Владимир Обручев - Сочинения в трех томах. Том второй

Пузикова быстро разделась, окатилась с головы до ног холодной водой, чтобы освежиться, и затем уже начала одеваться. Она выбрала юбку китайского шелка нежно-персикового цвета и такую же блузку с большим вырезом спереди и красными отворотами, хорошо оттенявшими ее несколько загоревшую шею, плечи и верхнюю часть груди; широкие рукава на красной подкладке давали возможность показывать красивые руки. На правой руке выше локтя вился тонкой змейкой золотой браслет, на пальцах блестели кольца, в ушах маленькие бриллианты, а шею охватывала нитка светло-розовых кораллов. В темные волнистые волосы она вколола две пунцовые полураспустившиеся розы. Серые глаза вызывающе сверкали под длинными ресницами.

Любуясь собою в зеркале, Марина Львовна имела полное право воскликнуть: «Сегодня вы обворожительны, мадам Пузикова, и ваши планы начинают осуществляться». И тут же, произнеся свою неблагозвучную фамилию, она подумала, что переменить ее на миссис Борк будет, по-видимому, не слишком трудно. Первый шаг в этом направлении был уже сделан.

— Нужно только позаботиться, чтобы за обедом сидеть опять возле англичанина. Как бы только глупая Анна Поликарповна не вздумала посадить меня, для разнообразия, возле Грошева или даже Фернера.

Марина Львовна, захватив зонтик и сумочку с платком, зеркальцем и духами, отправилась через площадь к штейгеру.

Квартира Бубнова была несколько больше квартиры химика, так как у штейгера было двое детей. Марина Львовна оказалась первой, если не считать Надежду Поликарповну, которая помогала сестре накрывать на стол.

Хозяйка сама затронула вопрос, ради которого Марина Львовна поторопилась прийти.

— Как вы сегодня нарядны и обольстительны, милая Марина Львовна! Вы будете настоящей царицей общества. Возле кого же посадить вас, дорогая?

— А вы как думали, Анна Поликарповна?

— Мы с Надей ломаем себе головы, кто из экспертов старше, и следует ли посадить этого старшего справа от хозяина или от хозяйки.

— Оба они старше! — воскликнула Пузикова со смехом. — Иначе говоря, они равны, каждый имеет только свою специальную задачу.

— Как же посадить их?

— Вчера за нашим обедом Грошев сидел справа от мужа, а Борк справа от меня. А вам советую сделать наоборот, именно, чтобы показать, что мы знаем их взаимное положение.

— Значит, посадить Грошева справа от себя?

— Да, да, а Борка справа от Василия Михайловича.

— А вас справа от Грошева?

— Нет, лучше посадите возле Грошева Лидию Николаевну. Они вчера очень мило разговаривали друг с другом. А Борк больше интересуется фабрикой, с которой ваш муж мало знаком. Поэтому подходящей соседкой с другой стороны буду я, чтобы выручать Василия Михайловича в затруднительных случаях.

— Как вы любезны, Марина Львовна!

— Мы все должны помогать друг другу, чтобы экспертам не было скучно и чтобы самим не попадать впросак. Поэтому слева от себя посадите моего мужа, на выручку, если Грошев заговорит о фабрике, а рядом с Михаилом Петровичем — Николая Константиновича на случай общих вопросов. Тогда наш конец будет обеспечен силами.

— А конец моего мужа?

— Я же буду там. Слева от Василия Михайловича посадите сестру и возле ее отца. Вчера эксперты осматривали стан, и соседство станового будет полезно на случай вопросов англичанина.

План Марины Львовны был принят без споров.

Вскоре начали собираться остальные гости. Наряд Пузиковой вызвал общее внимание. Она была лучше всех, и Борк выразил ей свое восхищение.

Обед прошел очень оживленно. Посещение рудника, осмотр амбара и конного двора дали достаточно тем для разговоров, и даже Грошев был доволен своей соседкой, которая в женском платье нравилась ему гораздо больше, чем в мужском. Марина Львовна была особенно в ударе, и ее флирт с англичанином сделал успехи; Борк не спускал с нее глаз, и она сама должна была шепнуть ему, чтобы он не демонстрировал так явно своего увлечения ею.

Николай Константинович, опасавшийся, что и в этот раз тосты будут упразднены, упросил Василия Михайловича еще до обеда предоставить ему первое слово. С бокалом в руках он начал торжественно:

— Вчера, господа, вы единодушно лишили меня возможности поздравить наших дорогих гостей с началом их трудных работ. Поэтому сегодня я, с любезного согласия хозяина, восполняю этот пробел и прошу вас благосклонно выслушать мою маленькую речь, после которой вы будете иметь возможность опять отказаться от всяких тостов.

Он проговорил витиевато и запутанно не менее пяти минут и внес такую скучную ноту в общее веселое настроение, что все облегченно вздохнули и приветствовали аплодисментами окончание речи.

Репикову кратко ответил Грошев, а затем Борк предложил «последний» тост за дам, украшающих жизнь всех, кому приходится работать в подобных заброшенных местах.

— А лучшим украшением этого медвежьего угла являетесь вы, Марина Львовна, — сказал англичанин, чокаясь с соседкой. — Поэтому будет крайне обидно, если, благодаря нашей работе, угол лишится этого украшения.

— Вы правы, Яков Григорьевич, ваш приезд, во всяком случае, будет иметь своим последствием наш отъезд!

— Как, неужели и в том случае, если дело не будет куплено компанией, пославшей нас?

— Да, и в этом случае. Скажу вам откровенно, что у нашего хозяина нет средств на ведение дела.

— Это я знаю, потому-то и возникли переговоры о продаже.

— Но вы, вероятно, не знаете, что хозяин решил закрыть рудник, если не удастся его продать. Михаил Петрович лишится места, и мы должны будем уехать отсюда.

«Вот в чем дело! — подумал Борк. — Карты понемногу раскрываются. Все служащие заинтересованы в продаже дела, а не наоборот, как говорил владелец. Это нужно иметь в виду. И не в этом ли причина моего быстрого успеха у моей соседки? Но зачем же она в ы дал а этот секрет?»

Англичанин задумался. До сих пор ему казалось, что молодая женщина искренне расположена к нему, а теперь ее поведение становилось немного подозрительным. Он решил быть осторожнее.

— Что же вы молчите, Яков Григорьевич? Я выдала вам важную тайну, а вы даже не поблагодарили меня за это доказательство моего расположения к вам.

— Вы меня извините, Марина Львовна, если узнаете, что я совсем не подумал о том, что можно извлечь материальную выгоду из ваших слов, а соображал, как помочь вам, раз ваш супруг, во всяком случае, теряет место благодаря нашему приезду.

— Я тронута и извиняю. Но что же вы надумали?

— Принять участие в дальнейшей судьбе Михаила Петровича, если изучение дела покажет, что он — хороший работник.

— Благодарю вас от души! Зная работоспособность мужа, я теперь уверена в вашем содействии.