – на сей раз настоящее – Бхимасена глянул на женщину, мирно спящую на кушетке. Даже во сне лоб её бороздили складки, а уголки губ были горестно опущены. По крайней мере, Мирра не билась в истерике. Наверное, доктора правы. Нельзя же всё время держать её на транквилизаторах?

– Дайте-ка подумать, господа, – генерал прошёлся из угла в угол, двумя пальцами растирая вспотевшую переносицу. – Вы запустили обратный процесс? Откачка энергии уменьшает нервное возбуждение. При этом Мирра начинает меньше страдать, выработка энергии уменьшается…

– Браво, коллега! – просиял доктор Шукла. – Лучше не скажешь!

– Она проснётся здоровой? – иронического «коллегу» Бхимасена доктору простил. – Прекратит истерить?

– Н-нууу…

Шукла замялся.

– Это было бы идеально. Увы, идеалы существуют только в пропаганде. Это длительный процесс. Потребуется несколько циклов…

– Сколько?!

– Затрудняюсь сказать. Важно, чтобы состояние пациентки окончательно нормализовалось. Но я уверен: мы на верном пути!

– В процессе съёма излишков энергии, – вмешался доктор Пурохит, – я вошёл в галлюцинаторный комплекс госпожи Джутхани.

Он замолчал. Мялся, хмыкал, покашливал. Теребил седую бородку, отводил взгляд.

– Вы и раньше входили в её галлюцинаторный комплекс! – не выдержал генерал. – Вы увидели что-то новое?

– Скорее, не увидел. Как вы помните, в комплексе всегда присутствовал Натху. Взбегал по ступеням к алтарю, взлетал в небо, возвращался…

– Да, я помню. Мне рассказывали. Вы же, в частности, и рассказывали. И что теперь?

– Его там больше нет.

– Нет?!

– Ну, почти нет. Бледная тень. Едва различимый призрак.

– Мирра начинает забывать сына? Больше не представляет его под шелухой ? Это её беспокоит? Нервирует? Сводит с ума?!

– Будь это так, всё было бы проще. Хватило бы транквилизаторов и сеансов обычной психотерапии. Я предполагаю, что причина её паники существеннее. Сработал какой-то внешний фактор, и я боюсь даже предположить, какой. Готов допустить, что у неё и правда имелась некая связь с сыном. Теперь эта связь прервалась, или почти прервалась.

– Конкретизируйте!

– Увы, – доктор картинно развёл руками. – Тут моей квалификации недостаточно. В Чайтранском исследовательском центре психоэнергетики есть специалисты. Я мог бы связаться…

– Связывайтесь! Немедленно! Можете действовать от моего имени. Но помните о секретности и неразглашении! Со всех, кто будет иметь дело с матерью Натху, мне придётся взять подписку.

«Внешний фактор. У неё имелась связь с сыном. Теперь эта связь прервалась.»

Верил доктор Пурохит в собственные слова или нет, но генерал ухватился за них, как утопающий за соломинку. Если доктор прав, если это не просто истерика, если и впрямь есть реальная причина… Быть может, ничто не ново под звёздами Ойкумены? Что, если подобное уже случалось?

Мы рехнулись, думал он, набирая текст послания к матерям антисов. Мирра, Кешаб, доктора, я, вся галактика сверху донизу. Я – администратор; бывший военный. Что я понимаю в происходящем? Что могу сделать?! А от меня требуют. На кону даже не карьера – моя жизнь. Я тычусь наощупь, вслепую, наудачу. Что бы я предпринял, будь я кадровым разведчиком? Генерал попытался представить себя на месте Яна Бреслау, ларгитасца, о котором успел собрать материалы в ходе подготовки операции, но писк зуммера прервал его размышления.