Мэтт Хейг - Полночная библиотека [litres]

Нора впитывала все, что слышала. Ингрид явно делилась с человеком, которого, как ей казалось, знает достаточно хорошо, и все же Нора была незнакомкой. Это было странно. Неправильно. Наверно, труднее всего быть шпионом, подумала она. Люди вкладывают в тебя эмоции, как плохие инвестиции. Такое ощущение, что грабишь людей.

Ингрид улыбнулась, нарушив ее размышления.

– Не важно, спасибо за прошлую ночь… Мы хорошо поболтали. На судне полно кретинов, но ты не такая.

– О, спасибо. Ты тоже.

А потом Нора заметила ружье – большую винтовку с массивным коричневым прикладом, стоявшую у стены в дальнем конце каюты под крюками для одежды.

От ее вида она почему-то почувствовала себя счастливой. Подумала, что одиннадцатилетняя Нора гордилась бы ей. У нее, похоже, было приключение .

С головной болью и явным похмельем Нора прошла по обитому некрашеным деревом коридору в маленькую кают-компанию, пахшую соленой сельдью, – там завтракали несколько ученых-исследователей.

Взяла себе черный кофе и ломоть черствого ржаного хлеба и села.

За иллюминатором рядом с ней открывался самый волнующе прекрасный вид из всех, что она когда-либо наблюдала. Островки льда, как скалы, чистейшие и совершенно белые, возвышались в тумане. В кают-компании было еще семнадцать человек, как насчитала Нора. Одиннадцать мужчин, шесть женщин. Нора села одна, но спустя пять минут мужчина с короткой стрижкой и щетиной, которой не хватало двух дней до полноценной бороды, плюхнулся за ее столик. На нем была куртка с капюшоном, как и на большинстве людей в зале, но казалось, что ему все это не подходит, а вот на Ривьере в дизайнерских шортах и розовой рубашке поло он чувствовал бы себя как дома. Он улыбнулся Норе. Она попыталась перевести эту улыбку, понять, в каких они отношениях. Он понаблюдал за ней немного, затем подвинул стул, чтобы сесть напротив. Она поискала взглядом бейджик, но он его не носил. Ей стало любопытно, должна ли она знать его имя.

– Я Гюго, – сказал он, и она ощутила облегчение. – Гюго Лефевр. Вы Нора, верно?

– Да.

– Я видел вас на Шпицбергене в исследовательском центре, но мы так и не познакомились. Я лишь хотел сказать, что читал вашу статью о пульсирующих ледниках – это было сногсшибательно.

– Неужели?

– Да. В смысле, меня всегда завораживало, почему это происходит там и нигде больше. Такое странное явление.

– В жизни полно странных явлений.

Беседа была соблазнительной, но опасной. Нора аккуратно и вежливо улыбнулась и посмотрела в иллюминатор. Островки льда превратились в настоящие острова. Невысокие заснеженные холмы, острые, как вершины гор, и плоские, скалистые участки суши. А за ними высился ледник, который Нора видела из иллюминатора каюты. Теперь она могла лучше оценить его размеры, хотя вершина все еще скрывалась в облаках. Туман над нижней его частью рассеялся. Невероятное зрелище.

Когда видишь изображение ледника по телевизору или в журнале, он выглядит просто белым гладким куском льда. Но перед ней была рельефная гора. Черно-коричневая и белая. С бесконечным разнообразием белого – на любой вкус: бело-белый, сине-белый, бирюзово-белый, золотисто-белый, серебристо-белый, полупрозрачно-белый, – все цвета ослепительно-живые и поражающие воображение. Определенно это было интереснее завтрака.

– Удручает, да? – сказал Гюго.

– Что?

– То, что день никак не заканчивается.

Норе стало неловко от этого замечания.

– В каком смысле?

Он помедлил секунду, прежде чем ответить.

– Нескончаемый свет, – сказал он, прежде чем откусить от сухого крекера. – С апреля. Это как проживать один никогда не заканчивающийся день… ненавижу это чувство.

– Уж мне ли не знать.

– На иллюминаторы стоит повесить занавески. Я почти не спал с тех пор, как взошел на борт.

Нора кивнула:

– Как давно мы в рейсе?

Он рассмеялся. Приятно. С закрытым ртом. Культурно. Это был почти и не смех.

– Я много выпила с Ингрид прошлой ночью. Водка отбила у меня память.

– Вы уверены, что дело в водке?

– А в чем же еще?

Его глаза смотрели испытующе, и Нора мгновенно почувствовала себя виноватой.

Она взглянула на Ингрид, которая потягивала кофе, печатая на ноутбуке. Нора пожалела, что сидит не с ней.

– Ну, это была наша третья ночь, – сообщил Гюго. – Мы огибаем архипелаг с воскресенья. Да, с воскресенья. Тогда мы покинули Лонгйир.

Нора сделала вид, что уже это знает.

– Воскресенье кажется таким далеким.

Судно, похоже, поворачивалось. Норе пришлось опереться на сиденье.

– Двадцать лет назад на Шпицбергене почти не было открытой воды в апреле. А теперь взгляните. Похоже на круиз по Средиземному морю.

Нора попыталась непринужденно улыбнуться.

– Не совсем.

– Не важно, я слышал, вы сегодня вытянули короткую соломинку?

Нора попыталась выглядеть озадаченной, что было не трудно.

– Неужели?

– Вы ведь наблюдатель?

Она понятия не имела, о чем он, но испугалась огонька в его глазах.

– Да, – ответила она. – Верно. Я наблюдатель.

Глаза Гюго расширились от удивления. Или ложного удивления. Трудно было разобрать.

– Наблюдатель?

– Да?

Нора отчаянно хотела знать, кто такой наблюдатель, но не могла спросить.

– Ну, bonne chance, – проговорил Гюго, испытующе глядя на нее.

– Merci [51] …удачи. – Спасибо (франц.) . , – ответила Нора, глядя на морозное полярное солнце и пейзаж, который прежде видела лишь в журналах. – Я готова к испытанию.

Через час Нора уже стояла на широкой заснеженной скале. Скорее шхера, чем остров. Такая маленькая и необитаемая, что даже имени у нее не было, хотя за ледяной водой виднелся остров покрупнее, со зловещим названием Медвежий. Нора стояла возле судна. Не возле «Ланса», большого корабля, где она завтракала, – тот бросил якорь в море, на безопасной глубине, – а возле маленькой моторки, которую вытянул из воды, почти не прибегая ни к чьей помощи, широкоплечий здоровяк Рун – несмотря на скандинавское имя, он говорил по-английски с вальяжностью американца с Западного побережья.

У ее ног лежал люминесцентный желтый рюкзак. А еще на земле лежал винчестер, тот, что она увидела в каюте у стены. Это была ее винтовка. В этой жизни она владела огнестрельным оружием. Рядом с винтовкой стояла кастрюля с половником. В руках у нее был менее опасный пистолет – сигнальный, готовый к выстрелу.

Она узнала, какими «наблюдениями» занималась. Пока девять ученых исследовали климатические изменения на этом крохотном острове, она следила за белыми медведями. Очевидно, опасность была весьма реальная. Увидев медведя, она первым делом должна стрелять из ракетницы. Это служило двум целям: а) отпугивало медведя и б) предупреждало остальных.