Марисса Майер - Мгновенная карма [litres]

Когда я подхожу к ней, она настраивает диск на своем металлоискателе.

– Прошу прощения?

Она поднимает глаза, и видно, что ей не сразу удается вспомнить, кто я такая, но потом узнавание отражается на ее лице теплой улыбкой.

– И снова здравствуй.

– Здравствуйте. Э-э… что вы думаете о возвращении животных в океан?

Не знаю, зачем я это говорю, но, наверное, лучше начать со светской беседы, чем сразу приставать с просьбой.

– Это потрясающе, – говорит она. – Я люблю Центр спасения и то, что они делают. Знаешь, за все эти годы, что я брожу по пляжам, мне довелось найти трех выброшенных на берег тюленей и калана. Хорошо, что у нас поблизости есть место, где могут прийти им на помощь.

– Вы тоже спасаете животных? О! Поразительно. Да вы прямо-таки героиня.

Она посмеивается.

– Всего лишь та, кто действительно любит этот город и его пляжи.

– То, что вы делаете, просто замечательно. Я имею в виду, помогаете содержать пляжи в чистоте. Наша уборка прошла на ура, но… вы, вероятно, собрали больше мусора за эти годы, чем все мы, вместе взятые.

Она пожимает плечами.

– Это помогает мне отвлечься от проблем. И к то– му же, мне нравится охотиться за сокровищами. – Она похлопывает по ручке металлоискателя. – Ты бы удивилась, если бы узнала, сколько всего тут можно найти.

Я вижу свой шанс и внутренне собираюсь, стараясь не слишком явно выказывать нетерпение.

– Кстати, об этом. Одна моя знакомая, из нашей школы, кое-что потеряла здесь пару недель назад. Сережку. С бриллиантом.

Женщина вскидывает брови.

– Эта вещь очень дорога для нее. Серьги принадлежали ее бабушке, которая умерла, и… в общем, это печально. Вы случайно не находили ничего подобного?

В какой-то миг, самый короткий, я думаю, что она солжет. В конце концов, настоящая бриллиантовая сережка, возможно, самая ценная из ее находок. Что с возу упало, то пропало, верно?

Но тут она делает шаг ко мне, даже с какой-то пылкостью.

– На самом деле, да. Я действительно нашла бриллиантовую сережку. Сразу после нашего разговора с тобой. Вон там. – Она указывает на то же место, где я видела ее подбирающей что-то ценное.

– О! Здорово. – Меня радует, что она совсем не расстроилась, узнав, что найденное сокровище принадлежит кому-то другому. – Это просто замечательно. Она будет счастлива!

– Но у меня ее больше нет.

Я выдерживаю паузу.

– Что?

– Я уже продала ее. Обычно я так и делаю, когда нахожу что-нибудь ценное. Отношу в ломбард на Седьмой улице. Я бы вернула вырученные за нее деньги, но… – Она морщится. – У меня и денег больше нет.

– Неужели? Но… это было только вчера вечером. – Я мысленно прикидываю. Если она продала сережку сегодня утром, а потом пришла сюда… значит, у нее оставалось не больше двух часов на то, чтобы потратить наличные. Что она могла сделать с такими деньгами? Мне отчаянно хочется спросить, хотя я знаю, что это не мое дело.

– Я знаю. Деньги обычно не так быстро ускользают из моих рук, – улыбается женщина. – Но, когда я вижу достойную цель, такую как помощь Центру спасения животных, не могу отказать себе.

Она жестом указывает на палатку.

Я слежу за ее взглядом. Роза беседует с журналистом. Квинт укладывает лишние мешки обратно в коробки. Шона…

Шона завинчивает крышку на стеклянной банке, почти доверху наполненной деньгами.

– О, понимаю.

Я с благоговением смотрю на женщину. Она находит бриллиантовую сережку – повезло, так повезло, – и продает за наличные. А потом сразу же отдает эти деньги Центру спасения животных?

Уму непостижимо. Может, номинировать ее на причисление к лику святых или что-то в этом роде?

Заметив мой взгляд, она смущенно качает головой.

– Просто мне больше не нужны деньги. Я получаю хорошую пенсию, мои дети выросли, у них свои семьи. У меня есть все, чего я могла бы желать в этой жизни. Когда случаются такие неожиданные находки, кажется, что само мироздание посылает их мне, чтобы я могла сделать с их помощью что-то хорошее. Я видела, как ты вчера раздавала флаеры, а сегодня стала свидетелем освобождения этих животных… ну, просто слишком много знаков от вселенной, которые я не захотела игнорировать.

Я киваю:

– Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду.

– Но все равно остается твоя подруга. Я очень сожалею об этом.

– Ничего… все в порядке. Я что-нибудь придумаю. Может, если я поговорю с хозяином ломбарда, они… вернут сережку. Или еще что-то придет на ум.

Я переступаю с ноги на ногу.

– Я знаю, это не мое дело, но… Не могли бы вы сказать мне, сколько денег они вам дали? Просто чтобы иметь представление о том, за сколько они могут ее продать?

– Кларк, хозяин ломбарда, сказал, что комплект, конечно, стоил бы дороже. Не так уж много людей интересуется только одной сережкой. И он не платит рыночную стоимость. Он же должен и себе оставить какую-то прибыль, естественно…

Я чувствую, что она тянет время и, возможно, немного смущена, хотя не пойму почему.

Пока…

– Но, в любом случае, он заплатил мне за нее тысячу двести.

Такое чувство, будто меня с размаху толкнули в грудь. Я даже отшатываюсь назад.

Меня захлестывает шквал эмоций.

Эта женщина только что отдала тысячу двести долларов, как будто это пустяк – и теперь я уверена, что именно поэтому она и выглядела смущенной. Разумеется, она намеревалась сделать это пожертвование анонимно.

И тут… до меня доходит.

Тысяча двести. Наш фандрайзинг сегодня составил тысячу двести долларов! И это только от одного человека! Мы с Квинтом считали, что нам повезет, если мы заработаем хотя бы половину этой суммы.

Вот только… вправе ли мы оставить себе эти деньги?

У меня голова идет кругом. Как все усложнилось!

– Я очень надеюсь, что это поможет твоей подруге. – Старушка выглядит искренне обеспокоенной. – Было бы ужасно потерять такую семейную реликвию. Но Кларк – разумный парень. Может быть, ты с ним договоришься.

Покупатель товара приобретает только то, что продавец вправе передать. Имущество по-прежнему принадлежит законному владельцу.

Это то, что я узнала после быстрых поисков в Google. Право собственности остается за законным владельцем, независимо от того, кто купил или продал вещь с тех пор. Большинство найденных мною статей относятся к краденой собственности, которую продают ломбардам. Я знаю, что серьга Майи не украдена , но это не меняет дела. Майя остается законной владелицей серьги. Если она пойдет в ломбард и попросит вернуть вещь, они будут обязаны это сделать, тем более, если она докажет, что это ее сережка. Я полагаю, что предъявление парной сережки будет достаточным доказательством.

И это то, что я намерена сделать, независимо от вмешательства мироздания.