Леонид Пузин - Приговорённые к совершенству [СИ]

Бейсар до того увлёкся описанием удивительных жилищ, что Иркат начал терять терпение: когда же юноша заговорит о самих богах? И, будто бы угадав это невысказанное пожелание, Бейсар наконец перешёл к пришельцам, которые его воображение поразили явно меньше, чем их фантастические жилища.

— По виду они, Иркат, совсем как люди. Только очень высокие и странно одетые. На большинстве что-то вроде коротких кожаных накидок, на головах маленькие обтягивающие шапочки, а каждая нога — от аржи до самого низа — завёрнута в эдакое… пятнистое и по виду мягкое… похожее на то, из чего сделана Завеса в Мужском Доме… ну, которую выменяли за двести бобровых, триста куньих и пятьсот рысьих шкур… и все обутые… но обувь из-под обёрток видно было совсем немного… что-то, похоже, кожаное… и знаешь, Иркат, вооружены только ножами!

Спохватившись, что он чуть было не упустил самую существенную подробность, воскликнул Бейсар.

— Ни луков, ни копий мы у них не видели! Хотя луки, конечно, могут храниться в жилищах, а вот копья — нет. Не поместятся. Разве что — небольшие, метательные… да и то — навряд ли…Зато ножи, Иркат — чудо! Лезвия не длинные — ладони в две — а режут! Куда лучше кремнёвых или обсидиановых! Хотя по виду больше похожи на наши костяные, но не из кости — точно! Ведь костяными — только колоть, а этими — и колоть, и резать! Один из пришельцев орешину — пальца в три толщиной — вжик! С одного раза! Да я бы за такой нож отдал всё, что у меня есть! И лук, и копьё, и всю одежду!

— Особенно — одежду! — Насмешливо глянув на голого Бейсара, съехидничал, по ходу рассказа юноши — непонятно отчего — вдруг приободрившийся Иркат. — Ладно, Бейсар, не злись. Это я так — в шутку. Ведь, правда, смешно: голому в обмен на нож предлагать не существующую одежду! Ты мне лучше вот что скажи — женщины среди этих пришельцев есть?

— Женщины?.. — Бейсар задумался. — Женщин, кажется, нет. У семерых из них бороды, у одного — усы, а ещё у одного морда голая, но всё равно — на женскую не похожа… наверно — выскабливает… ну, как Жители Побережья. А когда солнце пригрело — некоторые сняли шапочки… и волосы, знаешь, у всех короткие… а ведь ни у нас, ни у Жителей Побережья, ни у Пожирателей Рыбы, ни у Лесных Людей, ни даже у Диких женщины волос не отрезают… конечно, если они богини… но всё равно — какая богиня станет себя уродовать? Нет, Иркат, даже если они боги — женщин среди них нет… да, вот ещё! У всех какие-то странные амулеты. Некоторые носят их на груди, некоторые на плече, а некоторые — за спиной. На длинных ремнях. И часто снимают. Нет, неверное, не амулеты, а знаки чего-то… ну, как у нас у вождей бывают… или — когда посольство… вот погляди.

Бейсар вновь взял палочку и довольно похоже нарисовал автомат Калашникова. У Ирката это изображение не вызвало особенного интереса: амулеты, хранилища для души и прочие священные атрибуты бывают самыми что ни на есть причудливыми, бесконечно разнообразными и непонятными для непосвящённых. Жилища, одежда, оружие — другое дело. Лук — он и у дикаря лук. А связывающие людей с Миром Богов и Предков священные предметы — любопытно, конечно, но он не жрец, не шаман, не колдун, чтобы на них зацикливаться. И вообще: Бейсар рассказал достаточно — необходимо посмотреть самому.

Приняв это решение, Иркат немного посовещался с Бейсаром о дальнейших действиях — о пришельцах следовало известить всех испытуемых юношей, и, кроме ушедшего Арха, направить в стойбище ещё двух или трёх гонцов. Вторжение на земли Речных Людей неведомых Чужаков — будь они хоть людьми, хоть богами — событие настолько чрезвычайное, что никакие меры предосторожности не окажутся лишними. И, разумеется, наладить за пришельцами постоянное круглосуточное наблюдение — благо, проходящих испытание юношей для этой цели хватало с лихвой.

В отсутствии так не вовремя исчезнувшего Кайхара, Иркат, не колеблясь, взял на себя обязанности командующего, и по тому, с какой лёгкостью Бейсар согласился с этим, амбициозный юноша понял, что и с другими проблем не будет.

— Значит, Бейсар, так, — голосом, в котором мгновенно прорезались повелительные ноки, начал распоряжаться самочинно произведший себя в вожди Иркат, — сейчас мы — в хижину Кайхара. Может быть, он вернулся. Хотя — вряд ли. Думаю, что чужаков он обнаружил ещё вчера и сразу пошёл в стойбище. Вот — и исчез.

С лёгкостью объяснять всё неизвестное, находя ему видимую причину, для любого лидера удачный психологический ход. А для Ирката, непосредственного виновника исчезновения воина — удачный вдвойне.

— По пути завернём к Аржаку, Грайху и Лингу. Но к Лингу — если успеем. Надо как можно быстрее наладить постоянное наблюдение. Аржака отправим в стойбище, а Грайха — оповещать всех наших, чтобы немедленно шли в хижину Кайхара. Там у нас будет лагерь. Если, конечно, он не вернулся сам и не скажет чего другого. — Ещё один ловкий реверанс в сторону мертвеца! — А пока мы с тобой — по очереди. Ничего, до середины ночи придут ещё человек пять, шесть — укараулим. Если, конечно, они не боги. Но это — не наши заботы. Это — пусть шаманы, вожди и колдуны решают.

Последние разъяснения-распоряжения Иркат отдавал Бейсару уже на бегу — едва уяснив ситуацию и наметив план действий, он сразу же, захватив лук, копьё и оленью шкуру, поторопил напарника пуститься в путь: до стойбища чужаков Иркату хотелось добраться засветло, а дорога, учитывая немалый крюк, который предстояло сделать, чтобы оповестить Аржака и Грайха, была не близкая.

К месту появления диковинных чужаков юноши добрались, когда солнцу до кромки леса оставалось менее двадцати шагов — притом, что весь его дневной путь зимой, по мнению Речных Людей, равнялся двумстам десяти шагам — и первое, что предстало глазам распластавшегося в густом кустарнике Ирката, была очень большая хижина, стоящая посреди поляны. Не похожая ни на какие постройки Речных Людей, но всё же не вызывающая сомнения, что это нормальное человеческое жильё.

Присмотревшись внимательнее, юноша перестал удивляться быстроте, с которой пришельцы соорудили эту огромную хижину: и её стены, и покатая кровля были, скорее всего, из хорошо выделанных шкур зубров или туров. А может быть, даже — из того тонкого драгоценного материала, который Жители Побережья привозят из-за моря и обменивают на лучшие меха, хмельные напитки, женщин, «мальчиков для утех» и младенцев для жертвоприношений. В подобных хижинах — конечно, из шкур, а не из заморского драгоценного материала — живут некоторые из Диких Кочевников, собирая и разбирая их менее чем за четверть дня.

А вот два других, поразивших воображение Бейсара, маленьких ни на что не похожих строеньица, Иркат заметил не сразу: они стояли отнюдь не в центре поляны, а ближе к лесу, под кроной гигантского серебристого тополя, за вершину которого зацепилось предзакатное солнце. И сейчас, на фоне пронизанного косыми лучами леса, казались почти что чёрными и ничуть не блестящими. Конечно, Бейсар их видел утром, когда солнце не из-за них, а на них светило — и всё-таки… кроме действительно несуразной формы, чего он в них углядел такого, чтобы сооружение этих странных жилищ приписать богам? Жилищ? Нет, конечно! Бранка его побери, и как только этот дурак не понял?!