Фрэнк Герберт - Машина бытия

Не успел Джепсон открыть рот, чтобы позвать своих мальчиков, как Об опустила на его голову свой мозолистый кулак. Раздался звук, похожий на звук приземления на пол спелой дыни, а затем хруст сломанного позвоночника. Удар Об сломал Джепсону шею. С глухим стуком он грохнулся на пол.

Пловец стремительно нагнулся и подобрал пистолет; потом подполз к двери в гостиную и внимательно прислушался, чтобы понять, привлек ли шум в мастерской внимание мальчиков.

– Мой бог, мой бог! – восклицал потрясенный профессор.

Снаружи доносились только обычные звуки – шаги на втором этаже в спальне, скрип кровати, шум текущей из кранов воды. Кто-то насвистывал.

Пловец обернулся.

Об стояла над трупом и смотрела на него с нескрываемым удивлением.

Пловец пересек комнату и склонился над телом Джепсона, внимательно его осмотрел.

– Мертв, – объявил он и ободряюще улыбнулся Об. Впрочем, сам он никакой бодрости не испытывал. – Мы крупно попали, дядя, – сказал он. – Если сюда войдет кто-то из мальчиков…

Профессор с большим трудом подавил дрожь.

– Что мы будем делать?

– У нас только один выход, – ответил Пловец. – Об, помоги мне задвинуть эту падаль за верстак.

Он наклонился и попытался сдвинуть труп с места.

Об мягко отстранила его, одной рукой подняла труп за пояс. Голова Джепсона откинулась назад, руки волочились по полу.

Пловец судорожно сглотнул и показал Об, куда положить труп. Вместе они затолкали его в угол и подвинули верстак, чтобы закрыть его.

– Боже мой! – прошептал профессор. – Она же сильна, как бык!

– Теперь слушай меня внимательно, – сказал Пловец, обращаясь к дяде. – Об должна продолжить работу, как будто ничего не произошло. Я постараюсь добраться до озера. Если мне удастся нырнуть, то я выберусь отсюда и приведу помощь. – Он протянул профессору пистолет Джепсона. – Положи его в карман, но стреляй только в случае крайней необходимости.

– Это страшно, – сказал профессор.

– Будет еще страшнее, если ты меня не послушаешься, – хрипло произнес Пловец. – Клади пистолет в карман.

Профессор вздрогнул и подчинился.

– Теперь вели ей приступить к работе, – сказал Пловец.

Профессор суетливо кивнул и обратился к Об.

– Ты… работа… камень, – четко проговорил он.

Об не двинулась с места, внимательно разглядывая профессора. Она удивилась повелительным интонациям, с которыми человек обращался к бесу-богу. Человек может повелевать богами.

– Прошу тебя, Об, – сказал Пловец, – продолжай работать.

На лице Об появилось выражение сродни религиозному поклонению, когда она посмотрела на Пловца.

– Ты. Хотеть. Об. Работать? – спросила она.

– Ты работай, – ответил Пловец и похлопал ее по руке.

Губы ее снова тронула застенчивая улыбка. Она вернулась к верстаку и алмазу.

– Об. Работать? – еще раз спросила она.

Пловец взглянул на дядю, который никак не мог оправиться от потрясения и смотрел прямо перед собой остекленевшим взором.

– Дядя?

Профессор тряхнул головой и посмотрел на Пловца почти осмысленным взглядом.

– Если кто-нибудь спросит, где Джеп, – сказал Пловец, – скажи, что он пошел прогуляться, а тебя оставил наблюдать, как работает Об. Понял?

Профессор перевел дух:

– Я все понял, Конрад. Я должен притворяться и врать. Но поспеши. Это просто отвратительно.

Тук!

Об отколола от камня еще один фрагмент.

Тук!

Пловец глубоко вздохнул. Времени на страх уже не было, и он должен забыть о том, что он – патологический трус. Жизни дяди и этой странно привлекательной первобытной женщины зависели от него. Он собрался с духом, выскользнул из комнаты и боковым коридором вышел на кухню. Там никого не было, только на плите, на огне, стояла кастрюля. Пряный запах какого-то блюда преследовал Пловца, пока он выходил из дома через заднее крыльцо.

Мягкий бриз шевелил верхушки сосен. Пловец посмотрел вверх, отметил положение солнца – до полудня было еще довольно далеко. Он заметил с двух сторон какое-то движение – это патрули обходили берег.

Неимоверным усилием воли Пловец заставил себя идти к озеру неторопливым вальяжным шагом. Он решил выйти к берегу между двумя патрульными. На берегу лежало поваленное дерево; крона его покоилась в воде, ветви были частично погружены в озеро, а частично поднимались кверху. Он сел на песок рядом с лежащим деревом в нескольких дюймах от воды и принялся, словно праздно развлекаясь, бросать сосновые шишки в воду. Патрульные, скользнув по нему равнодушным взглядом, прошли мимо.

Пловец сидел на берегу, раздумывая, почему находит Об такой привлекательной. Поразмышляв, он решил, что она нравилась ему, потому что была единственной женщиной, смотревшей на него без всякого отвращения.

Патрульные встретились за его спиной, разминулись и пошли в разные стороны. Теперь оба повернулись к нему спиной. Он достал из кармана маску, надел ее, скользнул в воду между ветвями поваленной сосны и нырнул. Годы практики сделали его движения почти полностью бесшумными.

Он неторопливо выплыл на середину, держась ближе к дну. Непромокаемый костюм раздулся вокруг него, и Пловец специальными шнурками затянул его.

Оказавшись в самом глубоком месте, он повернул каблуки ботинок, и из подошв веером развернулись ласты. Подгоняя себя мощными гребками, он стремительно поплыл к противоположному берегу, время от времени сверяя направление по наручному компасу.

Им владели сейчас странные чувства, и не в последнюю очередь это было чувство очищения, чувство разрыва с преступным прошлым. Кодекс был однозначным – нельзя доносить на товарищей независимо от причин.

Но теперь он вынужден донести. В противном случае может погибнуть женщина, которая стала очень важной для него.

Когда Пловец впоследствии вспоминал этот день, который власти назвали «днем разгрома банды Джепсона», он казался ему сном, нереальным, но очень ярким сном.

Заплыв под водой озера прошел абсолютно спокойно, в нем не было ничего необычного, и он не стал частью незабываемого сновидения. Пловец вынырнул на противоположном берегу в месте, откуда остров был не виден, выбрался из воды и по узкой извилистой лесной тропинке, петлявшей между кустами и деревьями, очень скоро вышел на грунтовую дорогу, по обочинам которой высились валы срезанного ножами бульдозеров дерна. Эта дорога вывела его на шоссе, где его подобрал ехавший на грузовике фермер.

Пловец почему-то не запомнил его лица, но зато ему в память навсегда врезался его немного гнусавый голос и темная родинка на костяшке указательного пальца правой руки. Почему-то Пловцу показалось очень важным, что фермер вез капусту, которая пахла свежевскопанной землей.