Генри Олди - Сын Ветра [litres]

Программа подстановки имён и адресов дала сбой. Это была очень простая программа, рассчитанная на среднего, очень среднего пользователя. Когда вместо однозначного варианта она наткнулась сразу на два имени, программа впала в ступор и запросила человеческой помощи.

– Ну да, близнецы, – пробормотал себе под нос Бхимасена. – Гематры Рахиль и Самсон Коэны. Единственные антисы-близнецы из ныне живущих.

На всякий случай генерал сверился с базой. Мать, Элишева Коэн. Жива. Номер уникома… Бхимасена вручную внёс имена близнецов в текст письма и запустил программу дальше. Через минуту обработка была закончена. Всплыло системное сообщение:

«Желаете отправить сообщения по гиперсвязи? Да / Нет.»

В кармане запиликал уником.

– Да!

Побоку экономию – время дороже!

Прежде чем ответить на вызов, Бхимасена решительно ткнул пальцем в «Да». Он не отказал себе в удовольствии пронаблюдать, как три сотни виртуальных конвертов стаей вспугнутых птиц уносятся в глубину сферы, всасываются в чёрное жерло служебного гипер-канала.

Исчезают.

– Слушаю!

В сфере возник благообразный лик доктора Пурохита.

– Я договорился с профессором Чатурведи из центра психоэнергетики. Они готовы принять госпожу Джутхани на обследование. Конфиденциальность, подписка о неразглашении, трое посвящённых – профессор всё прекрасно понимает. Он ждёт нас через час.

– Отлично. Я выезжаю.

После ухода хайль-баши они попали в слепое пятно. Их обходили стороной, отводили взгляды, не пытались заговорить. Жить без оскорблений и угроз стало проще, но такое демонстративное игнорирование быстро начало тяготить Гюнтера. Они в своём праве, убеждал Гюнтер-медик Гюнтера-невротика. У них действительно проблемы. Из-за нас, между прочим!

Невротик злобно отмалчивался

Посольство оцепила вооружённая стража. Внутрь, на территорию, стражники не совались, но взяли под усиленную охрану парадный вход и задние ворота. Патрули прохаживались вдоль стен и фасада.

– В соседних зданиях наблюдательные посты, – предупредила доктор Ван Фрассен. – Резерв наготове, где-нибудь поблизости. Сбежать и не думайте. Никаких шансов.

– Аэромоб? – заикнулся было Гюнтер.

И сник под взглядом Регины.

– Аэромоб, кавалер? Куда вы полетите? В пустыню?! Кстати, в случае побега хан казнит всех оставшихся.

– Тогда зачем нас взяли под стражу?

– В смысле?

– Ну, если нам всё равно некуда деваться?

– Чтобы вы были сговорчивее, Гюнтер. Угрозы – намёки Кейрина.

– А казни?

– Это уже не намёки. Это действия, и вам стоит это учесть.

К слову, доктор с мужем и сыном не поддержали бойкот пришельцев. Но у посла прибавилось забот, и он не мог остаться с гостями. Артур слонялся рядом, поглядывал на Натху, на Гюнтера, явно желая о чём-то поговорить – но стеснялся или осторожничал. Регина на вопросы отвечала, но была мрачнее тучи, и Гюнтер почёл за благо не донимать женщину.

Союзниками следовало дорожить.

Натху бродил от окна к окну, выглядывал наружу и горестно вздыхал. Машинально он постукивал булавой по полу, словно хромой – тростью, отчего половицы жалобно скрипели и трещали. Брамайн вновь занялся исследованием возможностей собственного тела. На него старались не смотреть. Особо чувствительных тошнило. Гнетущее ожидание тянулось, мотая нервы на локоть, и Гюнтер даже обрадовался, когда в дверях возник кривой хайль-баши.

– Опора Трона желает вас видеть, – на сей раз хайль-баши был краток. – Тебя, колдун, и тебя, Аль-Сахира Химаятан. Следуйте за мной.

Объяснюсь, сказал себе Гюнтер-медик. Кейрин-хан человек? Человек. Разумный? Разумный. А два разумных человека всегда найдут общий язык.

Гюнтер-невротик только вздохнул.

– Натху, жди меня здесь. Я скоро вернусь.

Мальчик послушался, но без охоты. Не наломал бы дров, с тревогой подумал Гюнтер, идя по коридорам. Уловив ментальный посыл доктора, он снял барьеры.

«Когда войдём, опуститесь на колени.»

«Зачем?»

«Надо. Делайте, как я.»

«Хорошо.»

Почему раньше следовало простираться ниц, а теперь достаточно встать на колени, Гюнтер так и не понял. Варварские ритуалы были выше разумения кавалера Сандерсона. То ли дело научное титулование Ларгитаса! Просто и структурно: кавалер – магистр-ассистент, барон – приват-доцент, граф – адъюнкт-профессор…

– Дозволено встать.

Сегодня был краток не только кривой хайль-баши.

– Ты принёс амулет, колдун?

Маленькая комната, чище и опрятнее всех, что Гюнтер до сих пор видел в посольстве. Стёкла окна вымыты до блеска. Светло-розовая драпировка стен лишь слегка выцвела. На полу можно обедать – ни пыли, ни сора. Кресло с узорчатым сиденьем, ножки в виде львиных лап. Низенький столик с пустой вазой для фруктов.

Всё.

Креслом Кейрин-хан воспользоваться не пожелал. Он стоял рядом, весь в чёрном с серебром – хищный, властный, строгий. Хан ждал ответа.

– Нет, о великий.

Гюнтер с удивлением выяснил, что делает успехи. Величанье слетело с языка само собой – и ничего, не покоробило.

– Причина?

Хан был искренне заинтересован. Признаков гнева он не выказывал, но всё могло измениться в любую секунду.

– Как я и говорил вчера, у меня нет амулета.

– Я повелел тебе его сделать.

– Прошу прощения, о великий, но это не в моих силах.

– Ты слаб?

– Я не умею делать амулеты.

«Осторожнее, – пришёл посыл от доктора Ван Фрассен. – Взвешивайте каждое слово!» Регина замерла в двух шагах позади Гюнтера, глядя в пол, но даже не прибегая к эмпатии, кавалер Сандерсон ощущал исходящее от неё напряжение.

«Я постараюсь.»

Диалог не занял и десятой доли секунды.

– Колдун не умеет делать амулеты? Наверное, ты плохой колдун.

– Вы правы, о великий. Я плохой колдун.

– Плохой колдун – хозяин сильного джинна? Как же ты управляешь им?

– Позвольте объяснить…

– Позволяю.

Гюнтер сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду. «И не пытайтесь!» – сказала ему вчера доктор. Сейчас Регина молчала. Нет, он всё же попытается – другого выхода ему не оставили. Если Кейрин-хан умён, он поймёт.

– Я не управляю Натху при помощи амулета или иного колдовства. Джинн – мой сын. Мой родной сын. Как отец управляет сыном?

– Как? – заинтересовался хан. – Плетью?

– Словами. Говорит, что можно, чего нельзя. Велит что-то сделать или чего-то не делать. Мне казалось, так у всех…

– Не у всех, колдун.

– Тем не менее, в наших отношениях с сыном нет никакого волшебства.

С минуту Кейрин-хан молчал, покачиваясь с пятки на носок. Мерно скрипели половицы. Звук был гипнотическим, усыпляющим. Гюнтер не выдержал, моргнул.

– И он тебя слушается?

– Не всегда, – честно признался кавалер Сандерсон. Улыбка хана была ему ответом. – Натху ещё ребёнок. А дети бывают непослушны.