Алексей Кудашев - Ледяной остров

— Ну как же, я звонил Винокурову, он обещал прислать следователя, а ты навела тут полный порядок.

— Но я, Алешенька, не знала. Что же теперь делать?

— Да уж теперь ничего не надо делать… А вот, кажется, и пришли, — Трофимов прислушался к звонку в передней. — Пойду открою.

Через минуту Алексей Петрович вернулся на веранду, пропуская вперед лейтенанта государственной безопасности Мамедова.

— Ну что ж, пройдемте в сад, — предложил Мамедов Трофимову и Зарубину, выслушав всех троих и осмотрев веранду и окно. — Надежда Ивановна, я не буду вас беспокоить, оставайтесь дома.

У подъезда лейтенанта поджидал человек в военной форме с собакой. Освещая землю карманным фонариком, Мамедов тщательно осмотрел помятую траву, дерево перед домом и стену. На отогнутом ржавом гвозде, удерживавшем раму веранды, висел небольшой клок серой шерстяной материи. Очевидно, преступник, падая, зацепился костюмом за этот гвоздь. На траве удалось найти одну пуговицу.

Мамедов дал собаке понюхать клок найденной материи и сказал:

— Ищи!

Собака покрутилась на месте схватки Атамана с преступниками и потянула Мамедова в сторону. Лейтенант, сдерживая собаку, продолжал на ходу осматривать землю.

— Должно быть, Атаман изрядно покусал этого человека, — сказал лейтенант, указывая на темные пятна крови на припудренных пылью листьях травы.

Капли крови были обнаружены еще в нескольких местах. Четких отпечатков следов преступников на сухой, но травянистой почве не было заметно.

Собака вывела лейтенанта и его спутников на загородное шоссе и здесь, покрутившись, остановилась.

— Тут они сели в машину, — с досадой сказал Мамедов.

Пришлось возвращаться обратно.

— Ну, ничего, человек не иголка, будем искать, — сказал лейтенант.

После ухода Мамедова на минуту воцарилось тягостное молчание. Потом Алексей Петрович порывисто встал, подошел к матери, обнял ее за плечи и бодро, как будто ничего не случилось, спросил:

— Скажи, мама, чем ты нас будешь кормить? Ведь мы проголодались.

— Уж чем-нибудь накормлю, — в тон сыну ответила Надежда Ивановна. — Голодных легче кормить, съедите все, что подам.

Задребезжал телефон на письменном столе. Трофимов поднял трубку:

— Слушаю. Добрый вечер! Пожалуйста, буду рад вас видеть. Нет, нет, ничего. Спать мы еще не собираемся.

Алексей Петрович положил трубку.

— Накрой, мама, на четырех человек, у нас будет еще один гость.

— Кто же это, Алешенька?

— Отгадай, — улыбнулся Алексей Петрович.

— Сорокин?

— Нет. Бери выше.

— Тогда кто же?

— О! Это сам бог нефтяной геологии, профессор Дубравин. Для вас, журналиста, — обратился он к Зарубину, — это находка. А пока он не пришел, давайте займемся вашими вопросами. Что вас интересует?

Дубравин пришел через четверть часа. Зарубин с нетерпением ждал его появления.

— Здравствуйте, Алексей Петрович! Извините, что врываюсь к вам в такой поздний час, — заговорил профессор, осматривая Трофимова острым взглядом своих черных, глубоко сидящих под косматыми седыми бровями глаз. И без всякого перехода продолжал, сопровождая свои слова несколько резкими движениями рук: — Днем заходил в управление, но мне сказали, что вы на Светлых озерах. А вечером опять не поймал вас. Увидел Ивана Николаевича, он сказал, что вы поехали домой. Мне завтра надо обязательно вылететь обратно в Москву. А к вам, Алексей Петрович, у меня большое дело. Вот я и ворвался. Так что прошу извинить… Ну и жара у вас сегодня в Приморске! Ведь уже ночь, а все еще дышать нечем.

— Прошу вас, Николай Дмитриевич, пройдемте на веранду, там прохладно.

— Вряд ли. Держу пари, что в Приморске сегодня нигде нет прохладного места, разве что в холодильнике. Я бы, знаете, за настоящее прохладное место сейчас согласился неделю не есть и не пить, — пошутил профессор, следуя за Трофимовым и вытирая платком лицо и лысину.

— Ну, если так, то считайте себя умершим с голоду, — в тон ему ответил инженер, пропуская Дубравина в дверь.

— О, да тут настоящая оранжерея! — воскликнул профессор.

— Это хозяйство моей матери.

— А где же она? Отдыхает? Нет? Тогда что же вы меня с ней не знакомите?

— Она, наверное, на кухне, сейчас придет. Познакомьтесь, Николай Дмитриевич, с нашим гостем, журналистом.

— Зарубин.

— Моя фамилия Дубравин, — профессор в упор посмотрел в юное лицо корреспондента. — Не тот ли вы Павел Зарубин, — так, кажется, был подписан очерк о геологах, — который в четвертичных отложениях открыл палеозой? — Из-под косматых бровей профессора сверкнули лукавые огоньки.

Не только лицо, но и по-девичьи тонкая шея юноши покрылись пунцовыми пятнами. От смущения он не мог вымолвить и слова. Сжалившись над ним, Трофимов вмешался в разговор. Улыбаясь, он спросил:

— А что вы скажете, Николай Дмитриевич, насчет температуры?

— Да, кажется, пари я проиграл, — признался профессор и, посмотрев в сторону Трофимова смеющимися глазами, добавил: — И считайте, Алексей Петрович, что вы виновник моей голодной смерти. А только знаете что? Нельзя ли проигрыш заменить хорошим ужином?

— Ничего нет проще, Николай Дмитриевич, — засмеялся Трофимов. — Мать не знает о вашем проигрыше и готовит ужин на всех.

— А какая же все-таки здесь температура? — Дубравин серьезно посмотрел на Трофимова.

— Двадцать выше нуля.

— А снаружи?

— Днем было сорок два, а сейчас, должно быть, не меньше тридцати.

— Каким же это колдовством вы добиваетесь такой прохлады? Не в цветах ли тут дело? — спросил профессор.

— Нет. Да вы садитесь, — Трофимов указал на легкое плетеное кресло возле круглого столика. — Сейчас расскажу про колдовство, если это вас интересует.

— Очень интересно, — вставил Зарубин.

Вошла Надежда Ивановна с дымящимся блюдом.

— Знаете что, Надежда Ивановна, — шутил профессор, познакомившись с ней, — вы мой ангел-хранитель. Алексей Петрович обрек меня на голодную смерть, а вы предлагаете такой чудный ужин! Мне уже не терпится отведать.

— Не хвалите прежде времени. Как бы ругать не пришлось, — заулыбалась Надежда Ивановна.

— Ну, нет. Я как вошел, так сразу понял, какой ужин готовится в этом доме.

Пока Надежда Ивановна хлопотала у стола, Алексей Петрович посвятил гостя в секрет искусственного климата комнаты.

— Все мое колдовство заключается в использовании давно известных химических реакций, проходящих с поглощением тепла. Я только нашел способ регулировать скорость реакции с помощью вот этого реле, — Трофимов указал на небольшой, похожий на электросчетчик прибор на стене комнаты.

— А где же самый холодильник? — Дубравин обвел глазами комнату.

— Вот он, — Трофимов указал на потолок.