Ким Робинсон - Марсианская трилогия

Однажды, как сомнамбула в ночи,

Брел к ванной: шкаф, изножие кровати

Оставил за спиной, и за порогом

Хотел стены коснуться – её нет.

Вневременная жуть. В дыре я, в чёрной.

Меж звёздами зияет пустота.

Ах, в спальню я попал чудн у ю вдруг:

Стены там нет и без шкафов – пуст о ты.

Вот коридор, ведущий к новой ванной,

И полностью квартира вся – другая.

Я осознал, где я теперь ночую,

Исчез тот сонм ужасных наваждений.

Цвета каньона

В каньон Лазули, вместе в лодке,

И, меж тенями, звучит

Лёд под веслами, тонкий.

Вширь – ручей: змеем в лучах,

Впадина древний камень язвит.

Каждый вздох в иней оделся.

Тянется вдаль красный каньон,

Следом другие – конца им нет.

Ржав песчаник, ветер поет,

Мрак из трещин льется на нас.

Где алый пляж размыт —

Зелень – мох и камыш.

Природа? Культура? Нет. Марс.

В темно-лиловом небе

Две звезды – синь с серебром —

Земля и Венера.

Vasitas Borealis

Красные камни, пески – скрыты в воде:

Пришлось её из почвы откачать,

Чтоб уничтожить ту малость, что знал

Каждый о месте, где в воздухе след

Остался, будто угарный газ.

И день перед нами дрожит в огнях —

Рыжее пламя прыгнуло вверх,

Его здесь не было, когда

Мы сделали первый шаг

В мир, написанный на воде.

Ночная песня

Заплакал ребёнок —

Встаю посмотреть.

Он все ещё спит,

Возвращаюсь в постель.

Как же много

Часов таких:

На страже ночью,

Пока семья спит.

Жена пинает меня во сне,

Дует сквозь щели в южном окне,

Поезд вдали гремит.

Звон цикад бьёт по нервам мне,

Мысли, как метеоры.

Только быт на уме,

Снова и снова.

Пустошь

Над перевалом – бег облаков,

Край неба ал от зари.

Белый гранит, ржавый гранит.

Озеро. Тает снег.

А под скалой —

Сосны и тени,

В водах дрожит

Лёд отражений.

Рыба играет – лёд

Вмиг кругами идёт,

Тот, что на сердце – нет.

Имена каналов

Тут Лестригон и Гибла тут,

Киммерия, Антей,

Скамандр, Пандора и Фретум,

А также Хиддекель,

Фисон, Питон, Протоний здесь,

Конечно, и Аргей.

Тут имена и впадин, и вершин,

Попавших в первый телескоп земной,

Вулканов сон, Эллада и Аргил,

Глубокие каньоны, тёмный Сирт

И льдов полярных дрожь.

Идалий, Гидроат, Окс, Геликон.

Здесь линии ландшафты создают,

Ведь, иллюзорные, давным-давно

Мир тёмных пятен оплели собой:

Любая, различимая с Земли,

Простерлась сотней километров вширь.

И снова имена, что жизни ждут:

Кадм, Эригона, Гебр и Илисс.

Так глупо – я уже влюблён в простор

Пирфлегетона, Ортиги, Мемнонии, Эвменид.

Живу в долине, ровной, как стол,

Окруженной горами, где нет дождей.

К западу встал Малый Хребет,

Большой – на востоке. Вдаль посмотрю —

С юга на север тянется путь,

Да, марсианский канал велик.

Ещё одна ночная песня

В смятых простынях дрожишь.

Взмок. Замерз. В тебе

Тлеет боль во тьме.

Жернов ума заскрипел —

Скорлупки годов в пыль растерты:

Вина, ностальгия, скорбь о чем-то,

Грусть ни о чем, в мыслях – тысяча дел,

Прошлое: помнишь, помнишь?

Яркий витраж, что разбит,

Ты не сложишь,

Не поймёшь минувшего речь.

А что теперь – известно вполне:

Боль в колене и скрытый гнев,

Всхлип жены,

В детской – вздохи и шутки,

Вновь твердишь: спи-усни.

Шесть мыслей об использовании искусства

1. Что у меня в кармане

Вспоминаю, как в бостонский год мой

На закате, один, я вдоль Чарльза гулял:

Город снежной укрыт пеленою,

Копья деревьев чернеют в ряд,

Лёд на реке серебром блестит.

Лезу в карман замёрзшей рукою —

Под пальцами книга, что потерял,

Любая, забытая, хоть о чем —

Нежданный подарок в моих глазах.

2. Финал Девятой симфонии Бетховена

Миг смены партий в хоре уловив,

Слушаю пенье – оркестр вторит эхом

Его голосам, добавляя свои

В фугу, словно бы море плещет.

Сплетенье мелодий в один момент

Не разорвать, то – раскаты грома.

Я знаю, создал Бетховен

Дивную оду совсем глухим.

Там, где только знаки чернели

На листе, он видел слияние

Голосов, поющих в его голове.

Рожден быть писателем.

3. Читая журнал Эмерсона

«Тоска стекает с нас,

Как с селезня – вода».

Ах, Уолдо, Уолдо,

Была бы то правда,

Но, напротив,

Тоска вопьется в нас —

Так тушь чернит листы.

4. Прохожий

На пути в Сатьяграху

Я видел парящего сокола,

И каждый взмах, каждый крен его крыл был

Песней в солнечном воздухе.

5. Сны реальны

Меркнет день – лишь книгу открой,

Нас с тобой уже не догнать,

В океан на лодке уйдём.

Пляшут волны, рождаясь, где?

Утопая в море чернил,

Шеклтон пред волной застыл —

За тучу принял её.

Лодка – под воду, всплыли с ней

В новом мире и провели

В Южной Джорджии ночь.

В пещере Шеклтон вскочил,

Вопя, и голову разбил,

На камень налетев во тьме,

Чуть не убился в полусне,

Грезя о той волне.

6. Видел во время пробежки

Четыре птицы: в небе – драка.

Пустельга

И сорока,

Ворон,

Сокол,

Кружат над головою

В краткой, злой перебранке.

Пересекая Матер Пасс

Когда жизнь трещала по швам,

Я отправился к Матер Пасс,

С каждым шагом в небе сгущалась мгла,

Пока мир не посерел.

С запада на восток катил

По небу бочкой пустой гром,

Лишь пересёк я Верхний Бассейн,

Сразу же снег пошёл.

Белые хлопья вокруг меня,

Камни скользят под ногой,

В парке, в штанах – сух и согрет,

Я прежнюю жизнь отверг:

Прошлого нет. Самый след

В ветре, в шуге растай!

Я не вернусь! Никогда!

Прочь уводил каждый шаг вверх.

Горбат и выщерблен, утёс

Вставал в тумане, и хребтом

Тропа вилась незримо. Нет

Теперь возврата – до небес

Джон Мьюри прорубил её

С командой – смерть им принесла

Дорога в горы: имена

Прочел, меж них – моё.

После был перевал,

Где вскипала метель

По сторонам, в скалах я

Вздумал поесть, но продрог

И налегке миновал

Белую свастику – северный склон,

Чтоб разглядеть Палисад Лейкс,

У самых ног: кружевом пал

Иней на золото камней,

Под солнцем новый день сиял,

Рождался мир, отныне – мой!

К костру туристов я подсел.

– Ты в бурю Матер пересёк?

– Да, я былое бросил там,

И больше страха нет во мне.

Ночь в горах

Теперь могу ответить сам себе,

Как странник – люду, что хотел узнать,

Где тот бродил: есть горная гряда —

Увидишь раз и влюбишься навек.

– Томас Хорнсби Феррил

1. Лагерь

Водопад со скалы —

Песня. Свечка и ночь.

Полжизни – года

Прошли будто миг.

Перевал, горный пик

Также манят в поход.

Мох, луга и ручьи

Простерлись у ног.