Геннадий Дмитриев - Настоящая работа смелых мужчин

Разборка телефона ничего не дала, это был обычный аппарат с кнопочным набором номера.

— Раз аппарат не вызывает никаких подозрений, — сказал Коля, — давай посмотрим трубку.

Микрофон в трубке был обычный, а вот сам телефон вызвал у нас недоумение. Собственно, телефона на том месте, где он должен быть, вообще-то говоря, не было. Вместо него было какое-то устройство в виде монолитного блока, к которому шли два провода. Само звуковоспроизводящее устройство было миниатюрным, и располагалось рядом с тем блоком, который был на месте телефона.

— Что это еще за хреновина? — удивился Коля.

— А тебе ничего она не напоминает? — спросил Валера, — Например, кое-что из картинок на экране компьютера доктора Розенберга.

— Электромагнитный блокиратор сознания, — сообразил доктор Архангельский, — ЭМБС -25!

— Вот именно, — сказал капитан Матвеев, — все предельно просто! Не зачем ловить жертву, гоняться за ней по всему вольеру. Рано или поздно зверек вернется в свою клетку, и тогда один звонок по телефону, и сознание выключено, можно корректировать память, и все такое прочее. Видимо, где-то существует аппаратная связи, с пульта которой включается блокиратор сознания. Скорее всего, эта аппаратная находится в клинике, ведь туда должны привести неподвижное тело для дальнейшей обработки.

— Гениально! — сказал Коля. — И что же теперь будем делать?

— Я попытаюсь проникнуть в клинику, — сказал Валера, — при этом желательно оказаться там живым, потом попробую выбраться. Мне нужно выяснить не только место расположения клиники, а и то, как туда проникнуть. Если я не вернусь через три, четыре дня, будете действовать по обстановке.

— Так, три или четыре? — спросил доктор Архангельский. — Нужно точно согласовать время и варианты действий.

— Пусть будет четыре, ждете четыре дня.

— И что значит «по обстановке»? — спросил я. — Если ты не вернешься, то никаких вариантов у нас нет.

— Вариант может быть только один — ждать звонка, снять трубку, не прикладывая ее к уху, ответить в микрофон. Потом, когда приедут забирать неподвижное тело, захватить бригаду, думаю, что их будет не более двух, и с их помощью попытаться проникнуть в клинику.

— Почему ты решил, что их будет двое? — спросил Коля.

— Одному не унести тело на носилках, а третий уже лишний. Нападения они не опасаются, так что, охрана не нужна.

— Но это в случае, так сказать, штатной ситуации, а если тебя схватят, то их действия могут быть другими, — возразил Станислав Викторович, — может просто явиться группа вооруженных людей, и арестовать нас.

— Нет, не думаю, — ответил Валера, — они не видят в нас серьезных противников, мы для них всего лишь звери в вольере зоопарка. Если они не поймут, что мы разгадали назначение телефона, то будет именно телефонный звонок.

— А если поймут? — спросил я.

— Даже если и поймут, звонка не будет, но и посылать вооруженный отряд нет смысла. Некуда вам деваться. Жизнь в городе не остановится, запланированные несчастные случаи будут происходить, и трупы будут увозить в клинику. Нужно захватить машину, другого варианта я не вижу. Но это в том случае, если моя миссия окончится неудачей. Пока действуем так, как наметили.

Итак, мы решили ждать четыре дня после того, как Валера подвергнется тесту, но никто не знал, когда это произойдет, и произойдет ли вообще. А если и произойдет, то дадут ли нам эти четыре дня? Ведь сегодня утром доктор Розенберг обнаружит следы нашего ночного визита, и должен будет принять какие-то меры. Возможно, сразу подозрение на нас и ляжет, пока будут разбираться, у нас будет некоторое время. И Коля, и Валера все это время вели себя так, как и прежде, и лишь мое исчезновение могло навлечь подозрение на меня, но если бы меня искали, то уже бы нашли, но охрану у двери моего номера и номера доктора Архангельского сняли, значит, искать не будут, будут ждать наших действий. И пока мы бездействуем, ничего против нас предпринимать не будут.

Мы разошлись. Все произошло следующим вечером. Валера шел по улице, просто брел в неопределенном направлении. Улица становилась все уже и темнее. В конце ее он заметил человека, который шел навстречу ему, не обращая на него внимания. Валерий насторожился. Прохожие на улице в этот час были редки. Не доходя до него несколько шагов, прохожий вдруг вытащил пистолет и направил его на Валерия. «Бандит!» — мелькнуло у него в голове. Он шарахнулся в сторону, бандит продолжал наступать. И когда стало ясно, что выстрела не избежать, Валерий замер глядя прямо на палец бандита, который он держал на спусковом крючке. Раздался выстрел, и Валерий упал, точнее, упал до выстрела. Бандит подошел, пнул тело ногой, и не спеша удалился. Вскоре приехал «уазик» с двумя людьми в униформе, тело погрузили и увезли.

Мы еще ничего не знали о том, что произошло, мы просто ждали. Так, наверное, ждут казни приговоренные к смерти. Казалось, время остановилось, минуты тянулись как часы, медленные, тягучие, липкие минуты. И тишина, гробовая тишина, как в могиле. Прошел день, никаких вестей от капитана Матвеева не поступало. И, наконец, следующей ночью, он пришел. Что-то странное было в его облике, мы опешили, и мы вдруг поняли, что он был… совершенно голый! И синий, как труп. Но главное, он был живой, живой, целый и невредимый. Мы бросились его обнимать.

— Ну-ну, все в порядке, ребята, осторожнее, а то еще раздавите! Да, не тискай же меня так! Я ведь не баба и не голубой! У меня нормальная ориентация!

— Не голубой, но синий! — съехидничал Коля.

— Валерка, черт! Живой! Как тебе удалось выбраться?!

— Подождите, найдите же мне что-то из одежды, а то прохладно здесь, да и неудобно как-то в таком виде.

— Ничего, — ответил Коля, — женщин тут нет, сейчас, во что-нибудь оденем.

— Нет? А жаль!

Мы одели Валеру.

— Ну, теперь рассказывай!

— Ну, так вот, принесли меня, положили на стол, раздели, одежду забрали куда-то, а тело унесли в подвал, в какое-то помещение, как я понял потом, в морг. Лежу я голый, только простынкой с головой прикрытый. Холодно. А вокруг такие же жмурики под простынками лежат. Жуть! Да еще и холод собачий, начало трясти меня, то ли от страха, то ли от холода, но понял я, что долго я так лежать не смогу, околею по-настоящему, нужно что-то предпринимать. Встал я, простынкой обернулся, чтобы совсем не окоченеть, и к двери. Да не тут-то было, двери-то заперты! А у меня ни гвоздя, ни проволочки, ничего нет! Попробовал дверь плечом, подналег — хрен там! Крепкие двери, только на кой черт такие двери в морге, да еще и на замке? Неужто боятся, чтобы жмурики не разбежались?

Начал я по комнате шарить, может, что острое попадется, а в морге этом темно, свет покойникам, вроде бы как не нужен. Ничего естественно не нашел. Устал, вернулся к своей кровати, присел, пощупал сетку. Сетка панцирная, старая, проволочку бы из нее выкрутить, да плоскогубцев нету, стал я руками по сетке шарить, и нашел! В одном месте, где сетка совсем разлезлась, ее проволокой скрутили, проволока мягкая, медная, поддалась!