Лев Долгопольский - Прошедшие лабиринт [СИ]

— Нет, — мальчику было явно непросто сформулировать идею разговора с учительницей. — Я не так говорю, чтобы все слышали. Я прямо ей говорю. Не в уши, а как бы прямо в голову. Ну… я как бы от нее думаю: «Не стану сегодня Вяльцева вызывать». Или: «Не стану Вяльцева дальше держать, он уже все ответил, я ему пятерку поставлю».

Ого! Неужели Генка овладел гипнозом? Но это же ни в какую теорию не ложится! Ну-ка, проверим. Только надо аккуратно, очень аккуратно. Не напирать…

— И что же, всегда получается?

— Где там… — Генка махнул рукой. — Вот школьной врачихе никак не могу объяснить, когда живот заболит или срочно надо… — тут Генка смутился и продолжать не стал.

— Скажи, а как ты все эти монеты собрал?

— Выиграл, — Генка оживился. — Вы представляете, абсолютно никто ничего не помнит! Даже такую ерунду, как кто за наших во второй пятерке играл на чемпионате мира в прошлом году. Или кто бразильцам в матче за третье место забил. А вы помните, кто? — он хитро посмотрел на Сергея.

Кто же тогда у поляков забил? А ведь Сергей смотрел этот матч.

— Дейна?

— Вот и нет! Лято. Смотрите, — он показал мелкую монетку, судя по всему, болгарскую, — эту я выиграл, когда на спор назвал все японские пре-фек-ту-ры. А вот эту, — из банки был извлечен грязный царский пятак, — за мексиканские штаты и всех американских космонавтов, которые на Луне приземлялись.

— Здорово! Но скажи, Гена, ты всегда помнил футболистов, хоккеистов и префектуры?

— Нет, дяденька. — Генка чуть поразмышлял, словно опять прислушался к себе. — Не всегда. Недавно только запомнились.

— Это когда уроки в школе стали простыми?

— Да, точно! Как вы догадались?

— Где же ты мог запомнить все это? Прочел или услышал?

Генка опять задумался.

— У Нечипора. То есть у Славы Нечипоренко. Я к нему школьный материал подгонять ходил, а они подписаны на «Футбол — хоккей», и у Славки его целые пачки лежат (Генка завистливо причмокнул), и «Советский спорт» есть, и журнал «Англия», и атласов всяких полно.

— Значит, совсем недавно… А точного момента не помнишь? Может быть, ты какое-нибудь лекарство принял?

Генка отрицательно замотал головой. Никаких таких таблеток он не глотал и микстур не пил.

«А теперь вернемся к гипнозу», — решился Сергей.

— Ну, хорошо. Попробуй показать мне, как ты «разговариваешь» с учителями. Можешь сказать Анастасии Михайловне, чтобы она почесала нос?

— Сейчас попробую. — Генка набычился в сторону Насти. Настя подняла было руку, но потом опустила ее и продолжала вести светскую беседу с Антонидой. Генка поедал глазами Настю до тех пор, пока нос не зачесался у него самого. Тогда он отвел взгляд и расстроенно сообщил Сергею: — Не получается. Не слышит она.

— Ладно, оставим. Попробуем другое. Сколько будет 53 и 68?

Ответом ему было только сопение.

Меренков оглянулся и потянул с Генкиной кровати учебник по истории древнего мира. Он раскрыл книгу на последней странице, подержал ее три секунды перед глазами мальчика, закрыл и попросил повторить, что там было написано. Генка стал медленно, как будто читая невидимые строки, перечислять название издательства, типографии, фамилии корректора и технического редактора.

— Отлично. Теперь вот что, — Сергей попросил ручку и написал на линованном листочке английскую фразу: In this paper I’d like to discuss a new possibility… быстро показал Генке и предложил написать такое же самому. Парнишка без малейшей задержки принялся за дело и медленно, коряво, но верно вывел увиденное.

— А теперь прочти!

— У, здесь по-иностранному… Ин тхис папер и, — начал было Генка, но встретил незнакомый значок апострофа и застрял.

Сергею было достаточно.

— Гена, я бы хотел, чтобы ты прошел медицинский осмотр. Понимаешь, ты стал так хорошо заниматься в школе, тебя обследуют и мы, может быть, поможем другим мальчикам и девочкам также хорошо учиться.

— Уколы будете делать? — уточнил Генка.

— Нет, — клятвенно заверил Сергей. — Никаких уколов.

— А молоточком по ноге будете стучать?

— Молоточком по ноге будем.

— Тогда я согласен! Нечипора тоже изучать будут?

— Нет, Гена, только тебя. Понимаешь, Нечипоренко уже давно хорошо учится, а ты только недавно стал. Вот мы и хотим тебя обследовать. Завтра я за тобой вечером зайду и мы пойдем вместе на работу к Анастасии Михайловне, — Меренков кивнул в сторону Насти и… сразу же забыл обо всем, кроме того, что увидел на столе.

За столом бабушка потчевала гостью настойкой чайного гриба. Посудину, из которой разливалась настойка, Сергей узнал мгновенно: это была его собственная колба — пропавшая неделю назад колба с брейнорином.

— Хорошая настоечка, — медоточила между тем бабка. — Ты пей, девушка, пей, от нее цвет лица улучшается, кавалеры на тебя засматриваться станут. Специально для вас из сараюшки принесла.

— Опять вы, мама, эту грязную банку притащили. Сколько раз я вам говорила: не надо пить эту грязь.

— Да не грязь, не грязь, Тонька. Та вся пролилась у меня. Свихнула я банку сослепу-то. Это новый уже. И банка мытая. Хороший гриб, только тот был лучше.

Сергей с грустью посмотрел на чистое стекло колбы. Ушел его брейнорин, впитался в подмосковный песочек. Весь, без следа. Без следа ли? Вот же он, след: стриженый мальчонка с абсолютной памятью, слуховой и зрительной. И, может быть, еще и другие способности. Кто ж его знает, что произошло внутри этого черепа после питья бабкиной настойки на брейнорине!

— Пойдемте, Анастасия Михайловна. Спасибо вам, — обратился он к матери и бабушке. — А тебя, Гена, мы увидим завтра. До свидания.

Проводив Настю до общежития, Сергей, вместо того чтобы ехать домой, отправился бродить по улицам. Слишком много всего произошло за последние два дня. Во-первых, некое загадочное Общество. Тот сон, который оказался не сном, Сергей почти не помнил. Почему-то запал в голову Парацельс — знакомое имя, но кто это, какой-то алхимик? Сергей даже пытался спрашивать кого-то в институте… а назавтра от сна осталось только смутное беспокойство, которое, впрочем, заставило его соврать Антону, что крысы сбежали — а зачем он соврал, Сергей и сам не понимал. К понедельнику сон был забыт полностью — и тут вдруг номер 405 — мысль о перепутанных реактивах — как вспышка, осветившая все вокруг — и сразу голос «ему будут доставлять другие соединения» — спокойный, неторопливый — а ведь был и другой, молодой, любопытный — а первый рассказывал про какое-то общество… парацельсиев?.. нет, это брейнорин они называли парацельсием, недаром же запомнился Парацельс… А Терьен вроде бы член этого общества, то есть получается, что брейнорин он вовсе не открывал… Выдал тайну? А Общество стало мешать исследованиям, кто-то там встал не с той ноги, и Сридхарачарья не смог закончить синтез…