Владимир Забудский - Путь к звёздам

Видеозаписи неаппетитных сцен блюющих в невесомости астронавтов, едва не теряющих сознание, а также тревожные показания с мониторов систем жизнеобеспечения нескольких добровольцев, которые сейчас находились в капсулах криосна, были красочнее голых теоретических расчётов. Тёрнер надеялась, что они убедят правление, что чрезмерное увлечение концепцией «чем быстрее — тем лучше» может привести к тому, что в систему Тау Кита будут доставлены две с половиной сотни трупов.

«Кроме того — эти испытания помогут отсеять тех, кто морально не готов» — мысленно добавила Саша. Даже в её собственной голове мелькали крайне неоднозначные мысли в те паскудные моменты, когда в глазах темнело от перегрузки, спастись от которой негде, а автоматические микро-инъекции вводили в тело раствор Петерсона, от которого возникало ощущение, будто кровь в жилах превращается в кипящий жидкий металл. Требовалась по-настоящему сильная мотивация, чтобы согласиться пережить подобное снова.

Руководство корпорации считало, что «дезертирство» любого члена экспедиции, на подготовку которого были потрачены миллионы кредитов, за считанные месяцы до отбытия, было бы катастрофой. В контракты были включены условия, ясно дающие работникам понять — решив в последний момент остаться на Земле, они останутся в долговой яме, из которой едва ли выберутся до конца своей жизни, компенсируя корпорации нанесённые убытки. Но всё же вероятность отказа учитывалась. Так что у каждого, кто был записан в состав миссии, был дублёр, а то и несколько, готовых в экстренном случае занять их место.

Тёрнер не сомневалась, что хотя бы несколько человек в последний момент всё же передумают. Речь шла о путешествии в один конец. И, по законам психологии, осознание необратимости этого выбора будет неумолимо надвигаться на каждого из членов экспедиции по мере приближения «дня X», сколько бы раз они ни обдумывали своё решение ранее, обсуждали с психологами и проверяли в ходе множества хитроумных тестов. Сломаться под таким давлением мог любой. И Тёрнер надеялась, что те, кто сейчас колеблются — таки сломаются. Эта миссия и так была достаточно сложна и безумна, чтобы рисковать провести её в обществе людей, которые в самый неподходящий момент внезапно поймут, что зря на неё согласились.

— Контрольная проверка сенсора, — изрёк Артур Бриггс, занимающий кресло по правую руку от Тёрнер.

По выражению лица Артура сложно было сейчас определить, раздражает ли его что-то конкретное, или это его обычная недовольная мина.

— Сенсор в норме, — «успокоила» его «Афина».

Если бы ИИ был способен указывать людям на их место, то «Афина», вероятно, добавила бы, что слово «сенсор» отсылает к навигационной системе «Циклоп», разработка которой была завершена лишь в 2125 году, принцип и масштабы работы которой до такой степени сложны, что людям, с их скудными умишками, лучше держаться от этой чудесной технологии подальше, дабы не нарушить ничего своими кривыми ручонками.

«Циклоп», на самом деле, являл собой не одну систему, а сразу несколько, которые дополняли и усиливали друг друга. Один из его элементов функционировал в пассивном режиме, регистрируя гравитационные волны, излучаемые, с крайне малой интенсивностью, любым движущимся в космосе массивным объектом. Другой работал в активном режиме — непрерывно посылал во всех направлениях собственные сигналы, которые отражались от любых объектов. Данные пассивного «приёмника» и активного «передатчика» автоматически сверялись между собой, в результате чего на навигационную карту наносился каждый обнаруженный объект, будь то крупный астероид или его крохотный осколочек весом всего в пару десятков килограмм.

Дальше дело было за мозгом корабля — «Афиной». Сопоставляя координаты каждого объекта в разные моменты времени, она определяла курс и скорость его движения. К счастью, астероиды и кометы, в отличие от космического корабля, вели себя предсказуемо, и неспособны были внезапно замедлиться, ускориться или изменить курс, кроме как в результате взаимодействия с другими небесными телами, вероятность которого (при известной скорости и курсе движения каждого из них) тоже поддавалась прогнозированию. Имея все указанные данные, ИИ был способен рассчитать, где каждый наблюдаемый объект будет находиться через определённое время, и, следовательно, не врежется ли в него «Пегас», двигаясь с заданными курсом и скоростью.

Объём расчётов, которые приходилось производить ИИ для обеспечения навигации, был так велик, что ещё столетие назад любой эксперт уверенно сказал бы, что их осуществление совершенно невозможно. Появление в середине XXI века квантовых компьютеров, чья вычислительная мощность превосходила мощь традиционных компьютеров в миллионы раз, расширило границы возможного. Однако, даже в середине 20-ых годов XXII века, вычислительные задачи, которые ставились перед «Афиной», являли собой испытание на грани возможного.

Суперкомпьютер «Zeta» производства «Fujisan» — «железо», на котором работала «Афина» — изначально проектировался так, чтобы иметь колоссальный запас мощности. Однако на протяжении 2120–2126 годов, по мере того, как план проекта «Пионер: Экспансия» превращался из теоретики в нечто осязаемое, становились ясны всё новые, невероятно сложные задачи, и не только из области навигации, для решения которых ИИ потребуется ещё больше вычислительных мощностей. Поэтому в схему не менее десятка раз вносились изменения, которые повышали технические требования. Версия «Zeta-IV», установленная сейчас на «Пегасе», по мощности была соизмерима с самыми продвинутыми образцами на Земле, такими как легендарный мегакомпьютер «Ренминь де лянсинь» («Совесть народа»), управляющий системой социального доверия в Китае.

Миллионы часов моделирования в виртуальной реальности демонстрировали, что навигационная система, разработанная для «Пегаса» — намного эффективнее той, которой был оснащен «Пионер» (сумевший, между тем, добраться до Тау Кита, пережив за 31 год пути лишь одно незначительное столкновение). Однако абсолютной гарантии её надёжности всё равно не было и быть не могло. При планируемой крейсерской скорости «Пегаса» свыше 32 % скорости света (более 345 млн. км/час) сенсору требовалось фиксировать объекты на чрезвычайно большом расстоянии, в миллиарды километров, чтобы надлежащим образом корректировать курс и скорость корабля, учитывая, что любые резкие виражи на настолько высокой скорости исключены. «Циклопу» была доступна дальность обнаружения даже в десятки миллиардов километров. Однако, как показало моделирование, в некоторых случаях он мог «не заметить» какой-либо объект из-за аномалий, возникающих в космическом пространстве под воздействием самых мощных сил, таких как гравитационное притяжение чёрных дыр или эхо гамма-излучения от далёких взрывов сверхновых. И хотя вероятность воздействия таких аномалий во время полёта из Солнечной системы в систему Тау Кита была статистически крайне маловероятна (стоит сказать, например, что ближайшая известная чёрная дыра находилась более чем в 550 световых годах от Солнечной системы) никто не мог исключить её на 100 %.