Николь Валентайн - Теория относительности с точки зрения путешественника во времени [litres]

Но это было ещё далеко не самое неприятное.

Прямо над мрачной нелепой дверью, между коньком крыши и верхней притолокой оказался небрежно прибит полусгнивший череп какого-то животного. На нём ещё сохранилось немного мяса: мухи остервенело жужжали и садились на волокна. Финн остановился, пытаясь сообразить, какому зверю принадлежал череп. Две пустые глазницы в вечном изумлении таращились в пустоту.

Чья-то рука крепко схватила мальчика за предплечье. Он чуть не замахнулся кулаком, но вовремя сообразил, что к нему бесшумно подошла Габи.

– Ой! Это же я… Что за…

Она тоже всё увидела. Исходя из размера черепа, Финн предположил, что он принадлежал лисе или оленю.

– Просто омерзительно! – выпалила Габи. – Нам надо уйти отсюда! Пожалуйста, Финн! Нам тут ничего не нужно! Я никогда в жизни не видела более жуткого места.

Но он не мог отвести взгляда от двери. Его словно вырвали из реальности и поместили в сновидение. Как будто прежде он видел охотничью хижину во сне, а теперь ему вдруг дали возможность исследовать её наяву. Но сколько Финн ни рылся в памяти, он не находил там ничего похожего на эту лачугу.

Он шагнул ближе к самодельной двери и прислушался. Ведь когда кто-то очень старается вести себя тихо, то невольно выдаёт себя своим усердием. Финн пытался уловить еле различимые шорохи.

Ничего.

Но он всё-таки не мог броситься внутрь очертя голову. Мальчик поднял руку и громко постучал по крошечному участку гладкого дерева, которое не было утыкано кривыми гвоздями, торчавшими в разные стороны.

Стайка птиц испуганно вспорхнула из ближайшего подлеска.

Габи зажала уши ладонями. Можно было подумать, что, приглушая стук Финна, она могла каким-то чудом обезопасить их обоих. Девочка быстро огляделась по сторонам и снова уставилась на друга.

Он постучал ещё сильнее, и дверь вдруг подалась. Наверное, он невольно отпер её… или кто-то откинул запор изнутри.

Габи отпрянула.

– Мне это не нравится.

Финн заглянул внутрь. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к полумраку. Бесчисленные пылинки плясали в солнечных лучах, просачивавшихся сквозь грязные окна. Какой-то мелкий зверёк вроде мыши шмыгнул через комнату в дальний угол. Из ржавой печурки торчал второй конец покосившейся железной трубы, которую они видели снаружи. Почти всё тесное пространство занимал приземистый деревянный стол на козлах, стоявший посередине. Столешницу покрывали неприятные тёмные пятна, в которых безошибочно угадывалась засохшая кровь.

Финн сказал себе, что это нормально. В конце концов, он стоит на пороге охотничьей хижины.

Он шагнул внутрь и обнаружил над головой деревянный настил. Там имелось целое пространство, которое нельзя было увидеть снизу.

– Эй! Тут есть кто-нибудь? – крикнул Финн.

Никто не ответил. Даже мышь перестала шуршать.

Габи не вошла следом за ним. Она осталась снаружи.

– Там есть вода?

– Ищу. Мне кажется, в этой хибаре давно никого не было. Но точно не могу сказать.

Он заметил лестницу, ведущую наверх. Пока мальчик разглядывал её, Габи тоже вошла в хижину и направилась к Финну, шагая по грубым доскам.

– Вряд ли мы найдём здесь полный холодильник, – произнесла она.

– Смотри, свежие следы на полу, – сказал Финн, указывая на лестницу. – Но на ступеньках пыль нетронута.

– Значит, тот, кто пользовался хижиной, не спал в ней, – ответила Габи. – И правильно сделал. Я бы тоже не стала тут ночевать. Идём.

– Ещё минуточку.

Сделав глубокий вдох, Финн попробовал на прочность первую ступеньку лестницы, потом поднялся на вторую.

На чердаке было пусто. Финн громко выдохнул от облегчения. Он предположил, что помещение использовалось только для сна, поскольку ни один взрослый человек не смог бы выпрямиться в полный рост в тесном закутке. На полу обнаружилось несколько старых грязных одеял, разбитая керосиновая лампа и старинный красно-белый переносной холодильник для пикников. Неужели бывает такая удача?

Финн схватил холодильник за ручку, дёрнул на себя и увидел целых три бутылки воды. Запечатанных.

– Габи! Я нашёл воду!

– Правда?

– Да! Она тёплая. Но выбирать не приходится, верно? – и он бросил ей бутылку. – Будем экономить, их только три.

Габи сделала жадный глоток, закрыла бутылку и положила её в передний карман толстовки.

– Я даже не заметила, что она нагрелась.

Мальчик начал спускаться по лестнице. Когда он взялся рукой за ступеньку, то понял, что она покрыта не пылью, а копотью. Тот, кто коротал здесь время, всю ночь жёг свечи и лампы. Ничего удивительного. Лучше умереть, чем остаться в кромешной темноте охотничьей хижины. Финн содрогнулся, осознав, как зловеще прозвучит эта мысль, если он озвучит её вслух.

– Давай поскорее, – заторопилась Габи. – Я не хочу встретиться с теми, кто вешает на двери черепа, по- нятно?

– Согласен. Будем начеку.

Габи была так рада поскорее убраться отсюда, что сразу же бросилась к дверному проёму и спрыгнула вниз. С того места, где находился Финн, всё выглядело так, будто она растворилась в воздухе.

Он спустился с последней ступеньки и опасливо обошёл комнату, глядя на паутину и выискивая следы обитателей хижины. На маленькой полочке над плитой обнаружились две синие в крапинку металлические миски, которым было, наверное, лет тридцать. На стене чуть выше сидел паук-сенокосец. Рядом с мисками Финн нашёл остатки увядшего растения в грязном глиняном горшке: чахлые белёсые корни уныло торчали из сухой земли.

Габи заглянула в дверь – виднелись только её голова и плечи.

– Быстрее! – прошипела она.

Габи шире распахнула дверь, и в свете солнечных лучей, хлынувших на половицы, Финн смог рассмотреть всё разнообразие следов на полу. Те, что оставили ребята, были самыми свежими. Он нашёл ещё какие-то отпечатки обуви, очень похожие на отметины от кроссовок, но без бороздок в резиновой подошве. Эти следы иногда выглядели нормально, но порой казались удлинёнными, словно тот, кто их оставил, волочил ноги.

В углу следы исчезали и появлялись уже через несколько футов. Можно было предположить, что человек, оставивший их, запинался. Как Путешественник.

Неужели тот, кто прибил над дверью череп, был из МОВС? Страх холодком пробежал по позвоночнику Финна. Получается, что доктор и бабушка Билли на три шага впереди? Нет, вздор! Он опять торопится с выводами.

– Финн! Идём!

Он в последний раз огляделся. Нет, он не станет рассказывать Габи о следах. Незачем пугать её раньше времени.

Только не подумайте, будто я пожалела для них воду: мне ли не знать, что она нужна им гораздо больше, чем мне! Тем не менее вы даже не представляете, как трудно перемещать некоторые вещи. И как дьявольски легко потерять.