All Flesh is Grass

Perhaps, I thought, there was someone in there waiting for me, or someone had been here and left and the place was looted, although there was, God knows, little enough to loot. It could be kids, I thought sonic of these mixed-up kids would do anything for kicks.

I went through the door fast and then came to a sudden halt in the middle of the kitchen. There was someone there, all right; there was someone waiting.

Может быть, кто-то меня ждет или в доме побывал вор и все очистил, хотя, бог свидетель, поживиться у меня нечем. А может, ребята озоровали — есть у нас такие шалые, никакого удержу не знают.

Несколько быстрых шагов — и я так и стал посреди кухни. Тут и впрямь был посетитель, меня ждали.

Stiffy Grant sat in a kitchen chair and he was doubled over, with his arms wrapped about his middle, and rocking slowly, from side to side, as if he were in pain.

“Stiffy!” I shouted, and Stiffy moaned at me.

На табурете сидел Шкалик Грант; он согнулся в три погибели, прижал обе руки к животу и медленно раскачивался из стороны в сторону, словно от боли.

— Грант! — крикнул я.

В ответ он то ли застонал, то ли замычал.

Drunk again, I thought. Stiffer than a goat and sick, although how in the world he could have gotten drunk on the dollar I had given him was more than I could figure. Maybe, I thought, he had made another touch or two, waiting to start drinking until he had cash enough to really hang one on.

“Stiffy,” I said sharply, “what the hell's the matter?”

Опять нализался. Пьян вдрызг, в стельку, и как он умудрился допиться до такого состояния на тот мой несчастный доллар? А может, он сперва выпросил и еще у двоих или троих, чтобы уж сразу налакаться всласть?

— Грант, — зло повторил я, — какого черта?

I was plenty sore at him. He could get plastered as often as he liked and it was all right with me, but he had no right to come busting in on me.

Stiffy moaned again, then he fell out of the chair and sprawled untidily on the floor. Something that clattered and jangled flew out of the pocket of his ragged jacket and skidded across the worn-out linoleum.

Я обозлился всерьез. Пусть его пьет, сколько влезет, это не моя забота, но по какому праву он врывается ко мне в дом?

Шкалик опять простонал, свалился с табурета и нелепой кучей тряпья шмякнулся на пол. Что-то выпало из кармана его драной куртки, забренчало, зазвенело и покатилось по истертому линолеуму.

I got down on my knees and tugged and hauled at him and got him straightened out. I turned him over on his back. His face was splotched and puffy and his breath was jerky, but there was no smell of liquor. I bent close over him in an effort to make certain, and there was no smell of booze.

“Brad?” he mumbled. “Is that you, Brad?”

Я опустился на колени и с немалым трудом кое-как перевернул пьянчугу на спину, физиономия у него была распухшая, вся в багровых пятнах, дыхание неровное, прерывистое, но перегаром от него не пахло. Не веря себе, я наклонился пониже — нет, он явно трезвый!

— Брэд! — пробормотал он. — Это ты, Брэд?

“Yes,” I told him. “You can take it easy now. I'll take care of you.”

“It's getting close,” he whispered. “The time is coming dose.”

“What is getting close?”

— Я, я, не волнуйся. Сейчас я тебе помогу.

— Уже скоро, — зашептал он. — Времени в обрез.

— Что скоро?

But he couldn't answer. He had a wheezing fit. He worked his jaws, but no words came out. They tried to come, but he choked and strangled on them.

I left him and ran into the living-room and turned on the light beside the telephone. I pawed, all fumble-fingered, through the directory, to find Doc Fabian's number. I found it and dialled and waited while the phone rang on and on.

Но он не ответил. Его одолел приступ удушья. Он силился что-то сказать и не мог, слова душили его, застревали в горле.

Я вскочил, кинулся в гостиную, зажег свет у телефона. Второпях, бестолково и неуклюже стал листать телефонную книжку, все время подворачивались не те страницы. Наконец я отыскал номер доктора Фабиана, набрал и стал ждать: в трубке раздавался гудок за гудком.

I hoped to God that Doc was home and not out on a call somewhere. For when Doc was gone, you couldn't count on Mrs Fabian answering. She was all crippled up with arthritis and half the time couldn't get around. Doc always tried to have someone there to watch after her and to take the calls when he went out, but there were times when he couldn't get anyone to stay. Old Mrs Fabian was hard to get along with and no one liked to stay.

Хоть бы старик был дома, хоть бы не укатил куда-нибудь по вызову! Если его нету, никто не отзовется, на миссис Фабиан надеяться нечего. У нее жестокий артрит, она еле ползает. Доктор всегда старается залучить кого-нибудь, чтоб присматривали за ней, когда его нет дома, и отвечали на звонки, но это ему не всякий раз удается. Миссис Фабиан — старуха нравная, на нее не угодишь, и сносить ее придирки никому не охота.

When Doc answered, I felt a great surge of relief.

“Doc,” I said. “Stiffy Grant is here at my place and there's something wrong with him.”

“Drunk, perhaps,” said Doc.

“No, he isn't drunk. I came home and found him sitting in the kitchen. He's all twisted up and babbling.”

Наконец доктор снял трубку, и у меня гора с плеч свалилась.

— Док, — сказал я, — у меня тут Шкалик Грант, с ним что-то неладно.

— Пьян, наверно.

— Да нет, не пьян. Прихожу домой, а он сидит у меня на кухне. Его всего скрючило, и он что-то лопочет.

“Babbling about what?”

“I don't know,” I said. “Just babbling—when he can talk, that is.”

“All right,” said Doc. “I'll be right over.”

— Что же он лопочет?

— Не знаю. Говорить не может, лопочет, не поймешь что.

— Хорошо, — сказал доктор Фабиан, — сейчас приеду.

That's one thing about Doc. You can count on him. At any time of day or night, in any kind of weather.

I went back to the kitchen. Stiffy had rolled over on his side and was clutching at his belly and breathing hard. I left him where he was. Doc would be here soon and there wasn't much that I could do for Stiffy except to try to make him comfortable, and maybe, I told myself, he might be more comfortable lying on his side than turned over on his back.

Надо отдать старику справедливость: на него можно положиться. Днем ли, ночью, в ненастье ли — никогда не откажет.

Я вернулся в кухню. Грант перекатился на бок, он по-прежнему держался обеими руками за живот и тяжело дышал. Я не стал его трогать. Доктор скоро будет, а до тех пор я ничем не могу помочь. Уложить поудобнее? А может, ему удобней лежать на боку, а не на спине?

I picked up the object that had fallen out of Stiffy's coat. It was a key ring, with half a dozen keys. I couldn't imagine what need Stiffy might have for half a dozen keys. More than likely he just carried them around for some smug feeling of importance they might give to him.

I put them on the counter top and went back and squatted down alongside Stiffy. “I called Doc,” I told him. “He'll be here right away.”

Я подобрал металлический предмет, который выпал у Гранта из кармана. Это оказалось кольцо с полудюжиной ключей. На что ему, спрашивается, столько ключей? Может, он их таскает для пущей важности — воображает, будто они придают ему весу?

Я положил ключи на стол, вернулся к Шкалику и присел подле него на корточки.

— Я звонил доку, Грант, — сказал я. — Он сейчас приедет.

He seemed to hear me. He wheezed and sputtered for a while, then he said in a broken whisper: “I can't help no more. You are all alone. “ It didn't go as smooth as that. His words were broken up.

“What are you talking about?” I asked him, as gently as I could. “Tell me what it is.”

Шкалик, кажется, услыхал. Минуту-другую он пыхтел и захлебывался, потом выдавил из себя прерывистым шепотом:

— Больше помочь не могу. Ты остаешься один.

У него это вышло далеко не так связно — какие-то клочки, обрывки слов.

— Про что это ты? — спросил я, как мог мягко. — Объясни-ка, в чем дело.

“The bomb,” he said. “The bomb. They'll want to use the bomb. You must stop them, boy.”

I had told Doc that he was babbling and now I knew I had been right.

I headed for the front door to see if Doc might be in sight and when I got there he was coming up the walk.

— Бомба, — сказал он. — Они захотят пустить в ход бомбу. Не давай им сбросить бомбу, парень.

Не зря я сказал доктору Фабиану, что Грант не говорит, а лопочет.

Я вышел к парадной двери поглядеть, не видно ли доктора, и тут он как раз показался на дорожке.

Doc went ahead of me into the kitchen and stood for a moment, looking down at Stiffy. Then he set down his bag and hunkered down and rolled Stiffy on his back.