В Бирюк - Приступ [СИ]

— Ты думаешь, что киевляне завтра напьются и стражи на стенах не будет?

— Ну что ты! Стража будет. Но чуть другая, слабее. К примеру… В городе — великокняжеская дружина. Две сотни первоклассных бойцов. Их служба Жиздору кончилась, их клятва ему — умерла. Они поймут это, увидев покойника. Теперь им нужно найти нового господина. Они будут это… отмечать. Сильно. Если из двухсот гридней половина не сможет в первые полчаса боя выскочить на стены, то сколько вон тех (я кивнул в сторону маячивших в отдалении муромских) останется в живых?

— Значит — приступ в завтрашнюю ночь…

Приятно. У мальчика на плечах голова, а не подставка для колпака. Способен сделать неявное — очевидным.

— Значит. Но я тебе этого не говорил. И ты никому об этом не скажешь. Всякому слову — своё время. На войне — особенно.

Завтра я увижу по кыпчакам: может ли Алу хранить тайну. Раньше умел. Но люди быстро меняются. Особенно — молодые.

В Киеве 3.5 версты стен, восемь тысяч бойцов. Если бы они все просто вышли и встали… «Агнешкина измена», смерть Жиздора, нелюбовь киевлян к «братцу», наглядность отпевания Великого Князя… Каждая из этих причин отвратила сколько-то воинов от участия в обороне города. Сколько — не знаю. По тысяче каждая? По сотне? Просто слова. Которые уменьшили количество боевых топоров на нашем пути.

Прибрали вещички, сдали место муромским, предупредил о возможной вылазке: ворота-то не заложены.

— Илья, у тебя простыни белые есть?

— ???!

— Вели пошить масхалаты. Выбери пару гридней потерпеливее. Дай им факелов. Незажженных. Как стемнеет — по-пластунски к воротам. Вороги на вылазку соберутся — из-за ворот слышно будет. Факела — запалят, сторожа твои — увидят. Шумнут. Лагерь подымется.

— Э… а чего это? Ну, это. Масхалаты.

— Накидки. Белые. С капюшонами.

— А… Ага. А… эта… по пластунски — это как?

— Ползком.

— Ага… Не. Смысл-то… Но чтоб гридень на брюхе… в тряпке… Не. Может, из слуг кто…

Факеншит! Это — «Святая Русь». Здесь воин ползком… только с перебитыми ногами. С обеими. И никаких тряпок: брони должны сиять! Внушая страх и трепет.

Хорошо, если из слуг найдётся несколько лесных охотников. Им тоже на брюхе ползать… не типично. Но хоть сиять, скрадывая зверя, привычки нет.

— И куда им после?

— В ров, в поле, утекать быстренько.

— Ага. Эта… Не. Пока кресалом постучишь, пока факел займётся…

— Факеншит! На. Знакомо? Зажигалка. Ты же видел.

— Ну. Мне-то оно… без надобности, я-то по обычаю, по старине.

Илья Муромец покрутил в руках мою зажигалку, отщёлкнул крышку, крутнул колёсико, посмотрел на язычок пламени.

— Да уж. И правда… Ежели вдруг факел запалить, знак подать… Спаси тебя бог, Воевода.

Вот же, умный мужик, бывалый, соображающий. А мелочь такую пропустил.

Мои опасения по поводу возможной вылазки осаждённых происходят от особенности организации древних и средневековых блокад.

Со времён Эсхила и Семивратных Фив мало что изменилось.

Ворота — слабое место: можно сжечь, прорубить, выбить тараном. Многие крепости древности и средневековья брали через ворота. У Эсхила предводители осаждающих Фивы героев выбирают себе ворота для штурма по жребию.

Любой, кто лазал воровать яблоки в соседский сад знает, что переть через ворота — глупость. Но здесь — так.

Другая особенность осад этой эпохи — отсутствие блокирующих линий. Нет сплошных траншей или частокола вокруг. Часто осаждающие не имеют даже достаточно сил перекрыть все дороги в город. Вроде — осада, но обозы въезжают и выезжают из города. Так крестоносцы в Первом Крестовом брали Антиохию, в Четвёртом — Константинополь.

Осаждающие подходят к городу, ставят укреплённый лагерь и посылают к стенам конные разъезды перехватывать гуляющих. Или ставят несколько лагерей, перекрывая дороги, и гоняют вдоль стен патрули.

Такой «план Перехват» работает плохо. Поэтому столько лазутчиков из крепости. Текст Эсхила как раз от лица шпиона. Сбегал из осаждённых Фив, всё узнал и докладывает: кто куда идёт, какими силами, где будет конница, у кого какая картинка на щите, и кто из собирающихся на штурм героев:

Стремление перекрыть пути подвоза заставляет осаждающих разделяться. Ставить лагеря напротив ворот. Дороги сходятся к городу по радиусам, пространство между ними обычно плохо проходимо: предполье, кольцевых трасс снаружи крепостей нет. Осаждённые могут перебрасывать отряды значительно быстрее. Стратегическая инициатива — у них. Мощная группировка может быть быстро собрана и направлена в любые ворота, в удобный момент, против любого из лагерей осаждающих. Остальные смогут помочь весьма не сразу.

Как это выглядит здесь?

«Город Ярослава» типичен для оборонительных построек «Святой Руси», но отличается огромными размерами. Вал в высоту 10–12 м, у основания ширина 30 м. Внутри насыпи — срубы, чтобы создать крутизну склона.

Для сравнения: такие же крепостные валы, но без каркаса внутри, при ширине в основании 30 м, имеют высоту 7 м.

В основе по ширине сруб из девяти клетей, которые уступами поднимаются до верха вала. На гребень выходят три клети. Сверху — ещё одна, образует стену (городни), по верху которой проходит боевая галерея — забороло. Оттуда-то и несётся «Плач Ярославны» в «Слове».

С заборолом полная высота 16 м.

Пятиэтажный дом. В любой армии пожарники, монтажники-высотники… очень не массово. Для степняков, которые выше седла никуда не залезают — запредельно.

Со стороны поля ров шириной 15–18, глубиной 8-12 метров.

Такое укрепление средневековыми армиями взять невозможно. При сколько-нибудь адекватном поведении защитников. Можно снести или сжечь городни с заборолом. Но без тяжёлых фугасов нечем заровнять ров и вал.

Его и не брали «на щит» со времени постройки до Батыя. Только Батый, один раз за всю историю крепости, взял город реальным штурмом.

Он сумел, трудом и телами рабов, завалить ров, «пороками» сжечь городни и, парализовав работой множества своих лучников действия защитников, оставшихся без укрытий, загнать наверх своих воинов. Потеряв, как говорят, половину армию.

Его армия не феодальная, не племенная, а «военно-демократическая», скованная «Яссой», а не сословностью или родственностью. Такая армия смогла перенести запредельный уровень потерь. Нормальные-то… про 5-15 % у римских легионов и их противников — я уже.

На «Святой Руси» нет подъёмных мостов. Здесь — обычный деревянный. Там дроги с моим продавцом стояли. Бывают разборные. Здесь, похоже, пытались снять часть — есть чёрная полоска земли поверх снега по краю с нашей стороны. Не смогли или передумали. Нет предмостных укреплений, нет частокола перед входом на мост.