Владимир Моисеев - Мудрецы и таз [СИ]

Так они ворковали, обмениваясь впечатлениями от увиденных шедевров. Зимин почувствовал, что в мозг Филимонова пытается проникнуть кто-то посторонний и приготовился к ментальному сражению. С минуты на минуту в модели, подготовленной программистами, должен был появиться кто-то чужой. Этот момент нельзя было пропустить. Но нет, появился только завхоз земной базы дядя Федор. Он принес пряники и бутылки с квасом, наступило время полдника.

Зимину понадобилось некоторое время, секунд десять, чтобы сообразить, что никакого дяди Федора в посольстве Земли нет, и не было.

— Тяжелая у тебя работа, дядя Федор. Люди искусства такие непунктуальные, вот и приходится тебе носиться за ними, пытаясь накормить, когда время кормежки подходит. А они, наверное, еще и огрызаются. Некогда, мол, отстань!

— Работа есть работа. Не труднее, чем копаться в пузе робота, микросхемы менять. Мне грех жаловаться.

Филимонов обрадовался возможности перекусить. Хоть какое-то развлечение, передышка в бесплодных и пустых ожиданиях невесть кого.

— А что, дядя Федор, — сказал Зимин, улыбнувшись, — кажется, что товарищ Филимонов самый надоедливый из всего нашего посольства. Уж очень он любит работать! Ты с ним, наверное, намучился?

— Нет. Товарищ Филимонов хороший. С ним приятно работать. Ничего плохого про него сказать не могу.

— Мы с дядей Федором всегда ладили. Я обычно за полдником сам прихожу, мне напоминать про распорядок дня не нужно. Понимаю стратегическую необходимость регулярного питания. Инструкции писали умные люди, наше дело исполнять. Тогда и с работой перебоев не будет, если вовремя подкрепиться. Правда, дядя Федор? Мы же с тобой уже пять лет вместе трудимся. И никаких претензий друг к другу не имеем. Работаем сообща. Я на аппетит не жалуюсь.

— Все бы такие были, — согласился дядя Федор.

— А сегодня не получилось вовремя в столовую завернуть, — пожаловался Филимонов. — Так я не виноват. Сами знаете, товарищ Зимин. Работа на первом месте.

— Мне не трудно. Даже интересно посмотреть, как люди трудятся в нелегких условиях внеземелья. Не все понимают, что культура — занятие неоднозначное, тем более не человеческая, чтобы в ней разбираться, долго учиться нужно, — сказал дядя Федор. — Когда-нибудь и я культурологией займусь. За пять лет накопились кой-какие практические знания.

Остатки пищи дядя Федор аккуратно спрятал в свою объемную сумку и направился к выходу.

— Большое спасибо, — сказал Филимонов, пряники ему явно понравились.

Вражеские сладкие пряники — отметил Зимин.

— Давно ли вы знаете дядю Федора?

— Я уже сказал, когда я пять лет тому назад прибыл в посольство, дядя Федор уже работал.

Удивительно, что операция по обнаружению чужого вмешательства в сознание Филимонова так быстро привела к успеху. Но радости по этому поводу Зимин не испытывал. Наоборот, пришло время бояться. Он не сомневался, что чужие торопятся, поэтому действуют так явно и прямолинейно. Что-то им срочно потребовалось от Филимонова. И они хотели получить это немедленно. Цель их была слишком близка. И они не видели причин, почему они должны заигрывать с землянами. Сомнений в том, что теперь их придется отлавливать и на Земле, не осталось. Если это была тренировка, то она прошла успешно. По крайней мере, с идентификацией получилось с первого раза. Значит, теория верна и надо продолжать.

Наверное, Филимонов хотел что-то спросить у Зимина. Он, конечно, заметил, что тому не понравился дядя Федор и желал получить объяснения. Но не успел. Прекрасные хранительницы музея подхватили его под руки с двух сторон и поволокли в подвальное помещение, где хранились экспонаты запасного фонда.

— Там у нас такие шедевры припрятаны, — верещали они хором, — что вы, господин Филимонов, не сможете избежать приступа восхищения.

— Верю, верю, — отвечал Филимонов, он был страшно доволен. — Обожаю ваши черно-белые картинки. В них столько экспрессии!

Как-то так получилось, что и все остальные посетители музея куда-то исчезли. На выставке остались только Зимин и, не успевший отойти далеко, дядя Федор. Как только Филимонов скрылся из виду, дядя Федор обернулся и, увидев одиноко стоящего Зимина, направился к нему. Он шел не быстро и не медленно, словно давал Зимину время подготовиться к тяжелому разговору, который нельзя отменить. Не было сомнений, что ИПам контакт был нужен не меньше, чем землянам.

— Здравствуйте, господин Зимин.

— Здравствуйте, дядя Федор.

Ип засмеялся. Наверное, чтобы разрядить обстановку, а может быть, они действительно были такие смешливые. Было бы неплохо установить так ли это, но не сейчас. Зимин решил, что расслабляться рано, он проверил свою защитную систему. За последние три минуты в его сознание пытались проникнуть пять раз. Все атаки были отражены. «Это хорошо. Пусть удостоверятся, что не все люди на Земле Филимоновы», — подумал Зимин.

— Оценил вашу шутку по достоинству, — сказал ИП. — Не сомневаюсь, вы знаете, что я не дядя Федор и не землянин.

Зимин кивнул.

— Это знак согласия?

— Да.

— Прекрасно. Теперь у нас нет тайн друг от друга, и мы сможем поговорить откровенно.

Зимин отрицательно помотал головой.

— Вы не согласны со мной? — удивился ИП.

— Не согласен. С моей стороны это было бы очень глупо. Но дело не во мне. Если бы я согласился с вашим утверждением, вы могли бы подумать, что земляне круглые дураки.

— Почему дураки?

— Вы обо мне знаете все. А я о вас ничего. Эта та самая тайна, которая мешает общению. С такими начальными условиями переговоры не ведут.

— А почему дураки круглые?

— Не знаю, так принято говорить.

— Но почему?

Зимин понимал, что нужно научиться находить с ИПом общий язык, то есть, постараться объяснять используемые термины, понимать их по возможности одинаково. Сейчас лучше всего было прочитать классическое стихотворение.

ИП задумался.

— Простите, я так небрежен, — сказал он, выдержав небольшую паузу. — Все время забываю, что вы — всего лишь земляне, которые делают только первые шаги в психофизике. Для меня возможность считывать нужную информацию с активного мозга настолько естественна, что я забываю, что вы — земляне — лишены этого важного умения.