В Бирюк - Приступ [СИ]

Посмотрел. Вылез. Подумал. Одел железяки. Пантелеймошка аж подпрыгивает вокруг от нетерпения. Но молчит — выучка. Ещё подумал. Будет скандал. Возможно — с плахой. Но деваться некуда — иначе хуже. Со святынями как с брюшным тифом: лучше перебдеть, чем недоблюсть.

— Охрим, будь любезен, убеди присутствующих покинуть помещение храма.

— Э… А куда?

Тоже выучка. Не идиотское «почему», а — укажите направление.

— К… к едрене фене! Вякающим — в морду.

Пошёл хай. Антоний кинулся спросить — я вежливо принёс извинения за доставленные временные неудобства. Два Владимирских попа извинений не приняли — их вынесли за шиворот. Пантелей смотрел на меня умоляющими глазами: «не прогоняй!». Но когда я велел ему срочно притащить сюда князя Андрея, снова напыжился: да такое только услышать — «в жизни раз бывает».

До Западного дворца — 60 метров, через пять минут — «гром гремит, земля трясётся». Ещё — орёт благим, и не только, матом мой вестовой. Которому будущий государь Всея Святыя Руси собственноручно выкручивает ухо.

«Шаркающей кавалерийской походкой…».

В смысле: вприпрыжку, спотыкаясь, скособочившись, пылая злобой и негромко матерясь…

Но он про это ещё не знает.

— Здрав будь, княже. Отпусти мальчонку. И людей своих отпусти.

Андрей зыркнул. Фыркнул. Шикнул:

— Пшшли.

Я не стал испытывать терпение будущего благоверного и, возможно, святомучениского:

— Мальчонка, которому ты только что чуть ухо не оторвал, полез возвращать на место мощи Святого Климента…

— А! Так вот кто…!

— Погоди. И увидел из-под престола край ткани под крышкой того гроба.

Андрей оглянулся.

— Там — мощи Варвары-великомученицы. Если торчит край пелены — значит его недавно вскрывали. И неаккуратно закрыли. Ткань — белая, не пожелтевшая. На свету долго не была.

— Наш-ши?

М-мать. Когда Андрей шипит… мне тревожно.

— Не знаю. Потому тебя и позвал. Откроем и посмотрим. Сухан, за тот край возьмись.

Мы с Суханом осторожно приподняли крышку, сдвинули её на угол саркофага.

И оба, мы с Андреем… зашипели. Я — на вдохе, типа: «Уёх…!», он — на выдохе, «Схрш…».

В гробу лежала молодая девушка, со свежим беленьким личиком, маленькими ручками и ножками, белой, не сморщившейся, не потемневшей, как у Климента, кожей. Голая. Вообще. Исключение: на голове белая повязка с золотым шитьём. Покрывала, которые должны были закрывать её в несколько слоёв, были сбиты в ком к краю, к ногам.

Без грудей. Обе — отрезаны.

Я несколько оху… мда… сильно удивился.

Понимаю: для истинно верующего христианина, православного или католического толка, такая… «резьба по трупам» — привычная, надоевшая уже, картинка. Как крестился, так и приложился. К какому-нибудь продукту «фрезеровщика по костям». Но я — атеист и меня такая… истовая паталогоанатомия… несколько напрягает.

Нет-нет-нет! Вы не подумайте! Людей резать у меня уже хорошо получается! Живых. Мужиков. А вот разделывать молоденьких девушек… Но, я уверен, «Святая Русь» и этому научит.

Говорят, отрезанными головами принято играть в футбол. А отрезанными сиськами? — В крокет? Жаль, у нас эти игры не распространены. Может, городки на что сгодятся? — Методички спортивные придумаем. Собрав лучшее из многовекового опыта выдающихся отечественных палко-кидателей. Типа: берёшь за сосок большим и указательным пальцами правой рукой, раскручиваешь над головой и, на выдохе, с подшагом…

Бедная восьмивековая девушка. Ей здорово не повезло при жизни. Сразу умерла мать. Отец, императорский аристократ, в дочурке души не чаял. И, желая уберечь, посадил в заточение. Специально замок построил. Увы, если уж кое-какой языческий Зевс смог пролиться золотым дождём в башню к Данае и оплодотворить её, то чего ждать от предвечной и единосущей Троицы?

Нет, вы неправильно поняли: внезапной беременности не было.

У папаши — служба, командировки, цесарь Галерий срочно набирает легионы взамен разбитых Сасанидами.

Домашний ребёнок, из богатеньких, попала в поле зрения вербовщиков. Повстречалась «плохая компания» — местные христианки. Рассказали о Триедином Боге, о неизреченном Божестве Иисуса Христа, о Его воплощении от Пречистой Девы и о Его вольном страдании и Воскресении.

Тут, чисто проездом, на минуточку из Александрии, является священник, принявший вид купца. Попо-купец изложил ребёнку основы святой веры и крестил во имя Отца и Сына и Святого Духа. Времена буколические, полевой женой в лагерь моджахедов не позвали.

Первое, что сделала девочка — испортила фасад новой каменной башни: велела пробить третье окно.

«Три лучше чем два, — говорила Варвара, — ибо у неприступного, неизреченного Света Троичного Три Окна (Ипостаси)».

Архитектуре учат. Сопромат, эпюры сил… Но что это для балованной аристократки, куда-то вдруг уверовавшей?

Затем она нарушила одну из десяти заповедей — «Чти отца своего»: довела родителя до того, что он гонялся за ней с колюще-режущем.

Тут, прикинь, война. Новые легионы из Иллирии даже говорить по-русски, в смысле: по-латински, не умеют. Какие-то выверты с провиантом: козу — буду, овцу — нет. Вернулся из имперского бардака домой, а тут… христиане родную дочь в своё стойло увели!

Отвёл к градоначальнику, тот, пожилой уже мужчина, пытался сопливицу уговорить, но «святая мудрою речью обличала заблуждения идолопоклонников и исповедала Иисуса Христа Богом».

Выпороли. Но явился мед. ангел и залечил раны.

Не ново: позже одному из византийских императоров вообще выжгли глаза. А потом он оказался чудесным образом зрячим. Пришлось и его, и палача взяточника-чудодея, ловить и казнить отдельно.

«Видя такое чудо, одна христианка, по имени Иулиания, открыто исповедала свою веру и объявила желание пострадать за Христа. Обеих водили обнаженными по городу, а затем повесили на дереве. Их тела терзали крючьями, жгли свечами, били по голове молотком. Мученицы были обезглавлены. Варвару казнил отец. Вскоре его поразила молния, превратив в пепел».

Тяжела и опасна судьба родителя, пытающегося защитить дитя своё от ОПГ. «П» здесь означает «православная», а не то, что вы подумали.

Покоя мученицы не обрели и посмертно. Сначала их похоронили в Пафлагонии. Где на их мощах заработала проказо-лечебница. В 6 в. вдова императора Льва Великого построила храм во имя великомученницы. Там хранилась окаменевшая грудь девушки, из которой по праздникам сочились молоко и кровь.

Часть мощей Варвары была подарена венецианскому дожу по случаю бракосочетания его сына Джованни Орсеола с Марией Агрипулиной, родственницей императора Василия II Болгаробойца (1005 г.). Нетленное тело Св. Варвары без головы было положено в храме Иоанна Евангелиста на острове Торчелло близ Венеции. Описано суздальским книжником около 1440 г. Другая часть мощей привезена в Венецию (1258 г.) в Санта Мария дель Кроче.