Алан Дин Фостер - Колодец

Наиболее серьезных критиков пронять не удалось.

— Мы скажем, что ума немного надо, чтоб разобраться с изумрудной сферой. Любой кретин безмозглый, фильм увидев, кристалл сумел бы верно применить.

— Согласны. Пусть двуногие докажут, что чистое абстрактное мышленье им по плечу. Пускай докажут нам, что действовать умеют без подсказки!

— Как вам не стыдно?! — возмутилась сотня оптимистов. — Многого достигли пришельцы из неведомой Вселенной. Кристалл, машина, двери, транспорт зала — не будем же удачи отрицать. Прошли века с тех пор, как удавалось другим гостям из Космоса достигнуть того же — а достигнув, умереть. И все-таки удача есть удача!

— Мы тоже славословили успех в тот миг, когда реальность покидали , — ехидно пропело солидное скопление, состоящее из самых древних Мыслящих. — Ну и куда нас это завело?

Сто двадцать тысяч Мыслящих, пока сохранявших нейтралитет, не выдержали и решили ответить порезче:

— Двуногие разумны — это ясно. Двуногие отважны — это ясно. Прогресс продемонстрирован немалый. Пусть впереди еще полно преград, Бесплотные, надеяться мы будем назло всему, что эти вот уродцы пройдут сквозь все и одолеют все.

— Сошли с ума вы, отыскав надежду там, где следов ее не отыскать ! — дружно возмутились двести тысяч негативистов. — Но мы признать готовы: представленье на этот раз дадут нам лучше прежних. Театр наполнен, занавес открыт, на сцене — бесподобные актеры. Пускай они свои сыграют роли. Один финал у сотен тысяч пьес.

— Надежды убегают от трусливых! — яростно парировали оппоненты со всех концов эфира; мыслеграммы их достигли цели одновременно, хотя расстояние между ними колебалось от световой минуты до длины средней молекулярной цепочки. — Где в ваших душах мужество, друзья?

Дискуссия продолжалась. Кажется — вот-вот спор должен был перейти на личности. Коцитан это не очень волновало. Для них споры были одним из немногих оставшихся в их распоряжении развлечений в нирване, которая служила им одновременно и средой обитания, и несокрушимой тюрьмой. Ради спора они забывали обо всем.

Может быть, движущаяся сфера и произвела впечатление на Бринка, но по его виду это не было заметно. Впрочем, Лоу давно убедился, что немецкого ученого не так просто чем-то поразить. После межзвездного перелета и воскрешения из мертвых его бесстрастная манера поведения была понятна.

Пока сияющая сфера с головокружительной скоростью пронизывала мрак тоннеля, астронавт незаметно приглядывался к спутнику, боясь уловить в нем признаки ненормальности. Но Бринк оставался, похоже, тем же старым добрым Бринком, которого Бостон знал. Кожа его лоснилась и не проявляла тенденции к отслоению от мышц; он не закатывал глаза, как безумец, а если уж на то пошло, казался даже более внимательным и сосредоточенным, чем прежде. Возможно, как он сам деликатно выразился, происходило это по причине «небольшого пересыпа».

Обилие экспонатов в музее вызвало у Бринка большой интерес. Он бродил от стенда к стенду, надолго задерживаясь у одних, другие же удостаивал только мимолетным взглядом. Когда обзорная экскурсия подошла к концу, они вышли наружу подышать свежим воздухом и еще раз полюбоваться чужими небом и солнцем.

— Чего бы мне действительно хотелось, так это найти еще несколько таких зеленых кристаллов, — доверительно сообщил Бринк, прикрываясь козырьком ладони; его глаза по-прежнему оставались более чувствительными к яркому свету, чем глаза Лоу. — Вы можете хотя бы приблизительно представить их научную и коммерческую ценность? Я, например, не могу. Такие перспективы и суммы моему мозгу не под силу. А ведь у них, кристаллов, если верить тому ролику, который вы видели, имеется еще множество полезных функций.

— Имеется, — кивнул Лоу, — причем таких, которые я даже определить затрудняюсь. Не хватает культурного багажа. И словарного запаса тоже.

— Если кристаллы пробуждают к жизни мертвых и излечивают сломанную шею, им могут покориться и такие болезни, как рак, СПИД, малярия, болезнь Паркинсона… Вот тебе кристалл, дружище, а утром мне позвонишь.

— Может быть. Я не знаю. — Они повернулись и снова вошли в музей. — Не могу представить, каким образом эти кристаллы могут установить причину заболевания чуждого для этой планеты организма. И не только в считанные минуты поставить диагноз, а вылечить и даже воскресить, как в вашем случае, совершенно незнакомую биологическую конструкцию.

— Я тоже не могу представить, как можно двигаться быстрее света, но нам это нисколько не помешало, — рассеянно отозвался Бринк, которого волновало, похоже, совсем другое. — Так вы говорите, что положили кристалл мне на грудь, а он как будто растворился в моем теле?

— Более точного определения я вам дать, пожалуй, не смогу, профессор.

Бринк задумчиво кивнул:

— Хотел бы я знать, что с ним произошло. Возможно, он так и остался у меня в грудной клетке. Или растворился без остатка и превратился в составную часть моей крови, мышц, костей, всей клеточной ткани.

— Хотел бы помочь вам, Людгер, да вот поблизости ни одного диагностического кабинета не сыскать.

— Сила духа и настойчивость, друг мой, — вот наше оружие, — высокопарно заявил Бринк и покровительственно похлопал астронавта по плечу. — Мы еще отыщем ответы на эти загадки, не сомневайтесь. Кстати, вы не задумывались над одной маленькой деталью: воздействие кристаллов перманентно или носит временный характер?

Лоу вздрогнул.

— Мне это как-то в голову не приходило, — признался он.

— А мне пришло сразу, как только вы поведали историю моей гибели и возвращения, — невесело усмехнулся Бринк. — Так что не удивляйтесь, если я вдруг свалюсь на середине фразы.

— Я бы предпочел не рассматривать такой вариант. — Чувство юмора у Бринка определенно попахивало мертвечиной. — Давайте лучше для ясности считать воздействие перманентным. Или вы всерьез считаете, что ваши шейные позвонки могут сломаться сами собой?

— Такой исход выглядит маловероятным, — вынужден был признать ученый. — Но точно мы этого не знаем и знать пока не можем. Кроме того, не исключены побочные явления, о которых мы также можем только догадываться.

— Обещаю не спускать с вас глаз, Людгер. — Лоу на все был готов, только бы сменить тему. — Если вы начнете светиться зеленым, я тут же сообщу.

— Зеленый цвет всегда был моим любимым, — улыбнулся Бринк.

Самые тщательные поиски не дали результата. Им больше не удалось найти ни одного зеленого кристалла, да и вообще ничего такого, что можно было бы использовать. Экспонаты музея упрямо отказывались проявлять свои свойства, несмотря на все усилия землян.