Кейт Лаумер - Звездные мошенники

— Мистер Люцифер пришел чинить свет, — сказала Карлин.

— Э-э, вообще-то, нет, — быстро произнес молодой человек. — Вообще-то, я пришел, ну, чтобы попросить о помощи, профессор. Вас.

— В самом деле? — Димплиби уселся, размешал сахар в чашке Карлин и шумно отпил. — Чем могу быть полезен?

— Прежде чем утруждать вас, я должен убедиться: вы понимаете, что я — настоящий Люцифер. Я имею в виду, что не хочу производить ложного впечатления. — Он встревоженно посмотрел на Карлин. — Мне следовало сказать, что на самом деле я не электрик, миссис…

— Зовите меня просто Карли. Я уверена, что вы бы сделали это.

— Если вы говорите, что вас зовут Люцифером, почему я должен в этом усомниться? — с улыбкой спросил Димплиби.

— Видите ли, я — тот самый Люцифер. Ну, вы понимаете. Который дьявол.

Димплиби приподнял брови. Карлин издала сочувственный звук.

— Конечно, данное обозначение содержит множество отрицательных коннотаций, — торопливо произнес Люцифер. — Но я вас уверяю: то, что вы слышали, чаще всего чрезвычайно преувеличено. Иными словами, на самом деле я не так уж плох. Я имею в виду, что есть разные виды, так сказать, плохости. Есть настоящее зло, а есть грех. Я, э-э, ассоциируюсь с грехом.

— Различие кажется малозаметным, мистер, э-э, Люцифер.

— Но это не так, профессор. Все мы инстинктивно чувствуем, что такое подлинное зло. Грех — это всего лишь зло с точки зрения правил. Скажем, курить сигареты, пить спиртное, ходить в кино по воскресеньям. Или красить губы и носить шелковые чулки. Или есть свинину. Или бить мух. Зависит от того, каким сводом правил вы руководствуетесь. Грехи логически вытекают из ритуальных добродетелей: зажигать свечи, вращать молитвенное колесо, носить старомодную одежду.

Димплиби откинулся на спинку стула и сложил пальцы домиком:

— Хм. Ну а подлинное зло?..

— Убийство, насилие, ложь, мошенничество, воровство, — перечислил Люцифер. — Грех же по сути своей включает в себя то, что связывается с весельем.

— Если подумать, я действительно не слышала, чтобы любители порицать грех когда-либо одобряли веселье, — задумчиво произнесла Карли.

— Как и священнослужители, склонные к сбору средств, — согласился Димплиби.

— Боюсь, это все связано с человеческой ленью, — печально произнес Люцифер. — Похоже, что гораздо легче и удобнее соблюдать несколько ритуальных запретов, чем придерживаться нормальных методов.

— Давайте не начинать ученую дискуссию, — предложила Карлин. — Как насчет того, что вы, — она улыбнулась, — дьявол?

— Это чистая правда.

— Докажите, — тут же отозвалась она.

— Что? Э-э, то есть как? — спросил Люцифер.

— Сделайте что-нибудь. Ну как там — вызовите демона, или превратите обычные камни в драгоценные, или исполните три моих желания, или…

— Черт возьми, миссис Димплиби…

— Карли.

— Карли. Вы исходите из необоснованных, предвзятых суждений…

— Если кто-то начинает использовать умные длинные слова, сразу ясно, что он пытается увильнуть, — вежливо произнесла Карлин.

Люцифер сглотнул.

— Это не лучшая идея, — сказал он. — Вдруг кто-нибудь войдет?

— Не войдет.

— Ну вот, Карли, ты снова смутила нашего гостя, — кротко упрекнул жену Димплиби.

— Нет-нет, профессор, все в порядке, — взволнованно сказал Люцифер. — Она права. В конце концов, я ведь, гм, мифическая в своем роде фигура. Почему она должна верить мне на слово?

— Тем более вы так легко краснеете, — подхватила Карлин.

— Ну… — Люцифер оглядел комнату. Ему попался на глаза аквариум, занимавший несколько квадратных футов стены под книжной полкой. Он едва заметно кивнул. Что-то заблестело на дне аквариума. Карли вскочила и кинулась к нему. Люцифер последовал за ней.

— Галька! — ахнула она. — Совсем не такая, как раньше!

— Алмаз, рубин, изумруд и макароны, — сказал Люцифер. — Извините за макароны, я давно не практиковался.

— Сделайте что-нибудь еще! — попросила Карли и улыбнулась, пребывая в нетерпеливом ожидании.

Люцифер сосредоточенно нахмурился, щелкнул пальцами — и посреди ковра возникло пузатенькое морщинистое существо темно-фиолетового цвета дюймов сорока в высоту, с большими ступнями, явно мужского пола и совершенно голое.

— Эй, мог бы и предупредить, в конце концов! Я только собрался залезть в ванну! — Взгляд выпученного красного глаза уперся в Люцифера. Существо ухмыльнулось, продемонстрировав большой полукруг зубов. — А, это ты, Ник! Как поживаешь? Давно не виделись. Тебе что-то нужно от меня?

— Ох, извини, Фредди.

Люцифер щелкнул пальцами, и бес исчез с резким хлопком.

— Так, значит, это был демон, — сказала Карли. — А почему его зовут Фредди?

— Приношу свои извинения, Карли. Обычно он одет с куда большим вкусом. Фредди — это сокращение, его имя длиннее.

— А еще что-нибудь умеете?

— Ну… — Люцифер указал на Карли и резко повел запястьем. На ее месте появилась высокая крупная большеглазая угольно-черная женщина в ворохе аляповатых, неровно окрашенных тканей, из-под которых выглядывали босые ноги. Дешевые украшения густо унизывали запястья, ниспадали на внушительную грудь, блестели на сужающихся к концам пальцах и в ушах.

Люцифер щелкнул пальцами, и полногрудую царицу Савскую сменила стройная смуглокожая девушка с иссиня-черными волосами и горбатым носом. На ней была юбка, сделанная, похоже, из старой тюлевой занавески, и открывавший грудь пестрый жилет из цветных бусин. Голову обвивала золотая змея.

Люцифер взмахнул рукой. Египетская владычица растаяла и превратилась в туманное облако нежного цвета, где мерцали и извивались скопления звездной пыли, под аккомпанемент множества голосов, напевавших ностальгические мелодии среди аромата цветущих магнолий. Еще один жест — и перед ними снова возникла слегка ошеломленная Карли.

— Эй, а последнее, что это было?! — воскликнула она.

— Извините, это была Скарлетт О’Хара. Запамятовал, что она — плод воображения. Они всегда чуточку нематериальны.

— Впечатляет, — сказал Димплиби. — Вынужден признать, что вы либо творите чудеса, либо достигаете того же результата другим способом.

— Вот это да! Хорошо, думаю, вы говорите правду, — заявила Карли. — Но я почему-то ожидала увидеть человека постарше.

— Строго говоря, мадам… то есть Карли… я — не человек. Что же касается возраста — поскольку я бессмертен, зачем мне непременно выглядеть человеком среднего возраста, а не просто взрослым?

— А вот скажите… — серьезно произнесла Карли. — Мне всегда было интересно: зачем вам человеческие души?

— Честно говоря, мадам — извините, Карли, — мне нет никакого дела ни до одной души.

— Что, правда?

— Чистая правда. Вот вам крест. Это просто очередной слух.