Лев Долгопольский - Прошедшие лабиринт [СИ]

— Не отпирайся! Я знаю, что ты получил парацельсий. Я знаю, что к тебе приходили два человека из Общества, Адепт и Мнемоник, с целью забрать крысу, а ты не спал и подслушал их разговор. И узнал, что твое вещество получено несколько столетий назад и что существует целое Общество, строго хранящее его тайну. Точнее, хранившее, потому что ты все-таки сумел успешно закончить опыт. Крыса все еще у тебя, по какой-то причине посланцы не смогли выполнить задание, да и не она является основной проблемой: джинн выпущен из бутылки, ты теперь не можешь оценить масштаб распространения парацельсия, и Генка — лучший тому пример.

— Кто вы, Василий Дмитриевич?

— Я? Как ты, возможно, уже давно догадался — Наблюдатель. Человек, который должен был заранее обнаружить твои выкрутасы и помешать им, и который ничего не сделал для этого. Намеренно не сделал.

— Вы хотите сказать, что…

— Да, именно это я и хочу сказать, Сергей. Общество далеко не так централизованно, как хотелось бы его руководителям. Постоянно появляются инициаторы более решительных действий, готовые нести свет в массы, несмотря на запреты. Сен-Жермен пытался передать парацельсий европейским монархам, но был остановлен. Через сто лет опять потенциальный прорыв, но небольшое внушение — и Менделеев увидел во сне свою Периодическую таблицу, что в корне изменило направление его исследований, а ведь он был так близок к разгадке! Уже в нашем веке Эшер опубликовал свои рисунки, а они представляют систему лабиринтов для отбора кандидатов в Адепты, Общество спохватилось слишком поздно и не смогло помешать публикации. Терьен сумел выпустить статью о теории получения ослабленной формы парацельсия, назвав его «брейнорин». Таких примеров множество, об этом можно говорить часами, но суть в том, что я, простой Наблюдатель, способствовал тому, что парацельсий выпущен на свободу, и я совсем не уверен, что меня это радует.

— Что же мне теперь делать? — после некоторой паузы спросил Сергей. — Что захочет сделать это твое Общество? Насколько вы сильны?

— На последний вопрос ответить проще всего: мы неимоверно сильны. Точнее, я уже должен говорить «они», потому как опасность, которая грозит мне, никак не меньше той, которая грозит тебе. Даже больше — тебя, скорее всего, подвергнут гипнозу, чтобы несколько почистить память и изменить представление о последних событиях, а меня… Даже страшно подумать, не будем об этом. В данный момент Общество еще не знает размаха процесса, и я стараюсь держать их в уверенности, что все под контролем. Но долго это продолжаться не может — стоит им узнать про Генку, и все полетит вверх тормашками. Сюда прибудет группа Гипнотиков и Наблюдателей, которые в кратчайший срок вернут все на круги своя, и никто, разве что в коротких обрывках сна, не вспомнит о том, что произошло. Такое уже было, в Москве, в 1928 году, когда некий профессор Персиков сумел открыть некую модификацию парацельсия, влиявшую на гормоны роста. Совершенно бесполезную модификацию, кстати, но бардак был жуткий. И кто сейчас об этом помнит? Осталась одна книжка, да и та описывает события очень приблизительно и сильно преувеличивая, плюс ко всему никто не воспринимает описываемые в книге факты всерьез.

— И как мы можем этого избежать? Да и как мне доверять тебе, ты же один из них! — взгляд Сергея из подозрительного стал откровенно враждебным. — Какие могут быть гарантии, что ты не послан Обществом с целью запугать меня?

— Как ты уже наверняка обратил внимание, — ответил Прохоров, поражаясь собственному внешнему спокойствию, — Общество не разменивается на разговоры, оно действует. Если бы те двое, которые пришли к тебе забирать крысу, хотели бы устранить тебя или напугать, они бы, ни на секунду не задумываясь, это сделали. Каким-то образом ты сумел не уснуть, хотя над тобой и работал Гипнотик, и подслушал их разговор, тем самым сделав свое положение еще более опасным. На твое счастье, об этом пока знаю только я, а я хочу тебе помочь, поэтому и разговариваю сейчас с тобой, несмотря на риск, а не бегу в Общество со срочным докладом! А вот попытаться решить проблему можно — на этот счет у меня имеется план…

Через полчаса Прохоров, как ему показалось, сумел убедить Сергея следовать его советам. Сергей только попросил закончить разговор завтра в институте, потому что час был уже поздний, и они разошлись.

В очередной раз Сергея разбудил Тито. У него давно появилась привычка громким писком требовать по утрам включить телевизор или, на худой конец, радио. При этом он корчил смешную рожицу, очевидно означавшую: «Я встал. Мне скучно! Где развлечения для умных крысок?» Однако сегодня случай был явно необычный — во-первых, за окнами ещё было темно, всё-таки по ночам Тито (после парочки строгих внушений) старался Сергею не мешать, а во-вторых, суетливые движения крысы выдавали в нём странное возбуждение. Подобно милицейским собакам из многочисленных детективов, он бегал от кровати к входной двери, разве что только не лаял.

«И на том спасибо, — подумал Сергей, одеваясь, — ещё чего не хватало — крыса-ищейка, тоже мне Шерлок Холмс новоявленный». Больно стукнувшись в темноте лбом о косяк, он проследовал за Тито. Крыса бежала уверенно, иногда останавливаясь на несколько секунд, как будто в раздумье. Очень быстро они углубились в пользующийся дурной славой район Чёрной Балки, рассказами про который местные бабки запугивали внучат. Те, конечно, ни во что не верили, но вечером, после захода солнца, туда заходить опасались, мало ли что может случиться! Обстановка действительно не вызывала приятных эмоций: тёмные, почти разрушенные временем, деревянные дома, дубы, помнящие, небось, ещё Екатерину Вторую, а то и Ивана Грозного, так и норовили преградить и без того не самую ухоженную дорогу, и, главное, никакого присутствия человека, как будто все жители, как в рассказах бабок, действительно умерли и теперь, став призраками, ищут незадачливых прохожих.

Сергей поёжился. Тито, как будто не замечая перемены обстановки, продолжал только ему известный путь, умело маневрируя в лабиринте деревьев, домов и мусорных куч. А после очередного резкого поворота перед глазами Сергея предстала настолько странная картина, что он споткнулся и чуть не упал от удивления.

На огромном пустыре стройными колоннами маршировали крысы. Их было так много, что рябило в глазах, как будто тьма серых точек непрерывно перемещалась, создавая всё новые и новые фигуры. Все они двигались на задних лапах, а в передних что-то держали. Присмотревшись, Сергей понял, что это маленькие пистолеты, автоматы и сабли, а некоторые несли даже что-то похожее на гранатомёт. «Совсем как у игрушечных солдатиков, — подумал он, — только уж очень всё реалистично». А перед строем… Перед строем, верхом на рыжей кошке, ничуть не возражавшей против такого странного сочетания, разъезжал ещё сильнее располневший Наполеон, на голове которого красовалась знаменитая треуголка! Сергей не мог поверить своим глазам, всё это казалось кошмаром. Не обращая на остальных крыс ни малейшего внимания, Тито подбежал к Наполеону и начал с ним о чём-то спорить, отчаянно жестикулируя лапками и хвостом.