Николь Валентайн - Теория относительности с точки зрения путешественника во времени [litres]

– Кто такие коллекционеры вершин?

– Ага, вот и наступила моя очередь научить тебя кое-чему о восхождении!

Финн вздёрнул бровь и уже хотел что-нибудь съязвить, но быстро передумал, увидев лицо Габи. Когда она сердилась, то становилась похожа на нахохлившегося воробушка. Конечно, было бы приятно ещё немного подразнить её, но сейчас всё могло выйти ему боком. Откровенно говоря, время просто поджимало.

– Это альпинисты, которые стремятся покорить как можно больше пиков. Они поднимаются в горы не для удовольствия и не для того, чтобы полюбоваться видами, а только ради очередной галочки в списке вершин, которые они планируют покорить.

– Ты ведь только что о них узнал, да?

– Да, – признался Финн и улыбнулся – впервые за целую вечность.

Габи придвинулась к нему, взглянула на экран.

– Карты там есть? Какие-нибудь советы по поводу маршрута? – спросила она.

– Ничего. Может, поднимемся на тропу и пойдём по ней до самого верха?

– Ты хочешь заблудиться? Не забывай, что тропы часто пересекаются.

Мальчик продолжил кликать и листать экраны, выискивая хоть что-нибудь, похожее на карту. Если бы не необходимость действовать скрытно, они бы заглянули в «Инн» и взяли карту со стойки, но сейчас это было невозможно. Вдруг их кто-нибудь заметит? Внезапно Финна осенило: они напрасно всё усложняют!

– Стой! Путеводитель наверняка есть в кабинете моего отца!

Но краткий прилив уверенности мгновенно улетучился, стоило Финну открыть дверь и увидеть, во что превратился некогда безупречно аккуратный папин кабинет. Впечатление было такое, словно кто-то перевернул его вверх дном, Финн прекрасно понимал, что этим кем-то оказался как раз его отец. В последнее время он выглядел рассеянным, но мальчик даже не догадывался, насколько далеко всё зашло.

– Как ты рассчитываешь здесь что-то найти? – спросила Габи, осторожно перешагивая через стопки книг, грозящих опрокинуться на ковёр.

Насколько помнил Финн, ковёр здесь точно был. Он отодвинул ногой рассыпанные листы. Так и есть, бордовый ковёр с восточным орнаментом никуда не делся.

– У него всегда было так аккуратно, что я боялся сюда заходить. Но сейчас всё намного хуже, чем я думал.

Финн скользнул взглядом по письменному столу, на котором четырёхдюймовыми стопками лежали распечатки газетных статей девятнадцатого века. Вот что было типично для отца: его любимое столетие и бумажные копии источников, с которыми он работал.

Мальчик повернулся в другую сторону, чтобы изучить книжные полки. Их содержимое ему тоже хорошо знакомо. Старые книги, несколько пресс-папье, папины академические дипломы, стеклянный снежный шар и фотография карьера в рамке. Для Финна всегда было загадкой то, почему его отец хранил фотографию этого ужасного места. Приглядевшись, он различил в дальней части снимка две крошечные фигурки. Странно, что он никогда не замечал их раньше.

Двое детей сидели на мраморных глыбах, повернувшись спиной к камере. Мальчик и девочка.

Финн взял фотографию в руки, всмотрелся внимательнее. Можно сказать, ему помогла Фейт. Эту круглую голову с шапкой рыжих волос ни с чем не перепутаешь. Её кудряшки всегда так ярко сияли на солнце, что Финн даже вспомнил, какими они были на ощупь. Возможно, то была последняя фотография, на которой они с Фейт запечатлены вместе. Почему он никогда не замечал её? Его взгляд остановился на маленьких оранжевых цифрах в правом нижнем углу снимка. Метка, проставленная камерой, запечатлела дату, наступившую более чем через год после смерти сестры. Наверное, раньше отец просто не мог заставить себя проявить плёнку.

– Что там у тебя? – спросила Габи, стоявшая в дверях.

– Фотография, которую сделал мой папа.

Финн вернул на полку обрамлённое фото вместе с воспоминаниями. Это может подождать.

Он нашёл то, что искал, на самой нижней полке, покрытой толстым слоем пыли. Путеводитель по южному Вермонту.

– Вот что нам нужно.

Он протянул книгу Габи.

– Мама идёт! Прячь!

Миссис Рэнд переступила порог комнаты, огляделась по сторонам.

– Я надеюсь, в мыслях у твоего отца порядка чуть больше, чем в его кабинете!

Мальчик выдавил смешок. Толстая книга в бумажной обложке больно впивалась ему в спину между ремнём и поясницей.

– Что вы здесь забыли? – спросила миссис Рэнд.

– Финн хотел найти адрес ещё одной библиотеки, в которую мог поехать его отец, – не задумываясь, соврала Габи.

Миссис Рэнд мгновенно просияла.

– И как? Нашёл?

– Нет, – ответил Финн.

Вообще-то это не было ложью.

– Ну и ладно, – вздохнула миссис Рэнд. – Боюсь, нам остаётся только надеяться, что он вернётся в тот срок, который назвал. Я уверена, что завтра вечером он будет дома. А я съезжу в город и поговорю с мистером Абернети. Возможно, он подскажет какой-либо законный способ хотя бы на время умерить активность доктора Ловелла.

Она изо всех сил старалась держаться бодро, но в её голосе звучала безысходность поражения.

Ребята составили план. В четыре утра они встретятся в коридоре, выйдут через застеклённые двери в кабинете отца Финна, доберутся до дома Габи, возьмут необходимое снаряжение, а также запасы еды и воды из холодильника. Затем они – ещё в темноте – отправятся к стартовой площадке, которая находилась неподалёку от жилища Габи, и дождутся восхода. Когда станет достаточно светло, они начнут восхождение.

– Как же моя мама? – спросила Габи, когда они сидели в комнате Финна. – Она до смерти перепугается, когда поймёт, что нас нет. В горах связь отвратительная, мы не сможем даже послать ей сообщение.

Воцарилась тишина. Они не были любителями рисковать. Вероятно, Габи была чуть более безрассудной, чем Финн, но в целом они оба всегда вели себя осторожно. Как и положено оставшимся в живых. Уцелевшим. Остаткам.

Мальчик украдкой покосился на Габи. Ведь она тоже была остатком.

Они никогда не говорили о том, что у них общего, но каждый знал, что должен во что бы то ни стало беречь себя. Оставшиеся осмотрительны: они не могут допустить, чтобы их родители вновь пережили боль утраты. Остаток, конечно, не целое число, но всё-таки больше, чем отрицательное. Им ни в коем случае нельзя становиться отрицательными величинами. Очередное отрицательное число уничтожит всё уравнение.

Девочка взглянула поверх макушки Финна, скептически покосилась на Периодическую таблицу, висевшую на стене. Неужели Габи тоже думает о них двоих как об элементах неустойчивого уравнения? Разумеется, нет. Это только его личный, странноватый способ описания реальности. Она не интересуется наукой.

Её объяснения всегда были скорее мистическими, совершенно оторванными от реальности. Порой мальчик даже жалел о том, что у него не получалось поверить в то, во что так страстно верит она. Впрочем, наверное, как раз сейчас у него это получится. Почему бы и нет? Допустил же он возможность путешествий во времени! Кто знает, во что он поверит завтра.