Марек Баранецкий - Воля дракона. Современная фантастика Польши [сборник litres]

– Это простая девушка, – сказала она. – Происхождением из Ум, городка на западе. У ее отца там была красильня. Когда родители умерли, она стала зарабатывать на жизнь. Устроилась к Зекондину, а он…

– Обольстил ее, а потом на ней женился?

– Да.

– Сказочная история?

Она отвела глаза.

– Что-то в этом роде. Для наивной и бедной девушки это было как воплотившийся сон – даже если она не полюбила мужчину, то собиралась полюбить в дальнейшей жизни, которую он ей обещал.

– А потом оказалось, что сон этот на самом деле кошмар. Когда стало поздно?

Они видели уже строение больницы, поэтому он схватил женщину за руку и остановил. Теперь они стояли в тени каменного дома, над их головами свисали с балкона увядшие листья.

– Клавдия очень его любит, – сообщила Юлия, вроде бы не совсем в тему. – Кроме того, что он с ней делает. Она никогда…

– Никогда – что? – спросил Жордан, но ответа не дождался.

Он разглядывал прилегающее к монастырю обшарпанное здание, в котором находилась больница. Правда, вероятность, что Баптиста уже проведал, где провел последнюю ночь Зекондин, была мала, но Доменик решил не рисковать.

Боковыми дверями из строения вышли две монахини в серых рясах. Они несли большую плетеную корзину с постиранным бельем, которое начали развешивать на шнурах. Белые полотнища простыней вздымались на легком ветерке, женщины отпускали шуточки и смеялись. Вряд ли их настроение могло быть таким хорошим, решил Жордан, если бы их недавно навестил офицер, рассказавший о массовом убийстве, однако на всякий случай подождал еще немного.

Он думал о Клавдии Зекондин. О том, кем она действительно являлась. Поскольку она должна была быть кем-то большим, чем обычная девушка, которую неожиданное замужество вознесло над ее классом. Обычные девушки не исчезают таинственно с места преступления и не становятся ключом к разгадке убийства восьми особ.

Внутри больница производила более благоприятное впечатление, чем снаружи. Небольшой зал был чист, постель явно недавно сменили, а возле окна стоял столик с миской и жбаном, наполненным свежей водой. Заняты были только три из шести кроватей: двое больных спали, а третий, старый мужчина в ночной рубашке, стоял у окна и стеклянными глазами рассматривал двор. Жордан попытался с ним заговорить, но тут невысокий, пухлый врач, входя в зал, сообщил:

– Ничего вы от него не узнаете, бедняга еще до сих пор не может поверить в свое счастье. Или в невезение, тут как посмотреть. Вы окцитанец, верно? Меня зовут Сасхес, и я знаю окцитанский, поскольку учил в Корссон. Если вы ищете помощи, то попали куда надо. Вы и в самом деле выглядите бледновато, и если подойдете ближе к свету…

– Ничего меня не беспокоит. – Жордан решительно осадил разговорчивого врача. – Меня интересует человек, которого привезли вчера вечером. Руфус Зекондин.

– Помню, конечно же, помню. Очень интересный случай…

– Где он находится сейчас?

Сасхес смутился.

– Боюсь, он умер сегодня под утро, его тело все еще в палате. Сеньор Зекондин ночью был очень беспокоен, и мы положили его отдельно. Через час за ним приедет фургон, чтобы отвезти в мертвецкую. Может, вы знаете, есть ли у него родственники, которых необходимо уведомить?

– У него была жена, – встряла Юлия. – Но нам неведомо, где она.

– Я могу посмотреть тело? – спросил Жордан.

Сасхес нахмурил брови.

– Не понимаю…

У Жордана на мгновение возникла мысль объявить, что он тоже врач, – диплом Алестранского университета наверняка произвел бы впечатление на кого-то, учившегося в Корссон, но выбрал более простой путь:

– Руфус Зекондин был моим приятелем, я хотел бы с ним попрощаться.

– Если так, то конечно. Прошу за мной.

Он проводил их в меньшую палату, в которой стояло только две кровати. Одна была пуста и аккуратно застелена, на другой под простыней виднелся удлиненный силуэт. В помещении ощущался пока еще слабый, но уже узнаваемый запах разложения. Жордан подошел ближе и откинул покров. Скорее почувствовал, чем услышал, как стоявшая за его спиной Юлия резко вдохнула воздух.

– Я подожду снаружи, – сообщила она.

Руфусу Зекондину было около пятидесяти лет, и он имел тело хорошо упитанного кита – скверное телосложение для романтичного любовника молоденькой девушки, однако, как рассказала Юлия, перспектива выгодного замужества могла помутить разум горничной. Жордан взялся за залубеневшую от крови рубашку умершего и распахнул ее. И конечно, забыл при этом, что следует играть охваченного печалью приятеля, но, на счастье, Сасхес оказался не слишком наблюдательным.

– Зекондин умер в этой кровати?

– Да. Заверяю, он умер спокойно, во сне.

Искаженное ужасом лицо трупа свидетельствовало об обратном. Насколько Жордан успел оценить таланты Сасхеса, тот явно был лучшим утешителем, чем лекарем.

– А кровь?

Врач снова смешался.

– Ну да, удивительное дело. Перед смертью у него изо рта текла кровь, это временами случается… И конечно, при этом он не страдал, – поспешно заверил Сасхес. – Наверняка даже не чувствовал…

– Знаю, умер спокойно, во сне. – Жордан вновь закрыл останки покрывалом, после чего наклонился и оглядел пол из сосновых досок. На нем виднелись красные, высохшие уже пятна величиной с ноготь, протянувшиеся от кровати до двери. – Любопытно, зачем в этом мирном сне Руфус Зекондин разгуливал по комнате?

– Что вы говорите? – Сасхес одарил Жордана непонимающим взглядом. – Вы намекаете, что мы плохо следили за вашим приятелем? Заверяю…

Доменик вышел и, не обращая внимания на все возрастающее недоумение врача, присел в коридоре, после чего осмотрел пол. Ничего он не нашел – если тут и были какие-то следы, то их давно затоптали.

– Кто-нибудь приходил к Зекондину ночью или рано утром? – спросил он.

Стоявшая у входа в соседнюю палату Юлия слегка вздрогнула, и только по этому можно было понять, что она прислушивается к разговору.

– Нет, никто его не проведывал. – Голос Сасхеса неожиданно окреп. – Вы ведете себя неподходящим образом…

– Вы не можете знать это точно, поскольку каждый может сюда войти с улицы, – сообщил Жордан, а Сасхес тут же покраснел.

– Вы наглец! Никого тут не было. А может, вы наслушались глупостей от старого Никосана? – Он кивнул в сторону второй палаты. – Я вам говорил, что со времени чуда этот человек лишен ясного мышления.

– И что говорит Никосан? – Жордан не собирался ослаблять хватку.

Сасхес пожал плечами.

– Будто под утро за Зекондином пришла сама Смерть. Это глупость, ясное дело, никто разумный в подобные бредни не поверит. Прошу вас уже уйти, наступает время заниматься больными…

Жордан направился в сторону двери, но у порога еще на минуту остановился.